В середине 1990-х годов случай свёл автора этих строк с участником заговора против Гитлера фон Безелагером – выходцем из старинного прусского рода. В годы войны (до 1943 г.) Филипп Безелагер служил в Смоленске в качестве адъютанта командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Клюге. Штаб группы армий был распложен в Смоленске, в Красном Бору. Вокруг Клюге сложилась группа противников Гитлера, которые поставили цель убить фюрера. Первая попытка покушения на фюрера была связана со Смоленском. Упомянутый Безелагер осуществлял связи между заговорщиками и давал им информацию о перемещениях Гитлера на Восточном фронте.
В 1996 году Ф. фон Безелагер приезжал в Смоленск вместе с другим немцем, воевавшим на Восточном фронте, но прибывшим в Смоленск по личным («амурным») делам. В годы войны он служил в оккупированном Витебске и познакомился там с молодой местной жительницей, которую вознамерился найти через 50 лет. В общем, сюжет для мелодрамы: «Немецкий солдат ищет свою возлюбленную через полвека». Фантастический сюжет. За компанию с Безелагером он прибыл в Смоленск, откуда намеревался проехать в Витебск. Но не о нём речь. Просто требует объяснения нахождение его на фотографии (крайний справа с плащом в руках), демонстрируемой в этой публикации.
Так случилось, что я оказался тем человеком, который помог найти то здание в Красном Бору, где в годы войны размещался штаб Клюге. Вот на крыльце этого здания и сфотографировался тот десант летом 1996 года. Речь идёт о старом здании санатория-профилактория железнодорожников (во всяком случае, тогда это называлось так). Крайним слева стоит автор этой статьи, а рядом – Филипп Безелагер. Я не случайно лишний раз назвал его имя. Дело в том, что у него был старший брат Георг (он упоминается в воспоминаниях), командовавший кавалерийской частью, активный участник заговора. Вот там мы с ним и познакомились. Не то, чтобы подружились, а, скорее всего, «прониклись доверием». Тем более что у меня, профессионального историка, был соответствующий интерес. Он мне много рассказывал о деталях не состоявшегося смоленского покушения на Гитлера. Я их, к сожалению, не записал на диктофон, но всё равно многое помню. Примерно через год он прислал мне из Германии небольшую брошюру с текстом своих воспоминаний. Я сумел организовать перевод лишь части этого документа, который и представляю читателю. К сожалению, полный текст брошюры затерялся в недрах моей библиотеки.
Обязательно хочу сообщить, что в фондах Смоленского государственного музея-заповедника хранится подборка уникальных фотографий, присланных из Германии в конце 1990-х годов, где запечатлены многие строения, упомянутые в воспоминаниях Безелагера, в том числе и кафе, где должны были застрелить Гитлера. Помнится, там была фотокопия схемы бомбы, не взорвавшейся в самолёте Гитлера во время его перелёта из Смоленска в Берлин. Фотографии эти большого размера и отличного качества были переданы из тогда ещё существующей ГДР в дар Смоленску. Так что есть документальные свидетельства тех исторических событий.
***
Предисловие немецкого автора к книге воспоминаний фон Безелагера
«В целом в штабе группы армий „Центр” была сконцентрирована самая сильная группа оппозиционеров, какую возможно лишь только себе представить. Такую цель и преследовал с самого начала Тресков, осуществляя свою политику. Вот как пишет Петер Гоффман в книге „Сопротивление, заговор, покушение” (3-е изд. Мюнхен, 1979, с. 332): „В этой же группе важную роль сыграли барон Филипп фон Безелагер, который, будучи офицером по особым поручениям при командующем генерал-фельдмаршале Гюнтере фон Клюге, должен был докладывать ему обо всем, и его брат, Георг, отвечавший за формирование кавалерийского соединения группы армий. Вот как раз-то с этими лично преданными ему кавалеристами Георг и его брат после [предполагаемой] смерти Гитлера 20 июля (1944 г.) вылетели из России, чтобы помочь свалить национал-социалистический режим”.
Факт сам по себе малоизвестный, что уже 15 июля 1944 года – в день, первоначально установленный в качестве даты покушения Штауффенберга, – первые кавалерийские части бригады из группы „Центр” были отозваны с фронта и тайно переведены на Запад, и что во второй половине дня 20 июля, когда стало очевидно, что покушение не состоялось, братья Безелагер с шестью эскадронами проделали в течение двух суток трудный путь на Запад, более чем в 200 км.
Огромные автофургоны стояли наготове, чтобы „спешившихся кавалеристов” доставить на аэродром.
Не только об этом эпизоде, но и вообще об образе мышления и жизни в группе сопротивления, формировавшейся вокруг Хеннинга фон Трескова, барон Филипп фон Безелагер, последний из оставшихся в живых свидетелей, рассказывает, рисуя захватывающую картину. На основе пережитого опыта он в целом ряде случаев производит уточнения, как раз там, где в мемуарной литературе (Шлабрендорфф, Герсдорфф) события представлены понаслышке.
