17
В который раз убеждаюсь в том, что спешить надо за мыслью, как только она появилась, и писать ее надо вспыхнувшей, свежей и не обдуманной со всех сторон. Тяжелеет она от времени, как белый гриб, и, конечно же, появляются сомнения в своем авторстве, потому что сразу вспоминаешь все прочитанное и понимаешь, что примерно то же, а то и буквально то же сказано и написано до тебя много раз, и во много раз лучше.
А мысль проста и ясна: смерти нет.
Впервые я подумал об этом в детстве, в лесу, у своего дуба, прижавшись к нему, вдруг поняв, что моя жизнь – не только в моем теле. Она в моих чувствах и мыслях, а чувства и мысли - во взгляде на весь этот окружающий меня мир, на лес, на эти ветки и листья надо мной, словно глядящие на меня и ждущие запоминания и нестираемой никогда памяти. И если даже исчезну я, то не исчезнет этот мир, который я вижу, частью которого являюсь. И не исчезнут в нем мои чувства и мысли.
И через много лет после, когда мы с Таней гуляли по Минску, и сидели на берегу Свислочи и смотрели, как осенние листья падают на воду, я сказал ей об этом. Сказал, что мои чувства, как закатный свет, опускаются на эти листья и на эту воду, и на это все, что перед нами – и как свет, остаются во всем. Это как фотосинтез, - сказал я. – Как солнечный свет, хранимый в растениях.
И сейчас, когда я пишу эти слова, думаю о том же: не исчезнут они никогда. Потому что написал я их, глядя в небо, на деревья и траву, на весь мир вокруг. И он вобрал их в себя и оставил в себе навсегда. Чем не бессмертие?
Бог остается здесь с моими мыслями о нем, поэтому весь я не исчезну.