Бран
Охота началась на рассвете. Король хотел, чтобы сегодня вечером на пиру был дикий кабан. Принц Джоффри ехал верхом рядом со своим отцом, и Роббу тоже разрешили присоединиться к охотникам. Дядя Бенджен, Джори, Теон Грейджой, сир Родрик и даже забавный младший брат королевы - все они выехали вместе с ними. В конце концов, это была последняя охота. На следующий день они отправлялись на юг.
Бран остался с Джоном, девочками и Риконом. Но Рикон был ещё младенцем, девочки были всего лишь девочками, а Джона и его волка нигде не было видно. Бран не очень усердно искал его. Он думал, что Джон сердится на него. В эти дни Джон, казалось, был зол на всех. Бран не знал почему. Он шел с дядей Беном на Стену, чтобы присоединиться к Ночному дозору. Это было почти так же хорошо, как отправиться на юг с королем. Робб был тем, кого они оставляли позади, а не Джон.
В течение нескольких дней Бран едва мог дождаться, когда уедет. Он собирался прокатиться по королевскому тракту на собственной лошади, не пони, а на настоящей лошади. Его отец станет Десницей короля, и они собирались жить в Красном Замке в Королевской Гавани, замке, построенном Повелителями Драконов. Старая Нэн говорила, что там водятся привидения, и подземелья, где творились ужасные вещи, и головы драконов на стенах. От одной мысли об этом Брана бросило в дрожь, но он не испугался. Как он мог бояться? С ним будут его отец и король со всеми своими рыцарями и присягнувшими мечами.
Бран и сам собирался когда-нибудь стать рыцарем, одним из королевских гвардейцев. Старая Нэн говорила, что это были лучшие мечи во всем королевстве. Их было всего семеро, и они носили белые доспехи, и у них не было ни жен, ни детей, они жили только для того, чтобы служить королю. Бран знал все эти истории. Их имена звучали для него как музыка. Сервин из Зеркального Щита. Сир Райам Редвин. Принц Эймон, рыцарь-дракон. Близнецы сир Эррик и сир Аррик, которые погибли на мечах друг друга сотни лет назад, когда брат сражался с сестрой в войне, которую певцы назвали Танцем драконов. Белый бык, Герольд Хайтауэр. Сир Артур Дейн, Меч Утра. Барристан Смелый.
Двое из королевской гвардии отправились на север вместе с королем Робертом. Бран зачарованно наблюдал за ними, так и не осмелившись заговорить с ними. Сир Борос был лысым мужчиной с отвислым лицом, а у сира Меррина были ввалившиеся глаза и борода цвета ржавчины. Сир Джейме Ланнистер больше походил на рыцарей из сказок, и он тоже был из королевской гвардии, но Робб сказал, что он убил старого безумного короля и больше не должен считаться рыцарем. Величайшим из ныне живущих рыцарей был сир Барристан Селми, Барристан Смелый, лорд-командующий Королевской гвардией. Отец пообещал, что они встретятся с сиром Барристаном, когда доберутся до Королевской Гавани, и Бран отмечал дни на своей стене, горя желанием уехать, увидеть мир, о котором он только мечтал, и начать жизнь, которую он едва мог себе представить.
И все же теперь, когда приближался последний день, Бран внезапно почувствовал себя потерянным. Винтерфелл был единственным домом, который он когда-либо знал. Отец сказал ему, что он должен попрощаться сегодня, и он попытался. После того, как охота закончилась, он побродил по замку со своим волком рядом, намереваясь навестить тех, кто останется: старую Нэн и повара Гейджа, Миккена в его кузнице, Ходора, конюха, который так много улыбался, заботился о его пони и никогда не говорил ничего, кроме Ходор, человека из стеклянных садов, который подарил ему ежевику, когда он пришел в гости...
Но это было бесполезно. Сначала он пошел в конюшню и увидел там своего пони в стойле, только это был уже не его пони, он покупал настоящую лошадь и оставлял пони позади, и внезапно Брану захотелось просто сесть и заплакать. Он повернулся и убежал прежде, чем Ходор и другие конюхи успели увидеть слезы в его глазах. На этом его прощание закончилось. Вместо этого Бран провел утро в одиночестве в богороще, пытаясь научить своего волка ходить за палкой, но потерпел неудачу. Волчонок был умнее любой из гончих в питомнике его отца, и Бран мог бы поклясться, что он понимал каждое слово, которое ему говорили, но он проявлял очень мало интереса к гонкам за палками.
