Ему было трудно бороться с желаниями, возникающими при виде её ладной фигуры, чуть не по колено в грязи продирающейся через заросли, но стоило поймать преданный щенячий взгляд обиженного ребёнка, и захватывало липкое чувство вины. Наконец Иван остановил девушку, поймав за локоть, и хмуро сказал:
— Поговорим? Я так не могу.
— Конечно, — она мяла край мужской футболки и прятала взгляд, — поговорим. Давай.
— Знаю, что я не должен был тебя трогать… но ты сама начала… чёрт, о чём я только думал!
— Ваня, но ведь я очень рада, — безнадёжно оживилась Василиса, — даже счастлива! Я так мечтала быть с тобой, а теперь мы вместе и больше мне ничего не надо.
Но потухшие глаза говорили другое — каждой клеточкой она ощущала идущую от него отчуждённость и потому чувствовала себя использованной и отвергнутой на первое же утро после кратких часов безграничного счастья. От этого ей было дико, дико больно, но Василиса не хотела портить ему настроение и старательно притворялась довольной. Получалось ужасно и она паниковала ещё сильнее, падая в пропасть всё глубже и глубже.
— Ага, — с досадой кивнул он, продолжая что-то искать на её потерянном лице, — я понимаю. То, что я сделал с тобой… оно тебя изменило. И ты не виновата…
— Но я всё исправлю, — она вдруг схватила его ладони и отчаянно сжала, — только скажи, что нужно сделать! Пожалуйста, — глаза её потемнели — только не молчи. И если я тебе как-то мешаю, тоже скажи… я уйду.
— Не надо уходить, слышишь, — он вырвал руки и встряхнул девушку, а потом изо всей силы прижал к себе и поцеловал в лоб, положил ладонь на её затылок и позволил уткнуться носом в ключицу, — не надо уходить… Это не то… Ты всё неправильно думаешь.
Ивана душил горький привкус беспощадно схлопнувшейся мышеловки, а найти те самые правильные слова для неё было адски трудно.
Женщина для хозяина (начало, назад)
— А как надо думать, Ваня? — промямлила она, замирая от желанной близости и боясь разорвать контакт. — Я же вижу, что ты расстроен. И это из-за меня.
— Нет, вовсе нет. Я расстроен, потому что не хотел лишать тебя собственной воли. Это всё чудовищно неправильно! И я никогда этого не хотел. Особенно с… — он не закончил предложение и до крови прикусил губу, опасаясь ранить её ещё больнее.
— Но… — она робко подняла голову и бережно вытерла проступившую алую каплю, — это же мой выбор. Я же оказалась здесь, с тобой, а не с ним. Разве ты не понимаешь? Я правда хотела, чтобы именно ты стал моим хозяином, а не кто угодно другой. И я буду счастлива, если ты будешь.
Иван погладил её волосы, ласково провёл по шее и лопатке кончиками пальцев.
— Я знаю, знаю. Вчера ночью ты была… очень убедительна.
В Василисиных глазах мгновенно вспыхнуло пламя, но быстро улетучилось, наткнувшись на тоскливое выражение безысходности.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Тогда вопрос с глупой ревностью мы решили? — уже смелее продолжила она и вытянула шею, чтобы оставить короткий поцелуй на сомкнутых губах.
— Пожалуй, — Иван немного оттаял от её внезапной игривости.
— Хорошо, — она деловито наморщила лоб, — уже легче. Тогда как нам решить остальное? Что конкретно тебя мучает?
— Что ты превратилась в послушную… послушную. И что ты уже не ты, а наученная служить хозяину волчица.
— Но прежняя я тоже здесь, никуда не делась, — она отклонилась назад и развела руки, представая пред ним во всём великолепии женской молодости. Упругие длинные мышцы и нежная кожа манили забыть о муках совести и взять то, что и так его отныне и навеки благодаря магии, но Ивану сделалось только хуже.
— Ты прекрасна, — он коснулся её плеча и прошёлся вниз на фигуре, — по-настоящему прекрасна. Я был безумно счастлив вчера!
— А сегодня? Что изменилось, Ваня? Проблема лишь в том, что я хочу заботиться о тебе? Защищать тебя? Беречь от невзгод? Рожать тебе детей, — она так призывно вильнула бедром, что Иван чуть не задохнулся.
— Ты права, Василиса, — он вновь привлёк её к себе, — я веду себя глупо и непоследовательно. И в результате обижаю тебя, а меньше всего на свете я хочу делать тебе больно.
— Так мы помирились? — с волнением прошептала она, нежась возле своего мужчины.
— Да. Да, да. Мы помирились, — с затаённой злостью шепнул он поверх её макушки, — но мы найдём мой родной дом и вернём тебя, чего бы мне это ни стоило.
— Хочешь добраться до места, где ты родился? — с придыханием спросила Василиса.
— Да. Хочу. Но есть проблема… я не…
— Но проблемы нет, Ваня, — торжествовала она, — потому что я знаю, где это! Мы можем отправиться туда прямо сейчас.