Глава XIX. Встреча с Угаром
Прекрасно выспавшись, проснулся я с той стороны атлантической акватории, когда летательный аппарат уверенно заходил на посадку. При отсутствии мешавшего багажа, я легко прошёл проверочные формальности, потому как ранее, вместе с инструкционной шифровкой, питерским ФСБ мне предоставилась двухдневная (по правде, бессрочная) виза. Вспоминая ту незначительную деталь, у меня зародились все основания полагать, что в федеральной службе Санкт-Петербурга завёлся предательский «крот». Оно и понятно, что я собираюсь лететь в Нью-Йорк, помимо них, никто и не знал. Хотя, если быть до конца логичным, «ноги могли расти» и из «центральной» Москвы.
Не задерживаясь в американском аэропорту, я поехал к отставному полицейскому Питеру Джонсу, с которым капризная судьбинушка свела меня в одной контртеррористической операции, проводимой Вашингтоном совместно с Москвой. Встретив меня на пороге шикарной квартиры, учтивый хозяин захлопотал по хозяйству. Он являлся типичным американцем: пятидесятидвухлетний возраст неплохо сочетался с сухопарым телосложением; рост виделся выше среднего; наполовину полысевшая голова преобладала седоватыми волосами; худое лицо покрывалось первыми, не особо въевшимися, морщинами; по-прежнему оживлённые голубые глаза выдавали не охладевшую к мирскому существованию волевую натуру.
Соблюдая общепринятые законы гостеприимства, мы хорошенечко пообедали, выкурили по замечательной кубинской сигаре – и только потом он допустил возможным поинтересоваться, что послужило истиной причиной далёкого путешествия. Как и российские милиционеры, заграничные «копы» обращались ко мне присвоенным кодовым именем. Не стал изменять сложившейся привычке и почитаемый мистер Питер:
- Что на этот раз, Барон, привело тебя в американскую сторону?
- Обстоятельства необычные, если не удивительные… - начал я, как полагается, немного издалека. - Приличная по числу преступная группа выехала из нашей страны и тотчас отправилась в вашу. Зачем? Для совершения некоей незаконной денежной операции.
- Возможно, стоит доложить нью-йоркским властям? - поинтересовался чуть озадаченный собеседник.
- Наверное, неплохо заручиться весомой поддержкой американских коллег, - напускал я всё больше туманной таинственности, - но я ведь пока ничего не знаю: ни где они находятся, ни что собираются, конкретное, предпринять? Сам понимаешь, при непонятном раскладе любые чиновники, нормальные бюрократы, посмотрят на меня, как на того сумасшедшего, да ещё и упрячут куда подальше, в какую-нибудь безвылазную психушку. На их месте я бы именно так и сделал!
- Да-а?.. - сделал глубокомысленное заключение отставной американский оперативник. - Дело тёмное, как и всегда.
- И чрезвычайно запутанное, - попытался я укрепить его первичное убеждение.
- Хорошо, чем я смогу оказаться полезен?
- Всё очень просто: мне нужно боевое оружие и запасные боеприпасы.
- Ах, вот как?! Для продвинутой страны это такая мелочь, о которой не стоит и говорить.
- Замечательно! - выразил я честное восхищение и скромно предположил: - И что для, скорого, его получения будет необходимо?
- Проехать в одно занимательное местечко и купить, чего тебе требуется.
- Когда отправимся?
- Прямо сейчас.
После последних слов Джонс накинул лёгонькую ветровку и, предложив мне следовать за собой, отправился в отдалённый, наиболее неблагополучный, район. Как выяснилось, его превосходно знали. Хотя он и числился отставным, но всё равно относились к нему на удивление уважительно. Мы спустились в какое-то подвальное помещение, где искушённый американец, трижды постучав в железную дверь, назвал условный пароль. Услышав привычную фразу, нам моментально открыли и беспрепятственно впустили вовнутрь.
Услужливые владельцы провели нас в просторный зал, где представили на избирательный выбор многочисленные образцы ручного оружия. Не буду останавливаться на долгом перечислении, скажу лишь, что у меня, как у военного знатока, видавшего различные виды, дух захватило от представшего ошеломлённому взору боевого великолепия.
Поинтересовавшись, есть ли в действительном наличии излюбленный «тульский токарев», я приятненько удивился, услышав рациональный ответ. Мне сказали, что один есть, но он, как принято, остался последний. Опробовав стрелковую работоспособность да убедившись, что лучшее оружие навряд ли придумают, я поспешил распорядиться, чтобы состоявшуюся покупку завернули в приличную упаковку. Одновременно я решился переодеться, поскольку прогулка предполагалась «увеселительной», и тут же примерил американский камуфляж армейского образца. Далее, отсчитав затребованную сумму, я попробовал поинтересоваться, будет ли выдан гарантийный талон или выбит кассовый чек.