Он все еще пытался определиться с именем. Робб назвал своего Серого Ветра так, потому что тот очень быстро бегал. Санса назвала свою Леди, а Арья назвала свою в честь какой-то старой королевы-ведьмы из песен, а маленький Рикон назвал своего Лохматого Пса, что, по мнению Брана, было довольно глупым именем для лютоволка. Волк Джона, белый, был Призраком. Бран пожалел, что не подумал об этом первым, хотя его волк и не был белым. За последние две недели он перепробовал сотню имен, но ни одно из них не звучало правильно.
В конце концов ему надоела игра с палкой, и он решил заняться скалолазанием. Он уже несколько недель не поднимался в разрушенную башню из-за всего, что произошло, и это, возможно, его последний шанс.
Он помчался через богорощу, выбирая длинный обходной путь, чтобы избежать пруда, где росло чардрево. Оно всегда пугало его; у деревьев не должно быть глаз, думал Бран, или листьев, похожих на руки. Его волк бежал за ним по пятам.
- Ты оставайся здесь, - сказал он ему у подножия сторожевого дерева возле стены арсенала. - Ложись. Верно. А теперь оставайся...
Волк сделал, как ему было сказано. Бран почесал его за ушами, затем отвернулся, подпрыгнул, ухватился за низкую ветку и подтянулся. Он был уже на полпути к дереву, легко перебираясь с ветки на ветку, когда волк вскочил на ноги и начал выть.
Бран снова посмотрел вниз. Его волк замолчал, уставившись на него снизу вверх желтыми глазами-щелочками. Странный холодок пробежал по его телу. Он снова начал карабкаться вверх. Волк снова завыл.
- Тихо, - крикнул он. - Сидеть. Останься. Ты хуже, чем мать.
Вой преследовал его всю дорогу вверх по дереву, пока, наконец, он не спрыгнул на крышу арсенала и не скрылся из виду.
Крыши Винтерфелла были вторым домом Брана. Его мать часто говорила, что Бран научился лазать раньше, чем ходить. Бран не мог вспомнить, когда он впервые научился ходить, но он также не мог вспомнить, когда начал лазать, поэтому предположил, что это, должно быть, правда.
Для мальчика Винтерфелл был серым каменным лабиринтом стен, башен, внутренних дворов и туннелей, расходящихся во всех направлениях. В старых частях замка коридоры наклонялись вверх и вниз так, что вы даже не могли быть уверены, на каком этаже находитесь. Мейстер Лювин как-то сказал ему, что за столетия это место выросло подобно какому-то чудовищному каменному дереву, и его ветви были узловатыми, толстыми и искривленными, а корни глубоко уходили в землю.
Когда он выбрался из-под него и вскарабкался поближе к небу, Бран смог увидеть весь Винтерфелл одним взглядом. Ему нравилось, как все это выглядело, раскинувшееся под ним, только птицы кружили над его головой, в то время как внизу продолжалась вся жизнь замка. Бран мог часами сидеть среди бесформенных, промокших от дождя горгулий, нависавших над Первой крепостью, наблюдая за всем этим: за мужчинами, сверлящими дерево и сталь во дворе, за поварами, ухаживающими за овощами в стеклянном саду, за беспокойными собаками, бегающими взад-вперед по конурам, за тишиной богорощи, девушки сплетничают у колодца для стирки. Это заставляло его чувствовать себя хозяином замка так, как даже Робб никогда бы не узнал.
Это научило его секретам Винтерфелла. Строители даже не выровняли землю; за стенами Винтерфелла были холмы и долины. Там был крытый мост, который вел с четвертого этажа колокольни на второй этаж лежбища. Бран знал об этом. И он знал, что можно проникнуть во внутреннюю стену через южные ворота, подняться на три этажа и пробежать весь путь вокруг Винтерфелла по узкому туннелю в камне, а затем выйти на уровень земли у северных ворот, над которыми нависает стена высотой в сто футов. Бран был убежден, что даже мейстер Лювин этого не знал.
Его мать была в ужасе от того, что однажды Бран соскользнет со стены и разобьется. Он сказал ей, что не сделает этого, но она никогда ему не верила. Однажды она заставила его пообещать, что он останется на земле. Ему удавалось выполнять это обещание почти две недели, чувствуя себя несчастным каждый день, пока однажды ночью он не выпрыгнул из окна своей спальни, когда его братья крепко спали.
