В продолжение рассуждений об униженности и мазохистском типе личности я затрону полярную организацию личности - нарциссическую.
Если опираться на Динамическую концепцию Даниила Хломова, то в любой личности есть три составляющие - шизоидная, невротическая и нарциссическая. В зависимости от ситуации и от того, какая из мета-потребностей – потребность в обеспечении безопасности, потребность в привязанности или потребность в манипулирвоании/взаимодействии с объектами окружающего мира – является актуальной на конкретный момент времени, мы активируем ту или иную составляющую. Кроме того, каждый приходящий в этот мир младенец последовательно удовлетворяет эти три потребности в цикле опыта под названием «Детство»: в целях безопасности определяет для себя значимого взрослого, затем устанавливает с ним привязанность, а затем, опираясь на эту привязанность, начинает процесс манипулирования взрослым и объектами окружающего мира, приближаясь и отдаляясь, он постепенно наращивает свои навыки самостоятельности и самодостаточности.
В этом сепарационном процессе задача взрослого состоит в соблюдении баланса между поддержкой и фрустрацией. При этом малыш, изначально считающий взрослого идеальным и всемогущим, постепенно замечает и осознает, что взрослый не так уж всесилен. И в результате приходит к выводу и принимает тот факт, что и сам он имеет определенные ограничения. Это нормально, даже здорово, и он вполне может быть принят и любим, такой вот несовершенный. Конечно, столкновение с собственной ограниченностью вызывает и стыд, и унижение, и страх, и разочарование. Но при адекватной поддержке и контейнировании его переживаний со стороны взрослых, все это помогает ребенку сформировать наиболее приближенный к реальности образ себя, своего взрослого, а затем и других людей, и картины мира в целом.
Однако, если ребенку не повезло, и он, как точно подметил Стивен Джонсон в «Психотерапии характера», в своих потребностях, проявлениях и спонтанности оказывается или слишком велик для взрослого, или слишком мал, то взрослый начинает использовать малыша в своих целях - в роли своего нарциссического расширения, подгоняя размеры ребенка под удобный и выносимый для себя образ и дополняя недостающие части собственной самости. Например, уменьшая - унижая, не откликаясь на приближение ребенка, игнорируя его проявления, отказывая в удовлетворении потребностей или навязывая те, что считает более важными. Или, напротив, увеличивая - идеализируя все его качества, восхваляя все его проявления. Ну или подгоняя ребенка под образ продолжателя родительских достижений или «оправдывателя» родительских надежд, призванного достичь все то, что не смогли достичь родители. Любое несоответствие ребенка этому идеальному образу натыкаются на неудовольствие и неприятие родителей. То есть именно тогда, когда ребенок должен был, сталкиваясь с окружающей реальностью и ударяясь о ее границы, получать поддержку и утешение от значимых взрослых, он не просто оказывался брошенным, а фактически использовался родителями для удовлетворения их собственных нарциссических потребностей - чтобы они могли гордится хорошим, удобным и идеальным ребенком, чтобы им не было за него стыдно, и чтобы они не тратили свои ресурсы не неудобного малыша. То есть раз за разом ребенок вместо того, чтобы заниматься вопросом взросления и развития, вынужден был обеспечивать благоприятное состояние своего взрослого, чтобы выжить.
В результате такого, не боюсь этого слова – предательства, ребенку становиться очевидным, что для того, чтобы сохранить привязанность надо:
🔹 Соответствовать идеальному образу, созданному родителями.
🔹 Не просто быть, а функционировать.
🔹 И функционировать хорошо. Чем лучше - тем крепче привязанность.
🔹 Что раз какие-то его качества не нравятся родителям, а родители не могут ошибаться, то это плохие качества. За них стыдно.
🔹 А быть таким, за которого стыдно, и бездействовать - равносильно тому, чтобы быть отвергнутым теми, от кого зависит твое выживание. Если хотите - равносильно самоубийству.
Именно недостаток поддерживающего окружения и отражения ребенка таким, какой он есть в глазах взрослых, и наносит ребенку нарциссическую травму. Его «Я», самость, не собираются в единое целое – хорошего и плохого, доброго и злого, успешного и ошибающегося, кем-то любимого, а кем-то нет и так далее – человека. И вопрос «Кто я?», а отсюда и «Чего я хочу?», остается для него вопросом без ответа. Так как в результате нанесенной ему травмы, ребенок формирует образ «Я-идеального» или «Фальшивое Self», основанное на представлениях значимых для него людей, отказываясь при этом от тех частей личности, которые не вписываются в эту «Я-концепцию», а вместе с ними и от потребностей.
Но все отщепленные «не идеальные» чувства и особенности личности никуда не исчезают, а существуют одновременно с идеальными сторонами личности. Поэтому одновременное переживание грандиозности и ничтожности основная особенность такого человека. И, хотя последнее находится вне зоны осознавания, но любое напоминание о его обычных человеческих качествах вызывает у него невыносимый стыд, а, следовательно, угрожает безопасности. Ведь «Я обычный» значит «Я не идеальный», а «Я не идеальный» значит «Я не существую» - родители меня не видят, а без них мне не выжить. В результате единственное, что интересует такого человека – это подтверждение его существования, которое он получает только извне в ответ на демонстрацию своей грандиозности.
Для поддержания идеальной «Я-концепции» ему приходится прилагать огромные усилия воли, чтобы избежать любого проявления истинного Self. Из-за этих усилий подобного склада человек и не замечает то, что окружающим кажется очевидным – зацикленность на себе, поиск постоянного восхищения, перфекционизм, отношение к себе и к другим как к функциям, а не к живым людям, идеализацию и обесценивание, проецирование ответственности на других и так далее.
Но когда человек устал или в стрессе, когда у него не хватает ресурсов, из-за фасада фальшивого Self проглядывает реальная личность. И тогда ему кажется, что он «выходит из себя», или «теряет голову» или даже «сходит с ума». Он боится таких моментов – боится своего стыда и стыдиться стыда. Хотя именно в такие моменты он бывает собой, испытывая настоящие, живые эмоции.
Ярость же, возникающую в результате несовпадения своих реальных границ с воображаемыми, он, естественно, отщепляет, и проецирует на тех, кто заставляет эту разницу быть очевидной – на тех, кто вызывает у него стыд и тем самым угрожает его существованию. И он кричит, что часто случается с нарциссическими личностями. Но кричит - от ужаса.
Но самый важный и трагичный для себя вывод, который делает ребенок, заключается в том, что управлять привязанностью с помощью своей грандиозности - в его власти. Ради власти он и отказывается от себя, от своих потребностей и от удовольствия. А это неизбежно сказывается на отношениях такого человека с людьми, обрекая его на одиночество, внутреннюю пустоту и бессмысленность существования.
Продолжение следует.
Если вы чувствуете пустоту и бессмысленность, несмотря на то, что "жизнь удалась", и вы готовы рискнуть и заглянуть за зеркало, чтобы увидеть реальность - приходите на консультацию. Запись в WhatsApp по номеру +7-916-48-2-48-33.
Автор: Юлия Ивлева
Психолог, Консультации в гештальт-подходе
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru