Детская психика крайне уязвимая субстанция и всегда принимает на себя печать любого внешнего стимула. Именно этот фактор обязывает взрослых иметь необходимую педагогическую базу для грамотного взаимодействия с детьми и нести полную ответственность за психологический климат в детских коллективах.
Анализ фильма Ролана Быкова «Чучело» позволит раскрыть причины запуска буллинговых процессов и объяснит изнутри сам механизм травли.
Здесь нет задачи, кого-то сделать плохим, а кого-то оправдать, так как каждый, так или иначе вложился в этот процесс и принял в нём участие исключительно по незнанию. В контексте данной картины травля была закономерным и неизбежным процессом и чтобы прояснить, почему он запустился, важно начать исследование событий по хронометражу.
С первых кадров звучит пронзительный крик отчаяния главной героини. Крик детской невинной души, которая цепляется за жизнь и просит о пощаде. Именно эту девочку толпа определила как изгоя и под изгнанием здесь важно поднимать не просто процесс отторжения из коллектива, а гораздо более жуткое явление, о котором далее пойдёт речь.
Кадры, где Лену преследуют одноклассники, мало отличаются от травли охотничьих собак на зайца. Этот страх и эти сцены остаются с человеком на всю жизнь и делают качество его жизни совсем иным. Как пуганное животное, которое уже никогда не будет способно расслабиться и доверять среде, как загнанная лошадь, которая никогда не обретет былую силу, так и психологически травмированный человек, не будет способен проживать жизнь на полную мощь и без серьезной работы над собой он не сможет занять достойную позицию в человеческой иерархии. И в этой дельте весь несознаваемый тактический выигрыш остальных участников, которые стратегически в дальнейшем также понесут свои потери, потому что в травле нет победителей.
И далее по хронометражу раскрываются истоки возникновения такого сценария. Лена приходит в новый класс и сразу прилюдно падает самым неуклюжим образом. О чем это говорит? А говорит это о том, что психика Лены намного слабее той совокупности психик, с которыми она стала приходить в равновесие. Этот коллектив сразу ознаменовал себя для неё в качестве агрессивной среды, которая сразу стала выбивать почву из-под ног. Здесь важно обозначить, что человек неловок не потому, что он не умеет контролировать процесс, а потому что его текучая или чувствительная психика в таких средах быстро слабеет и её просто вышибает.
Дети начинают проявлять к ней интерес, но делают они это не очень дружелюбно, проверяя и явно нарушая её границы, которые она даже не пытается отстаивать. Здесь уместно вспомнить, как один из учеников начал общаться с ней с очень близкого расстояния, от которого на физическом уровне должно было стать некомфортно, но у Лены этот датчик будто не работает. Она даже не совершает попытку отстраниться в тот момент, когда кто-то начал крутить её голову в разные стороны. Она в полном доверии к ним, как к любящим её людям. Это неумение чувствовать свои границы, отсутствие способности распознавать других людей, было вложено в неё с раннего детства и все люди были для неё настолько родными и прекрасными, что и границ ей никаких не нужно было. А тут такой контраст и такой серьезный уровень, что важно прибегать к другим навыкам общения. А Лену этому никто не обучал, а вместо этого желали, чтобы она была хорошей девочкой и всем улыбалась, хочет она того или нет. Вот и разучилась она доверять внутренним ощущениям и стала подобна коту, который, просидев всю жизнь дома, внезапно оказался на улице лицом к лицу с опасностью, которую он даже не способен распознать, чтобы держать оборону.
Но самым красноречивым было то, что никто даже не спросил, как её зовут, а вместо этого, ей сразу придумали довольно обидную кличку, которая полностью устроила её и не вызвала никаких вопросов. Она и в это видит что-то милое и забавное, а не явный сигнал к агрессии.
Далее в класс заходит учительница, первостепенная задача которой быть авторитетом для этих детей, но она настолько странно проявляет себя по отношению к новому ребенку в её классе, что напрашивается вопрос «А является ли она учителем?». Обратите внимание, с какой надеждой в глазах, с каким восхищением смотрит Лена на учительницу, в попытке отыскать в ней хоть какую-то поддержку. А что в итоге? Она лишь с досадной улыбкой посмотрела на Лену, будто увидела помеху и, отмахнувшись от неё добавила: «У нас новенькая… ну хорошо, подожди. Я тебя сейчас посажу куда-нибудь» и тут же принялась угощать детей конфетами по случаю своего замужества, так и не вспомнив о ней. На уровне сознания, казалось бы, слова как слова, но на уровне психики идёт жуткая установка всем присутствующим: «Вы все видели, как я пренебрегла этой новенькой? Вы теперь убедились, что перед вами не человек, а пустое место? Я не вижу смысла уважать эту девочку. Мне неинтересно как её зовут, я вообще всех только по фамилии называю. Я чувствую непреодолимое презрение к ней и всем своим поведением это вам демонстрирую. Действуйте также, я разрешаю и даже настаиваю на этом». Разумеется, каждый ребенок в этом классе подсознательно считал этот посыл и взял в работу.