Значение имеет, не в последнюю очередь, и тот факт, как Безелагер представил здесь свою собственную жизнь и свое мышление. Как из исполнительно-дисциплинированного, послушного отпрыска рейнского аристократа, владельца поместий вдруг вырастает „контрабандист”, перевозивший в чемодане взрывчатку, и „государственный преступник”!? Что за взгляды сложились у него в годы Веймарской республики?! Какие ключевые эпизоды в годы войны открывали ему глаза на роль (Гитлера) как стратега войны?! Этот небольшой очерк, который написал Безелагер, представляет политическую эволюцию в Германии периода его юности и вместе с тем дает изображение того, как шел процесс формирования его собственного политического сознания. Он выступает от имени тех многих тысяч офицеров, имена и дела коих уже принадлежат истории, и в защиту тех прусско-германских солдатских традиций, которые постепенно сходят на нет. Эти офицеры как раз и были тем опасным оружием, коим овладел в разбойничьих целях Гитлер, но они же явились и тем инструментом, который под влиянием Трескова, воплощавшего морально-правовую традицию прусскости, превратился в феномен решительных борцов Сопротивления, против диктатуры и насилия».
Кавалерийские соединения Безелагера и план покушения с помощью выстрела из пистолета
Незадолго перед Рождеством 1942 года мой брат Георг написал мне, что ему в рождественский отпуск хочется навестить свой бывший эскадрон, находившийся в зоне группы армий под Ржевом. Георг запрашивал в этом письме, смогу ли я ему в этом помочь, в данном конкретном случае курьерским самолетом вылететь в Смоленск, а затем – из Смоленска, чтобы не потратить на это слишком много своих отпускных дней. Георг в январе 1942 года получил Рыцарский крест с дубовыми листьями, после чего был отозван с фронта. Поначалу он был преподавателем тактики в г. Крампниц, а сейчас стал обучать румынских офицеров кавалерии. Я спросил Клюге, разрешит ли он ему прибыть к нам этим курьерским самолетом, и Клюге сразу дал подобное разрешение.
Но Клюге еще настоял на том, чтобы Георг во время этого промежуточного пребывания в Смоленске остановился на жительство у нас. Клюге был знаком с Георгом еще с довоенных времен, когда был как генерал командующим гарнизоном в Мюнстере, и кавалерийский полк входил в состав его корпуса. Помимо этого, Георг в армии Клюге во время Французской кампании получил Рыцарский крест.
Перед самым приездом Георга к нам я ввел Трескова в курс всех дел, касавшихся его; и хотя мы не виделись более двух лет, я знал, каково его, Георга, «политическое» кредо. И я, и он, мы оба, были очень разные. Но, пожалуй, как раз-то поэтому мы хорошо понимали один одного, что, кстати сказать, меж братьями бывает отнюдь не часто.
Георг был солдат милостью Бога. Как и во всяком деле, среди солдат встречается немало таких, кто хорошо освоил свое ремесло, но совсем немногие из них являются истинными мастерами или виртуозами. Георг – из породы последних.
Мы говорили на одном языке, мы прошли через одну и ту же школу войны, в одном и том же полку. Мы определенно знали, как будет всегда реагировать другой из нас, иной раз – совсем не так, как реагируешь сам. Но мы знали друг друга. Я знал все политические настроения Георга и мог заверить Трескова: в Георге он имеет дело с таким командиром, которого он в своих планах покушения на Гитлера до сих пор искал напрасно. Тресков искал такое подразделение, искал давно, на которое он мог наверняка и во всем положиться, а в нем, в подразделении, такого же командира. Последнее было еще труднее, ибо офицеры постоянно перемещались по службе, выбывали либо по ранению, либо по другим причинам.
За ужином у Клюге разговор зашел как раз о прежнем эскадроне Георга, о судьбе эскадрона с того самого времени, когда Георг, будучи отозванным с фронта, получил новое свое назначение. На примере этого эскадрона Георг раскрывал судьбы большинства других эскадронов, которые были выделены из состава дивизий, использовались для связи и как-то исчезали сами собой. Георг предложил Клюге, чтобы из остатков старых, хорошо обученных кавалерийских эскадронов, выделенных из состава дивизий, было сформировано соединение, независимое от мотосредств, и которое, будучи соответственно экипированным и вооруженным, могло бы вводиться в бой на самых горячих участках фронта в зоне действия группы армии «Центр». Тем самым группа получала бы настоящий резерв для прорыва, и командиры прежних эскадронов из мирных кавалерийских полков теперь бы использовались по своему назначению.
Клюге обдумывал план Георга и на следующий день сказал ему: «Сегодня ночью я думал над этим Вашим предложением. Я – согласен. Отправляйтесь к Трескову и урегулируйте с ним детали». Клюге ничего не знал о моих беседах с Тресковым, пока не прибыл Георг. Георг отправился сразу к Трескову, и оба сразу же нашли общий язык. Тресков позже как-то писал Георгу: «Было достаточно лишь нескольких минут, чтобы удостовериться в том, что каждый из нас представляет в глазах другого». Так возникло и продолжало с этой минуты сохраняться абсолютное доверие меж ними обоими. Это был час возрождения кавалерии, час рождения кавалерийского соединения Безелагера.
