Островицкий некоторое время молчал, хлопая глазами. Света вдруг испугалась за него: он и раньше не мог похвастать румянцем на лице, а сейчас выглядел почти как неживой.
- Это как-то связано... с тем делом? - тихо спросил он у Ивана Андреевича.
- Нет, - Филин покачал круглой головой. - Уверен, что нет. А я редко ошибаюсь. Точнее, никогда не ошибаюсь.
Иван Андреевич немного помолчал, задумчиво постукивая по столу короткими толстыми пальцами.
- Вот что, вы тут посидите, ребята, а я сгоняю до Инночки. Она недалеко живёт, вернусь минут через сорок. Максимум - через час. Только вашу папочку я захвачу с собой, - видимо, на что-то решившись, Филин бойко вскочил и взял с дивана документы.
- А нам обязательно тебя здесь ждать? - очнувшись, выпрямился Кирилл Альбертович.
- Думаю, да, обязательно, - кивнул Иван Андреевич. - Нам же нужно знать, как дальше действовать.
- А если Олеся приедет, пока тебя нет? - не сдавался Островицкий. - А тут мы?
- Олеся сегодня не приедет, - отмахнулся Филин. - А ты не сиди истуканом, чайник поставь и поухаживай за дамой.
- А кто такая Инночка? - всё же не выдержала и дала волю любопытству Света.
Филин, который уже почти вышел из гостиной, обернулся от двери:
- Инночка - моя хорошая знакомая. Она служит в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями. И кажется, скоро получит новую звезду.
Через пять минут хозяин дома уехал. Островицкий продолжал молчать, глядя прямо перед собой. Света встала, собрала посуду и пошла в кухню, - мыть. Потом вернулась за чайником.
- Ваня же велел мне за вами поухаживать, а не наоборот! - вскинулся Островицкий и пошёл следом за Светой.
- А вы всегда делаете то, что посоветует Иван Андреевич?
- Он редко даёт мне советы, но если всё же это происходит, то лучше прислушаться.
- Уверена, что именно этому конкретному совету вы можете не следовать. Лучше присядьте. Если честно, выглядите вы сейчас не лучшим образом. Простите за откровенность.
- Что, настолько плох? - усмехнулся Кирилл Альбертович, но послушно сел на табурет.
- Как смо́трите на то, чтобы продолжить чаепитие здесь, за кухонным столом? - ответила Света вопросом на вопрос. - Тут как-то уютнее что ли. Светлее. В гостиной слишком роскошно.
- Мне всё равно, давайте посидим здесь, если вам тут больше нравится.
Островицкий встал и пошёл следом за Светой - всё же решил помочь ей перенести тарелки и вазочки.
- Почему вам больше нравится в кухне? - вдруг улыбнулся он. - А как же старое доброе сидеть на диване в гостиной, поджав под себя ноги, греть в ладонях бокал с вином и любоваться огнём в камине?
Света, которая сервировала стол в кухне, замерла от удивления. Несколько секунд она смотрела на Островицкого, широко распахнув глаза, а потом захохотала.
Кирилл Альбертович сел, внимательно глядя на неё, но её почему-то перестал смущать его пристальный взгляд.
Света думала о том, что происходящее напоминает странный сон - реалистичный и яркий. Разве могла она ещё сегодня утром представить, что вечером будет в компании директора пить чай в чужом доме, мило болтать с Островицким и хохотать, как ненормальная, над его шуткой?
- Знаете, Кирилл Альбертович, никогда не приходилось проделывать ничего подобного, - я насчёт бокала и камина, - потому, наверно, мне больше комфортно сидеть за кухонным столом. Тем более, кухня здесь такая просторная и милая.
Света разлила чай и на время покинула кухню, чтобы позвонить папе. Нельзя допускать, чтобы он волновался, а Света вернётся домой, кажется, нескоро.
Возвращаясь в кухню, она вспоминала, о чём хотела спросить начальника, но он опередил её.