На следующий день он признался в своем преступлении в приступе чувства вины. Лорд Эддард приказал ему отправиться в богорощу, чтобы очиститься. Стражники были приставлены следить за тем, чтобы Бран оставался там один всю ночь, размышляя о своем непослушании. На следующее утро Брана нигде не было видно. Наконец они нашли его крепко спящим на верхних ветвях самого высокого стража в роще.
Как бы его отец ни был зол, он не смог удержаться от смеха.
- Ты не мой сын, - сказал он Брану, когда они спустили его вниз, - ты белка. Да будет так. Если ты должен карабкаться, то карабкайся, но постарайся, чтобы твоя мать тебя не увидела.
Бран старался изо всех сил, хотя и не думал, что ему когда-либо удавалось по-настоящему одурачить ее. Поскольку его отец не стал бы этого запрещать, она обратилась к другим. Старая Нэн рассказала ему историю о плохом маленьком мальчике, который забрался слишком высоко и был поражен молнией, а потом прилетели вороны и выклевали ему глаза. На Брана это не произвело впечатления. На вершине разрушенной башни были вороньи гнезда, куда никто никогда не заходил, кроме него, и иногда он набивал карманы кукурузой, прежде чем забраться туда, и вороны ели ее прямо у него из рук. Никто из них никогда не проявлял ни малейшего интереса к тому, чтобы выклевать ему глаза.
Позже мейстер Лювин соорудил маленького глиняного мальчика, одел его в одежду Брана и сбросил со стены во двор внизу, чтобы продемонстрировать, что случится с Браном, если он упадет. Это было весело, но потом Бран просто посмотрел на мейстера и сказал:
- Я сделан не из глины. И вообще, я никогда не падаю.
Затем какое-то время охранники преследовали его всякий раз, когда видели на крышах, и пытались стащить вниз. Это было самое лучшее время из всех. Это было похоже на игру с братьями, за исключением того, что Бран всегда выигрывал. Никто из охранников не умел лазать и вполовину так хорошо, как Бран, даже Джори. Все равно большую часть времени они его никогда не видели. Люди никогда не поднимали глаз. Это было еще одно, что ему нравилось в скалолазании; это было почти все равно, что быть невидимым.
Ему тоже нравилось это ощущение - карабкаться по стене камень за камнем, с силой впиваясь пальцами рук и ног в маленькие щели между ними. Он всегда снимал ботинки и ходил босиком, когда поднимался наверх; это заставляло его чувствовать себя так, словно у него было четыре руки вместо двух. Ему нравилась глубокая, сладкая боль, которую это оставляло после себя в мышцах. Ему нравился вкус воздуха на высоте, сладкого и холодного, как зимний персик. Ему нравились птицы: вороны в разрушенной башне, крошечные воробьи, которые гнездились в трещинах между камнями, древняя сова, которая спала на пыльном чердаке над старым арсеналом. Бран знал их всех.
Больше всего ему нравилось бывать в местах, куда никто другой не мог попасть, и видеть серые просторы Винтерфелла так, как никто другой никогда его не видел. Это делало весь замок Брана тайным местом.
Его любимым местом обитания была разрушенная башня. Когда-то это была сторожевая башня, самая высокая в Винтерфелле. Давным-давно, за сто лет до того, как родился его отец, она загорелась от удара молнии. Верхняя треть строения обрушилась внутрь, и башня так и не была восстановлена. Иногда его отец посылал крысоловов к основанию башни, чтобы вычистить гнезда, которые они всегда находили среди нагромождения упавших камней, обугленных и прогнивших балок. Но теперь никто никогда не забирался на зубчатую вершину сооружения, кроме Брана и ворон.
Он знал два способа добраться туда. Можно было взобраться прямо по стене самой башни, но камни были расшатаны, раствор, который скреплял их, давно превратился в прах, а Брану никогда не нравилось давить на них всем своим весом.
Лучшим способом было начать с богорощи, взобраться по высокому стражу и пересечь оружейную и зал стражи, перепрыгивая с крыши на крышу босиком, чтобы стражники не услышали его наверху. Это привело вас к глухой стороне Первой башни, самой старой части замка, приземистой круглой крепости, которая была выше, чем казалась. Теперь там жили только крысы и пауки, но по старым камням все еще было удобно лазать. Вы могли бы подняться прямо туда, где горгульи слепо нависали над пустым пространством, и раскачиваться от горгульи к горгулье, рука об руку, вокруг северной стороны. Оттуда, если хорошенько потянуться, можно было дотянуться к разрушенной башне, где она вплотную наклонилась. Последней частью было карабканье по почерневшим камням к гнезду, не более десяти футов, и тогда вороны слетались посмотреть, не принес ли ты кукурузы.