Формирование было начато 1 января 1943 года. До марта первые четыре-пять эскадронов уже были сформированы. У них были отличные офицеры, способные одолеть самого дьявола в аду. В начале марта стало очевидно, что старое желание Трескова заманить Гитлера к себе в группу армий принципиально осуществимо. Долго дебатировался вопрос о том, что Гитлер будет убит во время одной из поездок на фронт, поскольку это давало наибольший шанс на успех, определенный тем, что кордон безопасности Гитлера здесь может быть отсечен. Все это обсуждалось и анализировалось до мельчайших подробностей. Предполагалось, что Гитлер и Гиммлер, который тоже пожелал быть в его свите во время обеда в офицерском казино группы, должны быть расстреляны из пистолетов. Несколько офицеров из подразделения Генштаба, ответственные за ход операции (группы 1-а), среди них – полковник фон Клейст, подполковник Шульце-Бюттгер и несколько офицеров кавалерийского соединения Безелагера, например, ротмистр Шмидт-Зальцманн, – изъявили готовность исполнить этот план покушения под началом Георга.
Мне самому предстояло в начале марта вступить в должность командира 1-го отдела вновь сформированного кавалерийского полка группы армий «Центр». Из-за предстоящего приезда Гитлера – тот прибыл 13 марта – я до конца месяца (марта) оставался офицером по особым поручениям при Клюге. Клюге был в курсе дела. В основном он дал свое согласие. Но когда обнаружилось, что Гиммлера с Гитлером не будет, Клюге воспротивился покушению. Он боялся гражданской войны между армией и СС, если Гиммлер останется жить. Так, это покушение не состоялось, покушение, где все было продумано до мельчайших подробностей, каждый знал, когда войти и какое занять место. В качестве дополнительной меры безопасности был задействован еще один тогдашний 1-й эскадрон кавсоединения на путях подхода во главе со своим блестящим командиром – обер-лейтенантом Кенигом. Он должен был обеспечить охрану дороги между аэродромом и штабом Клуге. В действительности же обговаривалась и предусматривалась задача, что эскадрон арестует Гитлера, если по каким-либо причинам покушение через расстрел из пистолетов не состоится.
У нас же разочарование после отлета Гитлера в Германию было огромным. Я, даже вспоминая об этом, все еще ощущаю ту огромную напряженную атмосферу, как только Гитлер и сопровождающая его свита вошли к нам в барак. В то самое время, когда в кабинете Клюге шло большое оперативное совещание, личный врач Гитлера, профессор Морелль, противный человек с открытым ртом, разлегся в маленькой приемной, куда мы спровадили всех нежелательных гостей для сна. Когда же совещание закончилось и мы отправились в казино, где должно было произойти покушение, я еле сдерживался, чтобы не выдать себя, разыгрывая безучастность. Напряжение достигло своих крайних пределов, а сам этот день стал для нас днем величайшего разочарования».
***
Из этих воспоминаний следует, что кавалеристы во главе со своим командиром Георгом фон Безелагером должны были убить Гитлера. Это должно было произойти на участке пути от Красного Бора до аэродрома Северный. Существовал и ещё один план покушения: взорвать самолёт, в котором Гитлер возвращался из Смоленска в Берлин. Бомбу в самолёт подложил адъютант Трескова фон Шлабрендорф. Но бомба не взорвалась.
Помнится, как объяснял мне Филипп Безелагер причину несостоявшегося взрыва. Дело было в том, что взрыватель бомбы просто замерз, ибо полет происходил на высоте 3-4 км, а на такой высоте очень холодно, к тому же вообще в середине марта у нас ещё холодно. Гитлеру очередной раз повезло. Повезло и участникам подготовки самолетного покушения. Их сторонники сумели вовремя эвакуировать бомбу из самолета. Но охота на Гитлера продолжалась. «Через восемь дней фон Герсдорф хотел взорвать себя вместе с Гитлером на выставке трофейной советской техники в цейхгаузе в Берлине, но тот преждевременно покинул выставку, а фон Герсдорф едва успел деактивировать детонатор».
Перечисление фамилий участников заговора позволяет сделать вывод, что это были выходцы из знатных прусских родов (отсюда титулы барон, приставка «фон»), находящиеся на важных военных должностях. Они спасали Германию от Гитлера, поэтому считают себя патриотами. Таким был и мой хороший знакомый Филипп фон Безелагер, скончавшийся, кажется, где-то в начале нулевых годов.
Автор: Александр ИЛЬЮХОВ, профессор Государственного университета управления, доктор исторических наук, г. Москва
Источник: научно- популярный журнал "Край Смоленский", 2019 г. № 1
стр. 27-30.