Самое страшное, что учительница всего этого даже не осознаёт и на сознательном уровне никакого зла ей не желает и наверняка искренне считает себя доброй и заботливой, которая так любит детей, что конфетками их угощает во время урока. Стоит также добавить, что на фоне Бессольцевой, которую она явно игнорирует в первый день, Шмакова в нарядах, наоборот, способна словить её пристальное внимание. Учительница здесь сама такой же ребенок, она вся под руководством рефлексов и поэтому рукотворно рушит всю дисциплину. Она продолжает говорить, когда все галдят, а значит, на её уроках все ходят на головах и толком никто не учится.
Считаю важным сделать акцент на том, насколько размыты границы между учителем и учениками, когда они подле неё ели конфеты, почти прижавшись к ней. Нет дистанции и в том, как неучтиво школьники задавали вопросы личного характера своему учителю, который своей реакцией лишь показал, что такие разговорчики у них это обычная практика и всё это её даже забавляет. Одним словом, на лицо полное отсутствие дистанции между педагогом и детьми, а если учитель ставит себя вровень с учениками, то и знаний никаких она им дать точно не сможет.
Не мудрено, что в этих условиях, для этой группы детей стало вполне естественным, сбежать с уроков в кино. Ну, нет у них ни страха перед учителем, ни уважения к нему. И как можно удивляться, что дети сбежали с урока, когда сам учитель негласно создал для этого все условия. Ведь, если нет авторитета, то нет и дисциплины, всё логично. Дети есть дети, они тут ни при чём. Но самое коварное здесь это то, что эту ситуацию учитель использует, чтобы наказать детей. И именно в этот момент начинается закладка первого кирпичика в фундамент буллингового процесса.
Учитель сначала создает в умах детей мечту в виде поездки в Москву на каникулах. Дети готовятся к поездке, зарабатывает деньги физическим трудом, фантазируют, вкладываются эмоционально в это событие будущего. А потом учитель просто срывает на детях зло, которое сама и породила и лишает их возможности ехать в Москву. Сознательно она думает, что вершит справедливость, но по факту она над каждым из них совершает акт психологического насилия. Каждый ученик лишился хорошего куска плоти своей психики. Они опустошены и не знают, что им делать с этим своим новым состоянием. Дети не умеют справляться с такими вторжениями, да и взрослым это не под силу, потому что это тот самый вопиющий акт эгоизма, порождающий всё мировое зло. Здесь уместно будет вспомнить Карандышева из «Бесприданницы», который будучи психологически распотрошённым купцами, очутившись на дне своей психики, сразу опрокинулся в бытийность преступника. Тот же механизм, та же травля, только диапазон другой.
И с этого момента этот вакуум в психике каждого из детей требует своего наполнения. Им хочется, чтобы им кто-то срочно вернул этот долг, и чтобы стало, как было. Они не могут успокоиться и прийти в равновесие. И именно это состояние опустошения запускает в этих детях звериные инстинкты в полной мере, и их коллективная психика ищет того, кто проплатит и компенсирует им их внутреннюю боль, брешь, вакуум. И они интуитивно находят того, в ком этого наполнения достаточно, чтобы иметь возможность вернуться в исходное положение своего психического ресурса.
Они делают попытку вычислить виновника, но он трусит. Лена Бессольцева считывает этот страх своего друга и берет вину на себя, замыкая на себе роль козла отпущения, подношения на алтарь и прочее. И данном ключе, изгнание не столько буквальное, сколько это гонение именно психологическое, преследование и унижение как способ изгнания из человека души. Бессознательная задача любой травли это растерзать психологически, до полного насыщения всех участников процесса силами жертвы. Это своего рода психологическое поглощение одного другим, эгоистическая программа в чистом виде. Они сделали бессознательную проекцию зла полученного от учителя на одного из своих соплеменников, определив его изгоем. И сделали они это со всей жестокостью, ведь ими давно получено условное внушение не считать её человеком. Был бы на её месте Сомов, "расправа" имела бы иные оттенки.
После жуткого акта травли психика Лены даёт сбой. Об этом говорит её желание срочно обрить голову, чтобы бросить в лицо своим обидчикам вызов «Смотрите, что вы все со мной сделали». Затем она прожила эту боль до конца, выстрадав всю свою душу до самого дна. После этого, её психическое расстройство сменилось агрессией, дерзостью, злостью и ненавистью. Эти новые качества сформировали в ней внутренний стержень, который разбил в прах все иллюзии и пробурил в ней новое неприглядное и уже совсем недетское видение мира. Она в считанные дни повзрослела на десятки лет, постигнув истину в чистом виде. Теперь она будет видеть всех насквозь и станет делать правильный выбор.