Правильно утверждает небезызвестный писатель-сатирик: «Американцы – они тупые». Незаконные дилеры ничуть не поняли нормального юмора и без тени вторичной иронии пространно ответили, что их подпольная фирма гарантий никаких не дает, потому что пользуется годами заслуженной репутацией и предлагает проверенный, всесторонне пригодный, товар. После приведённой рекомендации можно оставаться спокойным, что боевое приобретение ни разу не подведёт.
Как только мы вышли из тайного магазина, я, не представляя, откуда следует начинать, больше чем удивился пришедшему на пейджер короткому сообщению. От кого поступило то письменное послание? Правильно, от оперуполномоченного Угара. Московский сыщик настаивал, что обладает необычайно значимой информацией и сбрасывал пространственные координаты, на коих будет счастлив по-дружески поделиться. Джонс помог мне определить, где находится то злачное место, и вызвался подвести.
Следует ли говорить, что я нисколько не удивился тому внезапному проявлению, прекрасно понимая, какую роль играет Дмитрий во всей валютной истории. Я почему-то не сомневался, что Груздева послали не просто следить, нет! Ему поставили отчётливую задачу «прекратить моё безвременное существование. Тоцкого, скорее всего, обязали проконтролировать убойный процесс, и, если что-то пойдёт не так, вступить в двойную игру, а дальше… располагая моим наивным доверием, окончательно всё довершить.
Мою несомненную уверенность, что Угар сейчас не будет особенно церемониться, усиливало то подозрительное условие – для делового свидания он выбрал пустынную местность плюс заброшенный, никем не контролируемый, сарай. Когда до него оставалось не более двух километров и когда он обязан был вот-вот показаться, я предложил Питеру ненадолго остановиться. Бог меня простит, но я решил рискнуть заслуженным пенсионером Америки.
Объяснив отставному оперативнику, что дальше пойду пешком, я двинулся в путь. Ему посоветовал, что если через час не услышит пистолетной стрельбы или не увидит меня возвращающимся, то пусть безбоязненно подъезжает. Я даже отдалённой мысли не допускал, что меня собираются брать бесшумно, без громких телодвижений.
Как и полагается, я не искал себе лёгких путей и не пошёл к сарайному сооружению спереди: за время армейской службы я стал не только отличным снайпером, но и заправским разведчиком. Поэтому я бесшумно подкрался к ветхому строению сзади, а подойдя с боковой (понятно, что не подветренной) стороны, аккуратненько заглянул – посмотрел через незастеклённый оконный проём. Угар нервно ходил по неброскому помещению, ожидая моего «торжественного» прибытия. Сарайчик тот оказался не слишком большим, едва ли превышавшим двадцать квадратных метров. Предполагаемый противник оставался один, что поначалу непроизвольно смутило; естественно, изначально предполагалось, что дожидаться будут несколько боеспособных неприятелей. Невдалеке, перед передним входом, стояла только его машина, и, если надеяться на опытный глаз, никого в ближайшей округе не виделось. Я тупо засомневался: «Может, в чём-то ошибся, и Дмитрий не является преступным предателем?» Но! Вспоминая, как плохо в последнее время скрытные люди идут на контакт, решил чуть-чуть подождать и дождаться скорого прибытия Джонса. Так я точно установлю, есть ли веские основания «не доверять проверенному напарнику» или их, по счастию, нет.
До назначенного времени оставалось минут пятнадцать, и я, спрятавшись в высокой траве, прилёг в тревожных раздумьях. Пунктуальный, как истинный полицейский, Джонс прибыл к мной определённому сроку. Когда послышался шелест машинной резины, Угар схватился за боевой пистолет, резко передёрнул затвор, встал сбоку входного отверстия, приподнял вооружённую руку и, напряжённый, принялся ждать. Бывалый оперативник, он нисколько не сомневался, что приехала потенциальная жертва – очевидно, готовился меня удивить, приготовив печальный сюрприз?
Я занял выжидательную позицию. Через незастеклённое окошко ни на секунду не упускал каверзного соперника из явного виду. Дожидаться пришлось недолго. Как только Питер показался в открытом проёме, Дмитрий выпрямил согнутый локоть, направляя дульное отверстие в заранее приговорённую голову. Сомнений не оставалось, он вознамерился сократить моё счастливое пребывания на распрекрасной планете. Опережавшим выстрелом я разрушил бессовестные планы бывшего друга. Меткая пуля попала в сердечную область, немного повыше. Изумлённые очи расширились до невыразимых пределов и недоумённо посмотрели в обратную сторону. В тот короткий миг Джонс умело выхватил пистолет из ослабевшей руки. Тоцкий медленно опустился и присел на земляные полы.