- Кому вы звонили? - спросил Островицкий, даже не скрывая того факта, что прислушивался.
- Отцу, - сказала Света. - У папы сердце больное, волноваться нельзя. Предупредила, что буду поздно. Узнала, как дела у сестры. Лизе тринадцать лет. Подростки - самые занятые люди, потому до них сложнее всего дозвониться.
- Это точно, - быстро согласился Кирилл Альбертович. - Вы живёте с отцом и с сестрой?
- Да, - лаконично ответила Света.
Она не любила откровенничать с посторонними людьми на тему семьи, однако теперь, получается, и ей позволительно задавать вопросы.
- А ваша семья, Кирилл Альбертович? Какая она?
- Моя семья - это я, - просто ответил Островицкий. - А ещё у меня есть взрослая дочь, но она живёт далеко, в Питере. Родителей моих давно нет, ещё с тех времён, когда я жил в... другом городе. Мама и папа прожили долгую, не всегда простую, но счастливую жизнь. Оба из театральной среды. Мама была драматической актрисой, примой. Папа всю жизнь работал осветителем. Мама долгое время не решалась прервать выступления, карьеру ставила превыше всего, потому я появился на свет, когда маме было давно за сорок, а папе - пятьдесят два. В те времена настолько позднее родительство считалось редкостью. Зато я потом всё компенсировал - стал отцом в двадцать лет, подарил родителям внучку. Сейчас моей дочери двадцать два года. Почти как вам.
- Вообще-то мне уже двадцать семь! - воскликнула Света.
Она сама не понимала, почему ей так не понравилось то, что Кирилл Альбертович будто приравнял её по возрасту к своей дочери.
- Извините, я совсем вас заговорил. Вряд ли это интересно...
- Интересно, - быстро ответила Света. - А можно ещё вопрос, Кирилл Альбертович?
- Попробуйте, - улыбнулся Островицкий.
- Почему вы прислушиваетесь к советам Ивана Андреевича? И кто он?
- Это уже два вопроса, и я начну со второго, более лёгкого. Ваня - адвокат, и когда-то он вытащил меня из огромной передряги. Светлана, я могу рассчитывать на то, что рассказанная мною история не выйдет за пределы этого дома? Вообще, я никому никогда об этом не рассказываю, но вы спросили, а я чувствую себя в огромном долгу перед вами.
- Не надо тогда, не рассказывайте, - почему-то испугалась Света.
- Вам что, не хочется узнать? - опешил Кирилл Альбертович. - Впервые вижу абсолютно не любопытную женщину.
- Значит, вы её так и не увидели, потому что я очень любопытная, и мне хочется узнать, но есть вещи...
- Если бы не Ваня и его участие, - Островицкий прервал смущённое бормотание Светы. - Я бы оказался в тюрьме десять лет назад. Потому что меня угораздило неплохо так дать в морду одному высокопоставленному чиновнику. На уровне города дело вызвало очень широкую огласку. Я был достаточно известной личностью - ещё бы, директор самого популярного театра! Родителей тогда уже не было; как это ни жёстко прозвучит - к счастью. Друзья помогли мне найти адвоката, очень дорогого и известного, и я отделался условным сроком. Ваня методы своей работы не раскрывает, но думаю, он нашёл рычаги воздействия на того... потерпевшего. Ну и мне пришлось оставить свой город, несмотря на условку. Ваня как-то организовал это. Он же помог здесь с работой. Сейчас судимость полностью погашена. Вот такие дела.
- А за что вы ударили того чиновника? - севшим голосом спросила Света.
- Третий вопрос, - грустно улыбнулся Кирилл Альбертович. - Самый трудный. Я узнал, что у тогда ещё действующей, а ныне - бывшей моей жены, ведущей актрисы театра, которым я руководил, - роман с этим человеком. И рога я носил достаточно долго. Я очень любил Аню и не справился с ситуацией. Не мог смириться с тем, что потерял жену. С тем, что моя семейная жизнь рухнула.
Продолжение: