Продолжение. Начало здесь.
2.
На следующий день было воскресенье. Наташа проснулась около десяти, позавтракала и отправилась в тот промышленный район, где когда-то они жили с матерью. Поехала на автобусе, чтобы не привлекать особого внимания. Вышла на одну остановку раньше - пройтись пешком и угомонить колотившееся сердце.
Поднялась на третий этаж, подошла к двери с номером 27, в которую входила на протяжении многих лет, и позвонила. Никто не открыл. Нажала на звонок ещё раз, уже более настойчиво. Дверь наконец открылась, и на пороге встал высокий мужчина в дешёвых спортивных штанах и с голым торсом. Наташа поняла, что она его разбудила.
- Кто там? – послышалось из глубины квартиры.
- Да не знаю… Может, это к тебе, - неопределённо протянул мужик, а потом, отвратительно ухмыльнувшись, добавил: – А может, и ко мне. Гы-гы-гы…
Из-за мужчины выглянула женщина – не мама.
- Я к Галине Николаевне. Она дома? – строго и деловито сказала Наташа.
- К какой Галине Николаевне? – переглянулись мужчина и женщина и непонимающе посмотрели на гостью.
- К Галине Николаевне N! – повторила Наташа.
- Ааааа… - дошло до женщины. И, повернувшись к мужчине, она пояснила: - К Гальке это, из...
- Не знаем мы никакой Галины… ха! Николаевны, - сказал мужик и захлопнул дверь.
Наташа позвонила в 25 квартиру. Там когда-то жила одинокая женщина, тётя Даша. Если она ещё жива, то, может, что-то знает о маме. Дверь открыла очень пожилая, но опрятная женщина.
- Здравствуйте, тётя Даша. Это я, Наташа. Из 27-й квартиры. Вы меня не помните?
- Наташа? – задумалась старушка. – Ой, Наташенька! Детка! Ты жива, оказывается! Проходи, проходи… Ох ты, Господи! А мы-то все думали, что… Проходи.
Тётя Даша засуетилась, и было видно, что она рада видеть Наташу. Женщины прошли сначала в комнату, потом на кухню, и за чаем соседка рассказала следующее:
«Когда ты ушла, Наташенька, мы, соседи, сначала ничего не знали. А потом стали думать: где это ты; почему не видно ни как в школу идёшь, ни как из школы возвращаешься. Сидим возле подъезда да и рассуждаем, куда ты подевалась. А однажды у матери твоей спросили, где, мол, твоя дочка. Наговорила она нам всяких гадостей и посоветовала не лезть не в своё дело. А как не лезть? Человек-то пропал, не таракан какой! Я пошла к участковому. Он – к твоей матери. Так и выяснили, что учишься ты в училище и живёшь в общежитии. И успокоились. Хотя все долго удивлялись, зачем же в общежитии жить, если дом есть, ты ведь не иногородняя. Я-то знала характер твоей матери и не раз слышала, как она тебя поносила. Но помалкивала: моё какое дело?
Прошло пару лет. Я как-то и спрашиваю у Галины, где ты. А она мне так грубо ответила, что хр..ен тебя знает, может, ск.у.р.в.и.л.а.с.ь уже давно; мне, дескать, все равно. Я только ахнула и больше со своими вопросами не лезла. А все в доме решили, что нет тебя уже на этом свете… Извини…
Галина стала попивать, какие-то люди у неё постоянно ошивались. Не только мужчины, но и женщины. Пьянки-гулянки сплошь и рядом. Я впервые тогда увидела, как улыбается и смеётся твоя мама. Вот что водка делает: то угрюмая ходила, нелюдимая, а то хохочет-заливается. С работы её выгнали за прогулы, и друзья тоже бросили. Жить не за что, стала побираться. А потом нашлись вот эти аферисты, уговорили её обменяться квартирами с доплатой. Ради денег Галина согласилась. Все бумаги подписала. Но они её обманули: вместо обещанной суммы дали что-то совсем мало. Зато хорошо её подпаивали и утверждали, что она или потеряла деньги, или пропила, или друзья украли. А там кто его знает… Так она и живёт в 13-й квартире. Угловая, однокомнатная, очень холодная квартира».
- Всё понятно, тётя Даша. Спасибо вам за рассказ, - сказала Наталья Андреевна.
- Ну, а ты как, Наташенька? Хорошо живёшь? Семья, дети? – поинтересовалась старушка.
Наташа вкратце рассказала о себе, ещё раз поблагодарила соседку и ушла. Сегодня к матери она уже не пошла: ей необходимо было осмыслить полученную информацию.
Через неделю, купив кое-что из продуктов, Наталья Андреевна направилась прямиком в 13-ю квартиру. Долго звонила. Внутри послышался какой-то грохот, ругань, и дверь открылась. На пороге стояла женщина (с виду – старуха старухой!) чуть ли не в два раза меньше той мамы, которую помнила Наташа. С чёрным, осунувшимся лицом; на левой скуле синяк. Одежда с чужого плеча и давно не стиранная. Из квартиры несло, как из выгребной ямы.
- Что такое?! Я никого не жду! – недовольно проговорила женщина, потом замолкла и через какое-то время произнесла: - Ты?
-Я, - ответила Наташа охрипшим голосом.
- А… Как живёшь? – тон снова стал холодным.
- Мама, можно я войду?
- Нет! Нечего тебе здесь делать. Иди, откуда пришла, - и хотела уже закрывать дверь, но Наташа её удержала.
