Здесь описаны события так, как любят подводники – без толики художественного вымысла, можно сказать: «Всё так и было, можете верить, можете не верить».
Позади показательный выход с высокими чинами на борту. Комиссия уехала, можно выдохнуть и немного расслабиться. Кто как, а два командира подводных крейсеров, непосредственные участники учений решили вдвоём без лишних свидетелей пойти в баню – единственное удовольствие, что без библейского греха – поддать парку, расслабить плоть и умиротворить душу.
Налили по рюмочке, смыв с себя усталость. Порозовели после парилки, сидят укутанные простынями напротив друг друга.
— Ну! Дай Бог!
Один понурый, молчит. Другой, не особо радостный, но благодаря статной фигуре укрытой местами простынёй похож на Аполлона Бельведерского, излучает уверенность в завтрашнем настоящем, интересуется:
— Расскажи мне, Вова, как командир командиру. Что же произошло, почему твою лодку вернули в базу преждевременно?
— А ты выходил в море с Главкомом ВМФ?
— Представить себе не могу. Разве, когда сам стану Главкомом.
— Станешь, конечно, станешь, – молча опрокинули ещё по одной.
Владимир продолжил:
— Всё сразу пошло через пятую точку. Боцманюга, пиповая рожа, в своих загашниках не нашёл вымпел старшего на борту и самолично Главкома понизил в должности, подняв вымпел командира объединения вместо должного. Потом самый главный в ВМФ изъявил желание покурить в центральном посту. Да не просто так, а с размахом адмиральской души – хрустальную пепельницу требовал! Последней каплей оказалось, когда впечатлительный адмирал увидел в первом отсеке оголённые концы снятой в ремонт помпы осушения трюма…
— Сожалею, Вова, какой же ты …, — Аполлон добавил крепкое словечко, у гражданских от таких уши вянут, он себе позволял в неформальной обстановке и в компании с друзьями изъясняться предложениями минимум из восьми слов, где литературные целых два: «тебя и мать», продолжил, — Меня тоже в базу вернули, но отстреляться успели на «отлично», тебе не удалось спокойно прокатить «пассажиров». Говорят, целый тазик орденов и медалей привезли на Камчатку, но мы пролетели, награды назад в Москву увезли. Спасибо, Володя!
— Ну нет на подводных лодках хрустальных пепельниц! Не тащить же из курилки ведро с окурками, — командир Владимир виновато оправдывался.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Каждое эпохальное событие на флоте описано разными людьми и в стиле всех мастей. История о «пепельнице» происходила во времена перелома ВМФ, когда понятие «советский народ» навсегда выходило из обихода, ничего собой не заменив, унося эпоху со всем её колоритом лишь в облака приятных ностальгических воспоминаний.
Каждый выход в море тогда уже считался знаковым событием, не говоря о полномасштабных учениях. Наш флот переживал тяжкие времена. Заброшенный политвождями, он оставался в бодрой боевой готовности лишь на славных традициях и выучке Советского ВМФ: выходили в море, выполняли боевые службы и проводили учения. Держался флот сугубо на добросовестном исполнении служивыми воинского долга.
В те скотские времена, у взрослых мужчин отнимали любимые игрушки — корабли готовили на утилизацию. Не платили денежное довольствие по несколько месяцев к ряду. Не заливали топливо, не давали боеприпасов и элементарно продуктов питания на выход в море. В отпуск выбраться на большую землю также проблема. Не компенсировали расходы на воинские перевозочные документы (ВПД), летали на большую землю, если удавалось, на десантных ИЛ-76. Массово увольнялись офицеры, мичмана, даже адмиралы. Служивые разъезжались в неизвестность по новым государствам – бывшим братским республикам СССР. Тем не менее у нас на бортах были ядерные ГЭУ, баллистические ракеты с ЯБП. Вопреки всему служивые рвались в море-океан, чтобы сохранить Флот и не позволить поставить корпуса на вечный прикол, а потом продать уникальные корабли и технические средства с драгметаллами за рубеж. И нам удавалось на время отдалить момент бестолкового поражения в холодной войне, как мы наивно полагали.