Бран переходил от горгульи к горгулье с легкостью, выработанной долгой практикой, когда услышал голоса. Он был так поражен, что чуть не разжал руки. Первая крепость пустовала всю его жизнь.
- Мне это не нравится, - говорила какая-то женщина. Под ним был ряд окон, и голос доносился из последнего окна с этой стороны. - Ты должен быть Десницей.
- Боже упаси, - лениво ответил мужской голос. - Это не та честь, которой я бы хотел. Там слишком много хлопот.
Бран застыл, прислушиваясь, внезапно испугавшись продолжать. Они могли бы увидеть его ноги, если бы он попытался проскользнуть мимо.
- Разве ты не видишь, какой опасности это нас подвергает? - сказала женщина. - Роберт любит этого человека как брата.
- Роберт с трудом переваривает своих братьев. Не то чтобы я его винил. Станниса было бы достаточно, чтобы у кого угодно началось несварение желудка.
- Не валяй дурака. Станнис и Ренли - это одно, а Эддард Старк - совсем другое. Роберт прислушается к Старку. Черт бы побрал их обоих. Я должна был настоять, чтобы он назвал тебя, но я была уверена, что Старк откажет ему.
- Мы должны считать, что нам повезло, - сказал мужчина. - С таким же успехом король мог бы назвать одного из своих братьев или даже Мизинца, да помогут нам боги. Дайте мне честных врагов, а не амбициозных, и я буду спокойнее спать по ночам.
Бран понял, что они говорили об отце. Он хотел услышать больше. Еще несколько футов... Но они увидели бы его, если бы он высунулся из окна.
- Нам придется внимательно следить за ним, - сказала женщина.
- Я бы предпочел понаблюдать за тобой, - сказал мужчина. В его голосе звучала скука. - Вернись сюда.
- Лорд Эддард никогда не проявлял никакого интереса к тому, что происходило к югу от Перешейка, - сказала женщина. - Никогда. Говорю тебе, он собирается выступить против нас. Иначе зачем бы ему покидать средоточие своей власти?
- По сотне причин. Обязанность. Честь. Он жаждет вписать свое имя большими буквами в книгу истории, сбежать от жены или все это сразу. Возможно, он просто хочет хоть раз в жизни согреться.
- Его жена - сестра леди Аррен. Удивительно, что Лизы не было здесь, чтобы поприветствовать нас своими обвинениями.
Бран посмотрел вниз. Под окном был узкий выступ шириной всего в несколько дюймов. Он попытался наклониться к нему. Слишком далеко. Он не дотянется.
- Ты слишком много волнуешься. Лиза Аррен - испуганная корова.
- Эта испуганная корова делила постель с Джоном Арреном.
- Если бы она что-нибудь знала, то пошла бы к Роберту до того, как сбежала из Королевской Гавани.
- Когда он уже согласился взять на воспитание ее слабовольного сына в Бобровом утесе? Я думаю, что нет. Она знала, что жизнь мальчика станет заложником ее молчания. Возможно, она осмелеет теперь, когда он в безопасности на вершине Орлиного гнезда.
- Матери. - В устах этого человека это слово прозвучало как ругательство. - Я думаю, что роды что-то делают с вашим сознанием. Вы все сумасшедшие.
Он рассмеялся. Это был горький звук.
- Пусть леди Аррен набирается смелости, сколько ей заблагорассудится. Что бы она ни знала, что бы она ни думала, что знает, у нее нет доказательств. - Он помолчал мгновение. - Или она знает?
- Ты думаешь, королю потребуются доказательства? - сказала женщина. - Говорю тебе, он меня не любит.
- И чья же это вина, милая сестренка?
Бран изучал выступ. Он мог бы упасть вниз. Выступ была слишком узким, чтобы приземлиться, но если бы он смог ухватиться, когда падал, подтянуться... За исключением того, что это могло бы вызвать шум, привлечь их к окну. Он не был уверен, что именно слышит, но знал, что это не предназначено для его ушей.
- Ты такой же слепой, как Роберт, - говорила женщина.
- Если ты имеешь в виду, что я вижу то же самое, то да, - сказал мужчина. - Я вижу человека, который скорее умрет, чем предаст своего короля.