- Хорошо, я уйду. Но я снова приду в следующее воскресенье. А пока возьми вот продукты.
Галина схватила пакет и захлопнула дверь перед носом дочери.
Конечно, Наталья не ожидала найти здесь идеальный порядок, но то, что она увидела, даже только заглянув в коридор, превзошло её фантазии. А мама! До чего она дошла! Встретив её на улице, дочь ни за что не узнала бы в этой опустившейся женщине свою прежнюю мать. Да, грубую; да, хмурую и неприветливую; но здоровую, румяную, опрятную…
Наталья Андреевна приходила к матери снова и снова. И всегда натыкалась на неприветливость и хамство. Принесённое дочерью Галина забирала, а в квартиру её не впускала. Разрешила войти только месяца через два. За эти два месяца мать немного пришла в себя: отъелась, кожа посветлела, синяки сошли. Вонь в квартире почти выветрилась. Кое-что, наверное, было постирано: дочь кроме продуктов приносила и чистящие-моющие средства.
Однажды женщины даже поговорили немного.
- Да я сразу, как тебя увидела, поняла, что ты богато живёшь. И пахнет от тебя вкусно. Деньги, небось, лопатой гребёшь! Конечно, мне бы такие деньги, я бы тоже вкусно пахла! – как будто даже с обидой говорила Галя.
Наташа не стала ей возражать, рассказывать, как она перебивалась с кваса на воду, ходила в обносках, зимой мёрзла в своём стареньком пальто, как берегла каждую копейку, как училась и работала, не зная ни дня ни ночи…
Галина вела себя агрессивно и недоброжелательно. Но Наталье всё равно было её очень жаль.
Однажды дверь никто не открыл. Соседи грубо ответили, что ничего не знают. Наташа пошла к тёте Даше. И та ей рассказала, что Галина снова сорвалась и ходила по соседям, продавая по дешёвке масло, курицу, макароны, консервы, халат и ещё что-то. А на вырученные деньги покупала вино. И сегодня с утра шла из магазина с бутылкой.
- Наташенька, не трать ты своё сердце, милая. Ничем ты матери уже не поможешь. Много лет она так живёт: в злобе, в обидах, с людьми не ладит, тебя вот из дома выжила, спилась с круга… Всю жизнь она к этому шла, никто ей не виноват. Такая, видно, её доля…
- Да я всё понимаю, Дарья Фёдоровна, но поделать ничего с собой не могу. Как будто вину свою в чём-то чувствую. А в чём я виновата, не могу понять…
Недели через две, когда продавать Галине уже было нечего и неверные друзья разошлись по своим углам, Наташа попала в квартиру к матери. На этот раз она не стала забивать холодильник, а принесла продуктов по минимуму и в основном готовую продукцию: не будут же люди покупать жареные котлеты и рыбу.
- Мама, давай сделаем ремонт в твоей квартире. Здесь же жить невозможно, - предложила однажды дочь.
- Придумала! За какие шиши я буду ремонт этот делать?! Ты видишь, что у матери копейки за душой нет, с голоду я почти помираю. Ты как насмехаешься надо мной! – разозлилась Галина.
То, что мать с голоду помирает, Наташа пропустила мимо ушей и спросила:
- А куда уходит твоя пенсия? Сколько ты получаешь?
- Не получаю я никакой пенсии? – отрезала Галя.
Выяснилось, что матери было не до оформления пенсии. Она пила, ни о чём не думала. Потом надеялась на доплату за квартиру. Так и живёт без денег. Наталья Андреевна взялась за это сама, и вскоре Галина была уже хоть при каких-то деньгах.
Потом, когда у матери было очередное просветление, Наталья переселила её в съёмную квартиру, а там сделала ремонт. Довольно бюджетный, потому что понимала: надолго чистота и порядок там не задержатся. Увидев свою обновлённую квартиру, Галина всплеснула руками и всё-таки сказала дочери спасибо. А потом говорила по людям:
- А как же? Я ж мать! Она должна всё для меня сделать и досмотреть как положено!
За всеми этими событиями прошло около года. Наташа не пропустила ни одной недели, чтобы не навестить мать. А Галина ни разу не спросила у дочери, где та живёт, кем и где работает, есть ли у неё семья, дети, муж; почему она столько лет не возвращалась домой и почему всё же пришла… То есть она цинично пользовалась дочерью как дойной коровой, играя (совершенно бессознательно!) на её ложном чувстве вины. Наташа понимала, что в сердце матери нет ни любви, ни сострадания к ней – вообще нет места ЕЙ, Наташе. Но не приходить не могла…
Так прошёл ещё один год.
На ближайшие выходные Наталья Андреевна была приглашена на свадьбу: подруга выдавала дочь замуж. Поэтому она решила съездить к маме среди недели.
Поднимаясь по лестнице, почувствовала какой-то холодок в груди. Дверь никто не открывал. Она долго звонила и стучала – безрезультатно. Вызвала слесаря открыть дверь. Мама лежала на диване. Она не дышала.
Экспертиза показала: отравление техническим спиртом…
Долго и горько Наташа оплакивала ту маму, которая у неё могла бы быть, но которой не было…
Только в сорок пять лет Наталья Андреевна вышла замуж за хорошего человека. Они взяли из детдома пятилетнюю девочку, которой подарили всю свою нерастраченную любовь.
Спасибо, что вы со мной. 🎀