Но обойдёмся без соплей, продолжим.
Учения действительно оказались полномасштабные на первом этапе, вопреки всему, ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 667 БДР лихо влепил в учебных целях практической баллистической ракетой в сторону Севера. Получилось знатно – на «отлично», одновременно славный КСФ отстрелялся в сторону Камчатки. У северян произошла незадача, что-то пошло не по плану. Практической стрельбой на Краснознамённом Северном Флоте лично руководствовал сам ГК ВМФ, по достоверным сведениям, с перспективой встать в строй Героев Отечества, по успешному итогу. Но у ракеты были свои планы. После старта она взлетела невысоко, подумала и на радость супостату решила самоликвидироваться.
Второй этап глобального учения запланировали на Камчатке. ТОФу отводилась роль победителей, утверждённая приказом крошить на дальних подступах океанской зоны авианосные ударные соединения заклятых партнёров, топить их подводные лодки, надводные корабли и отражать высадку десанта.
1999 год. И вот проверить камчадальскую готовность к столь масштабным игрищам прибыл сам ГК в сопровождении свиты из всех мастей главных специалистов.
Запланировали цыганочку с выходом на проверку экипажа РПКСН (ракетный подводный крейсер стратегического назначения) Владимира Бобкова, того самого лихого победителя очной ракетной дуэли с КСФ. Вся камарилья ГК, предвкушая неладное, под разными предлогами неотложных дел откосила от выхода с адмиралом на каких-то двое суток. Как итог, походный штаб оказался очень скромен: зам. главного штурмана ВМФ, член военного совета и начальник электромеханической службы 16-й оперативной эскадры.
Причина нежелания штабных оказаться в одном корпусе с ГК вроде как надумана, но тем не менее вполне обоснована. Полная брехня, что вменяемые подводники не верят в приметы. Чего стоит история про особиста Козлова, отличного моряка и чекиста с пламенным сердцем.
Есть мореплаватели, которые приносят удачу, а есть «герои», притягивающие катастрофы или навигационные аварии – в лучшем случае. Таких примеров предостаточно. У кого какая карма.
Тому наглядный пример, как дизельная лодочка села в Балтийском море на мель у берегов Швеции, во всём мире её поминают теперь не иначе, как весёлым словосочетанием «шведский комсомолец». С аварией разобрались, всем по шапкам надавали, невиновных и непричастных с должностей поснимали. Особиста с «Комсомольца» отправили с глаз долой куда далече: на Краснознамённый Тихоокеанский флот.
Какое жуткое совпадение, как такое могло случиться? Подводный крейсер и здесь угодил на мель, наехал на каменную гряду Козлова, не удивляйтесь, с тем самым особистом по фамилии Козлов. Понятно, особист ни в чём не виноват, разве карма его подкачала. А как с кармой бороться? – Карму нужно отработать. Командиры лодок соединения после случившегося «казуса» попросту не пускали на борт «отличного моряка и чекиста с пламенным сердцем». Опасались утонуть прямо у причала.
Похожий шлейф неудач тянулся и за главкомом. К тому же, без обид, он родом из надводников, коим мало понятны многие особенности службы в подплаве. Соответственно, о тонкостях организации подводной службы он знал теоретически: по руководящим документам и академическим учебникам. Но между подводной и надводной службой в ВМФ – ну очень большая разница.
Вышли спокойно, без дурдома и суеты, Главком решительно выходит Авачинским ведущим створом в бескрайние просторы Тихого океана.