- Он уже предал одного, или ты забыл? - сказала женщина. - О, я не отрицаю, что он предан Роберту, это очевидно. Что произойдет, когда Роберт умрет и Джофф займет трон? И чем скорее это произойдет, тем в большей безопасности мы все будем. Мой муж с каждым днем становится все более беспокойным. Присутствие Старка рядом с ним сделает ему только хуже. Он все еще любит сестру Старка, безвкусную маленькую мертвую шестнадцатилетнюю девчонку. Сколько пройдет времени, прежде чем он решит отложить меня в сторону ради какой-нибудь новой Лианны?
Бран внезапно очень испугался. Он ничего так сильно не хотел, как вернуться тем же путем, которым пришел, и найти своих братьев. Только что он им скажет? Бран понял, что ему нужно подобраться поближе. Он должен был видеть, кто говорит.
Мужчина вздохнул.
- Тебе следует меньше думать о будущем и больше о текущих удовольствиях.
- Прекрати! - сказала женщина. Бран услышал внезапный шлепок плоти о плоть, затем мужской смех.
Бран подтянулся, перелез через горгулью и выполз на крышу. Это был самый простой способ. Он двинулся по крыше к следующей горгулье, прямо над окном комнаты, где они разговаривали.
- Все эти разговоры становятся очень утомительными, сестра, - сказал мужчина. - Иди сюда и веди себя тихо.
Бран сел верхом на горгулью, обхватил ее ногами и перевернулся вверх тормашками. Он повис на ногах и медленно вытянул голову вниз, к окну. Мир выглядел странно перевернутым с ног на голову. Под ним головокружительно проплывал внутренний двор, камни которого все еще были влажными от растаявшего снега.
Бран взглянул в окно.
Внутри комнаты боролись мужчина и женщина. Они оба были обнажены. Бран не мог сказать, кто они. Мужчина стоял к нему спиной, и его тело скрывало женщину из виду, когда он прижал ее к стене.
Послышались мягкие, влажные звуки. Бран понял, что они целуются. Он наблюдал за происходящим широко раскрытыми испуганными глазами, у него перехватило дыхание. Мужчина опустил руку ей между ног, и, должно быть, он причинял ей там боль, потому что женщина начала издавать низкий горловой стон.
- Прекрати это, - сказала она, - прекрати это, прекрати это. О, пожалуйста...
Но ее голос был тихим и слабым, и она не оттолкнула его. Ее руки зарылись в его волосы, в его спутанные золотистые волосы, и притянули его лицо к своей груди.
Бран увидел ее лицо. Ее глаза были закрыты, а рот приоткрыт в стоне. Ее золотистые волосы раскачивались из стороны в сторону, когда она двигала головой взад-вперед, но он все равно узнал королеву.
Должно быть, он издал какой-то звук. Внезапно ее глаза открылись, и она уставилась прямо на него. Она закричала.
Тогда все произошло одновременно. ‘ Женщина дико оттолкнула мужчину, крича и указывая на него пальцем. Бран попытался подтянуться, согнувшись вдвое, когда потянулся к горгулье. Он слишком торопился. Его рука бесполезно скребла по гладкому камню, и в панике его ноги соскользнули, и внезапно он провалился. На мгновение возникло головокружение, тошнотворный крен, когда мимо промелькнуло окно. Он выбросил руку, схватился за выступ, потерял его, снова поймал другой рукой. Он сильно ударился о здание. От удара у него перехватило дыхание. Бран повис на одной руке, тяжело дыша.
В окне над ним появились лица.
Королева. И теперь Бран узнал мужчину рядом с ней. Они были так же похожи, как отражения в зеркале.
- Он видел нас, - пронзительно сказала женщина.
- Так и есть, - сказал мужчина.
Пальцы Брана начали соскальзывать. Он ухватился за выступ другой рукой. Ногти впились в неподатливый камень. Мужчина наклонился.
- Возьми меня за руку, - сказал он. - Пока ты не упал.
Бран схватил его за руку и сжал изо всех сил. Мужчина подтащил его к выступу.
- Что ты делаешь? - потребовала женщина.
Мужчина проигнорировал ее. Он был очень силен. Он поставил Брана на подоконник.
- Сколько тебе лет, мальчик?
- Семь, - сказал Бран, дрожа от облегчения. Его пальцы оставили глубокие вмятины на предплечье мужчины. Он смущенно отпустил ее.
Мужчина посмотрел на женщину.
- Что не сделаешь ради любви, - сказал он с отвращением. Он толкнул Брана.
Вскрикнув, Бран вылетел задом наперед из окна в пустоту. Там не за что было ухватиться. Двор бросился ему навстречу.
Где-то вдалеке выл волк. Вороны кружили над разрушенной башней в ожидании кукурузы.