Глава XXIII. Контора Стивена Брауна
Захолустная контора, явно неперспективная, представлялась отдельной площадкой и доходила периметральным размером до пятнадцати Га; она огораживалась отнюдь не сплошным забором, изготовленным из металлической проволоки. За невысокой оградой, на пыльной земле, виднелись расставленные в беспорядке американские автомобили; все они видали печальные виды. Невдалеке от открытого въезда располагалось непрезентабельное строение, напоминавшее, скорее, дощатый сарай, чем респектабельный офис – ничего иного поблизости не прослеживалось. Предприятие, похоже, являлось убыточным, и дела его давно захирели.
Беспрепятственно проникнув на незакрытую территорию, я направился к единственному строению. Оно представлялось изрядно обшарпанным, размещенным на общей площади, не превышавшей двадцать пять метров квадратных; покатая крыша отображалась треснувшим шифером; входная дверь, до нижней половины, изготовлялась филёнчатой, а с верхней оказалась выполненной под оконную раму. Беспрепятственно очутившись внутри, я внимательно осмотрелся: две стены, противоположная и правая, остались почти глухими (единственное, последняя имела сбоку шершавую дверцу, очевидно ведшую в подсобные помещения); противоположные направления (где-то с полметра от пола) предусматривали сплошные оконные рамы, прерывавшиеся единственным входом; справа находился старенький офисный шкаф; напротив – покосившийся письменный стол. За неизменным атрибутом любой нормальной конторы гордо восседал угрюмый хозяин.
Передо мной возник нестарый ещё человек, переваливший сорокадвухлетний, натурально зрелый, порог; частично полысевшая седовласая голова неплохо гармонировала со значительно ожиревшей краснорожей физиономией (видимо, он очень любил хмельные напитки?); из-под узких щёлочек век выглядывали наглые, убеждённые в личном превосходстве, серенькие глаза; приплюснутый нос напоминал скукожившуюся картошку; влажные толстые губы периодически чмокали. Неброская одежда представлялась бежевой, изрядно потрёпанной рубашонкой (она перетягивалась яркими, пёстрого цвета, подтяжками) да серыми, напрочь сальными, брюками; на коротких ногах наблюдались тёмные сланцы – чисто по-американски они мирно покоились на столе. По всему выходило, что человек тот, чванливый, сложившейся жизнью очень доволен.
- Я Семён Борисов, представитель торговой организации, - представился я не собственным именем, - могу ли я видеть хозяина?
- Он перед Вами. Стивен Браун, - назвался хмурый владелец, указывая на незанятый стул, расположенный строго напротив. - Чем могу быть полезен?
Воспользовавшись почтительным предложением, я деловито присел, а чтобы не показаться невежливым, так же как он, удобно расположился ногами на главной офисной принадлежности. Слегка, лишь движением дугообразных бровей, подивившись нахальной бесцеремонности, ленивый хозяин скупо продолжил:
- Вы русский?
- Если честно, - призадумался я, - поставленный вопрос интересен и мне самому. Ответив как-то определённо, боюсь ввести Вас во вредное заблуждение. Ежели моя этническая принадлежность не слишком важна, можете считать меня кем угодно.
Ещё больше удивляясь избранной манере ведения разговора, Браун грубовато спросил:
- Чем я всё-таки Вам обязан?
- Стану очень признателен, - перешёл я к насущному делу, - если ты, «жирная задница», соберёшь ноги в руки, заведёшь сноровистый автомобиль и вместе со мной прокатишься к Олегу Туркаеву – туда, где он находится со всей разнузданной бандой. Обещаю, в положительном случае, я слегка тебя оглушу, покрепче свяжу, а когда успешно закончу, то́тчас освобожу.
- Что будет, ежели я откажусь? - снимая грязные ноги, промолвил впечатлительный Стив.
Повторяя хозяйский манёвр, я честно ответил:
- Предам тебя самым бесчеловечным пыткам.
Чтобы не оставалось ни малых сомнений о моих серьёзных намерениях, я, дерзкий, привстал и жёстким, едва ли не металлическим кулаком ударил сомнительного оппонента в картофельный нос, чем ненадолго отправил в мир удивительных сновидений.
Как только тот отрубился, я принялся осматривать конторские помещения «в поисках подручных средств связывания». Заодно убедился, что, посторонних, в ней никого не имеется; кстати, их прямое отсутствие позволяло надеяться, что неожиданных сюрпризов не будет. Ничто не наполняет сердечным восторгом, как привлекательная находка. То же случилось со мной, когда обнаружился полюбившийся «скотч». Накрепко привязав Брауна к наиболее надёжному стулу, я поставил его посереди просторной комнаты. Далее, с помощью обычной воды да нашатырного спирта, найденного в аптечке, привёл несговорчивого хозяина в реальное чувство.
- Сразу же объясню, - перешёл я к сути конкретных претензий, - настроение у меня сегодня паршивое: я очень долго ехал и практически всю дорогу не спал, то есть смертельно устал. Ты должен поверить на́ слово, что в утомлённом состоянии я делаюсь страшен. Чтобы не допустить болезненных телесных увечий, я предлагаю зачесть, что долгое время ты геройски держался, но потом, под натиском немыслимых пыток, не выдержал и сломался. В итоге мы сэкономим две важные вещи: моё время и твоё здоровье. Ну так, как?
Взяв плоскую отвёртку, я медленно её покрутил, нетерпеливо ожидая, какое решение примет упёртый владелец. Очевидно, тот не осознал серьёзности прискорбного положения [наивно предположил, что живёт в стране цивилизо-о-ованной (а может, и по каким иным, вообще необъяснимым, соображениям?)] и ответил в излюбленной американской манере:
- Fuck off.