Прятаться не было резонного смысла, и я зашёл во внутреннее пространство. Пока в предательском теле теплилась разумная жизнь, я задал естественный, наиболее очевидный, вопрос:
- Угар, почему?
- Мы строим ушлый капитализм, а они неплохо платят – вот и я попался на удочку жизненного благополучия. Сам знаешь, кто к ним попадает – обратной дороги уже не будет.
Прозвучала суровая истина и возразить было нечем: раз переступив критическую черту, обратно уже не вернёшься.
- Зачем ты убил Борзого? - поинтересовался я, решив внести детальную ясность.
- Ты и об этом знаешь?.. Здесь вообще всё просто. В последнее время дерзкий парень стал больше обычного «зарываться», и всё равно его хотели «убрать». Правда, он обладал некоторой весомой поддержкой и устранить его без неприятных последствий навряд ли бы получилось – а тут такая возможность!
- То есть, - до меня наконец-то дошло, - Груздев стреляет меня, а ты его?
- Вот именно, - кроваво отхаркиваясь, разглагольствовал Тоцкий, - а главное, одним выстрелом убиваем двух зайцев. Борзый отправляет к праотцам бездогово́рного резидента, беспрепятственно подпускает меня к себе; я же стреляю в него, вкладываю пистолет в твою руку, и всё – убойное преступление успешно раскрыто. Для всех становится очевидно, что вы погибли во время взаимной разборки, обоюдно устроенной перестрелки.
Умиравший оперативник не удержался от зловещего смеха – видимо, радовался собственной гениальности?
- Умно́, - развивал я дальше пытливую мысль, - значит, когда ты зашёл в тоннель…
- Я увидел: Борзый стоит с пистолетом в руке, а тебя нигде нет. Интересно, а ты бы чего подумал? Естественно, я предположил, что он хорошенечко нашпиговал тебя смертельным свинцом. «Пушка» его оказалась с глушителем – и это нормально, что никто не слышал звонкие выстрелы. Подумав, что ты, как полагается, распластался на нижних рельсах – тем более что Николай пытался чего-то внизу разглядывать – я беспрепятственно к нему подошёл.
- И не убедившись, что он исполнил порученную работу, - осенился я правильной мыслью, - ты, применив бесшумное оружие, отправил Груздева отдыхать, предварительно, без его прямого согласия, хорошенечко напичкав свинцовыми шариками. Изрядно отяжелев, тот и принял лежачее положение?
- Да, - скорбно ответил Угар, теряя последние силы, - когда я понял, что совершил непоправимую оплошность, фактическую ошибку, немедленно бросился в «Элитное гнёздышко», где у Вас с Алмазом назначалась подспорная встреча.
- Как вы просчитали Карелина? - не удержался я от каверзного вопроса. - Ты же его не знал.
- Честно, не знаю. Надо спрашивать у Туркаева, - всё более затихавшим голосом выдавил Тоцкий.
- Придёт время, и Олежек разговорится, - не преминул я злорадно заметить.
- Увидев, что ты появился в условленном месте, - продолжил Угар, - я отзвонился Олегу и, рассказав о беспечном провале, спросил, что мне поделывать дальше. Он велел подождать и потянуть подольше время, чтобы Алмаз не передал тебе добытую информацию. Потом он сбросил на пейджер, чтобы я поскорее сваливал. Я сослался на убийство Борзого – про которое тебе уже было неплохо известно – после чего – если ты помнишь? – своевременно удалился.
Вот теперь с убийством Груздева Николая Сергеевича становилось более чем понятно. Другие подробности меня интересовали не очень, помимо разве одной. Видя, что бывший напарник, вдруг ставший презренным предателем, готовится испустить опозоренный дух, я снова спросил:
- Теперь, стоя на пороге в чистилище, облегчи мятежную душу – расскажи, где находится Туркаев со всей многочисленной бандой?
- Да катись ты!..
Злыми словами, так и не успев развить критичную мысль, Тоцкий Дмитрий Станиславович закончил никчёмное существование, позорное бытие: горлом пошла обильная кровь; задыхаясь, он дёрнулся в предсмертных конвульсиях; тяжёлые веки опустились на закатившиеся глаза – вот так неумолимо уходила бренная жизнь из человека некогда славного, теперь же воистину подлого.
