Летом, самое время почитать что-нибудь интересненькое. Например, воспоминания В.П. Крымова, издателя журнала «Столица и усадьба» о публике, посещавшей балеты в Мариинском театре до революции 1917 г. (опубликовано в газете «Новое русское слово» от 7 янв. 1962):
«Получить абонемент на кресло в первом ряду на балетные спектакли Мариинского театра можно было только по наследству: все места были именные. Плата была не дешевая – 120 рублей за десять представлений, это по теперешнему около 20 долларов за каждый спектакль, но многие мечтали получить это место. Благодаря моему журналу, я, наконец, получил абонемент в первом ряду.
<…>
На абонементных спектаклях в Мариинском театре в первом ряду могли сидеть только мужчины, в парадной одежде, дамам запрещалось; настоящим светским дамам полагалось иметь свою абонементную ложу в бенуаре или бельэтаже, или в крайнем случае сидеть в ложе знакомых.
В средней, двухъярусной императорской ложе государь никогда не сидел, она или стояла пустая, или в ней красовался иногда эмир бухарский, шах персидский, или приезжие дипломаты и принцы. Царь* чаще бывал в балете нежели в опере и для него навсегда были две крайних к сцене ложи слева в бельэтаже, с особыми портьерами, так что можно было сидеть там невидимым, и у этих лож был особый подъезд. За все годы я ни разу не видел вместе с государем Александру Федоровну, но нередко вместе сидели великие князья. Когда артисты на аплодисменты выходили кланяться, кланялись всегда на эту ложу, но пристально смотреть на нее, а тем более в бинокль, считалось неприличным и даже дерзким; зато можно было, и даже полагалось, рассматривать костюмы и драгоценности в ложах бенуара и бельэтажа, шло даже своего рода соревнование по количеству драгоценностей, украшавших их.
В одной ложе бельэтажа сидела красавица Абамелик-Лазарева, наследница Демидова-Сан-Донато, сплошь в жемчугах, белых и розовых, самого высокого качества; в другой ложе можно было видеть бывшую балерину Бакеркину, как икона разукрашенную бриллиантами, ее так и звали «охтинской богородицей», потому что все это было на средства богача П.П. Дурново, а у того было богатое поместье на Охте, и там жила Бакеркина. Это поместье Дурново захватили позже анархисты, и большевики их оттуда долго выдворяли. Знали поименно и других блестящих дам в ложах. У одной знаменитое изумрудное ожерелье, у другой сапфиры, у третьей всего понемногу.
Славилась своими драгоценностями так называемая «бриллиантовая подкова» в нью-йоркской опере, но все-таки зала Мариинского театра, особенно до войны 1914 года, была самой блестящей в мире».