Смысл неприличного выражения являлся сугубо понятным. Конечно, я нисколечко не обиделся; нет, меня смутило другое: он выбрал тактику ведения переговоров, следуя наибольшим сопротивлением. Избранное положение вещей меня, естественно, не устраивало. Я подошёл к нему спереди и чётким движением вонзил стальную отвёртку в правую половину груди. Неторопливо покручивая, повторил недавний вопрос, но, правда, намного короче:
- Где находится Олежек Туркаев?
Стивен явно не подготовился к крутому повороту событий и, отчаянно завопив, принялся извиваться – попытался освободиться от пронзившего грузное тело острого инструмента. Я думал, он окажется более стойким, но Браун запричитал:
- Хорошо, хорошо, я всё расскажу.
- Вот это другое дело, вот это деловой разговор, - ласково подзадорил я раненого владельца, недоумевая, почему я раньше не использовал столь эффективный способ «развязывать языки», - и где, ты говоришь, находится мистер неуловимый гангстер?
- В общем, - проникся «доверительным отношением» господин бандитский прислужник, - он знакомый моего ближайшего компаньона – я знаю его только поэтому.
- Допустим. Что дальше?
- Сейчас они находятся на заброшенной авиабазе, времён Второй мировой войны, милях в десяти по южному направлению.
- Чем они занимаются? - продолжал я учтиво допытываться.
- Даже не представляю: в детали не посвящали. Просто два с половиною дня назад ко мне приехали трое: мой компаньон, Туркаев и ещё один русский. Они сказали, что нужен допотопный автомобиль, не особо приметный, который, если чего, не слишком и жалко.
- Как звали третьего русского?
- Он приехал с авторитетной рекомендацией – для меня её более чем достаточно. Поэтому настоящего имени я не спросил, арендованную машину, по их же просьбе, нигде не оформил.
- Странно, одного не представили, - недоумевал я совсем не по-детски, - а с Туркаевым познакомили?
- О! Это страшный, до жути пугающий, человек. Он привёз из России около сотни отпетых гангстеров, и все они находятся на том секретном аэродроме.
- Чего поделывают?
- Готовят какое-то серьёзное дело, - разоткровенничался податливый Стив, - крупномасштабную международную операцию.
- Ты чего не с ними – дело, наверное, прибыльное?
- Я в преступные схемы особенно не суюсь – стараюсь чтить американский закон! Однако и с преступным миром рассориться тоже не собираюсь, поэтому и оказываю им меленькие услуги, не связанные с открытым вмешательством.
- Как на авиационную базу по-тихому проскользнуть? - перешёл я к технической части. - Есть ли достойное ограждение, выставленные посты, или, точнее, какая существует охрана?
- Пробраться можно без особых проблем. Ограда не целостная. Хотя и изготовлена из колючей проволоки, но почти по всей окружности имеет солидные повреждения; в некоторых местах они такие, что на танке свободно проедешь. С другой стороны, если туда попадёшь, то обратно навряд ли выйдешь.
- Что так?
- Там столько вооруженных людей, - высказал мистер Браун личное мнение, - что всё равно на кого-то наткнёшься и тебя непременно сцапают.
- Возможно?.. - сказал я, раздумывая, что чем больше в одном месте вооруженных людей, тем проще средь них затеряться, вслух же спросил: - Как местные власти реагируют на несчётное бандитское сборище?
- Во-первых, никто ничего не знает: всё держится в строжайшем секрете.
- Что во-вторых?
- Тут самое интересное… Военный аэродром выкупился моим прямым компаньоном. Чтобы попасть на частную территорию, в американском государстве нужны весомые основания.
Горделивое изречение являлось чистейшей правдой. Пускай хоть иностранный легион формируется у тебя под боком, но, если они находятся на частной собственности, никуда с неё не выходят, не совершают явных противоправных поступков, в Соединенных штатах никому и в голову не придёт предъявлять им необоснованные претензии. С точки зрения правовой морали неглупые бандиты выбрали правильное, то самое, место.
- Ладно, вроде бы всё понятно, - предполагая заканчивать, я подводил неутешительные итоги, - как мы с тобой расстанемся?
- В смысле? - задался нормальным вопросом подраненный автовладелец.
- Как нам поступить, - развивал я тревожную мысль, - чтобы о нашей милой беседе не узнали ни твой компаньон, ни тем паче Олежек Туркаев? Если, скажем, я наберусь банальной глупости и оставлю тебя в живых, то стоит мне только отсюда уйти, ты моментально кинешься подробно докладывать – я правильно рассуждаю?
- Я же ведь связан?! - настаивал мистер Браун, выдавая чистокровного гражданина Америки.
- Что помешает тебе развязаться, едва я уйду? Или, может, в твоей загнившей фирме не бывает других посетителей?
Он не нашёлся, чего разумно ответить. Я продолжал:
- Давай так: я вызову тебе медицинскую помощь, а ты пообещаешь остаться скромным, сохранишь нашу близкую дружбу в строгом секрете, – это устроит?
- Вполне, - пообещал воспрявший американец.
Покидая контору мистера Брауна, я слабо надеялся, что он сдержит мужское слово; но делать нечего – не убивать же его ради тупого молчания? Чёткую информацию, где найти подлеца Туркаева, я получил; а уж как ей распорядиться – дело служебной гордости. Тем более что всё равно я стремился в бандитский стан, а судя по последним событиям, Олежек был в курсе моих ретивых намерений ничуть не меньше, чем я.