Походный штаб разошёлся по своим службам в обеспечение безопасности кораблевождения в узкости, к ГК приставили какого-то пришибленного политрабочего, или по-современному «специалиста по работе (по борьбе, как шутили) с личным составом». Тот безмолвно, зачарованно, с почтением взирал на цельного Главкома ВМФ, как на сошествие высших духовных сил. Всенепременно короля делает свита и это аксиома, а ГК, словно одинокий король Лир, брошенный всеми и вся, бродил неприкаянный по подводному чёлну с учётом, что и устройство подводной лодки представлял приблизительно. На обдуваемом ветрами мостике и места особенно не нашлось для царственной особы, вот он и спустился в лодку, и водрузился в кресло командира на ГКП в безветренном центральном посту, вроде как и трон по званию-должности.
Тут-то и прозвучал сакраментальный вопрос высочайшего лица, повергший всех в ступор:
— А где пепельница? Почему на ГКП отсутствует командирская пепельница?
Сей же секунд с мостика призвали командира корабля Бобкова, которому в узкости покидать мостик категорически запрещено.
И ГК задушевно так ему повествует:
— В моё командорство кораблём была хрустальная пепельница ручной работы, этакий военно-морской шик.
Бобков пытается максимально корректно донести до самого главного военмора всея Руси:
— Тут такое дело… курение на атомном ракетном подводном крейсере КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещено, но ежели только в подводном положении и в курилке 5-го бис отсека, — попытался пошутить, — которая является аналогом то-ли душегубки фашистских времён, либо браконьерской коптилки для рыбы лососевых пород.
Но Главком был непреклонен:
— Подайте мне пепельницу, хоть со дна моря-океана.
Становилось понятным, военно-морской бог явно пребывает в состоянии стресса от встречи с суровой, чуждой и неизведанной для него безжалостной подводницкой действительностью.
Как я его понимаю! Несмотря на годы службы на подводных лодках ясно и чётко помню первое схождение в прочный корпус на практике в училище на 3 - м курсе, ощущение ребенка, брошенного в густом лесу – нечего не знакомо, неясно, где гальюн, как попасть в кают-компанию, команды корабельной трансляции дублируются звонками, сплошное давление на тонкую психику военно-морского индивидуума.
Но вернёмся на ГКП. Вместо пепельницы принесли банку из-под икры красной (дефицитной). ГК, глянув брезгливо на это убожество, тем не менее словно ковбой из незабвенной рекламы «Marlboro», эффектно щёлкнув зажигалкой, прикурил и выпустил облако табачного дыма, святая простота… В глазах всех подводников это было сродни «грибу» в эпицентре ядерного взрыва – по их логике немедленно должен был разверзнуться корпус корабля, и пучина обязана поглотить греховодника. Механик взирал на этот беспредел глазами серийного убийцы, и если бы не высокий статус нарушителя, случились бы невозвратные потери. Главком впервые в истории атомного подводного флота по готовности №1 смачно курил на ГКП на глазах изумлённой публики. Для полноты ощущений вершины военно-морского разврата не хватало лишь жахнуть рюмку коньяка и вызвать лихих девчонок, но до этого ход дела не дошёл ввиду отдалённости берегов.
Посулами и уговорами ГК заманили в каюту командира, принесли чай-кофе, более менее всё начало налаживаться и вновь: «ПЕПЕЛЬНИЦУ в каюту командира!». Здесь уже напряглись все не по-детски, ведь каюта командира во втором отсеке, а там батарея аккумуляторная и соответственно Н2, он же водород, коей не любит открытого огонька и может случиться, ух, и не приведи Господи… Но святая простота несведущего ГК вновь спасла от разрушительных последствий. Везёт, ну вы сами знаете, кому…
Неожиданно по кораблю мерзко трезвонит звонок. Вахтенный инженер механик объявляет: «Аварийная тревога! Запах дыма во втором отсеке!». А что делать? Разбираться нет времени, бдительный вахтенный учуял дым и сделал доклад в центральный пост.
Но на этом все злоключения не закончились, испив кофия и искурив сигаретку (что делать, коль пошла такая пьянка), логично потребовался гальюн, в каюте командира он как бы есть. Но обычно им не пользуются. Вахтенный направляет ГК в 3-й отсек, там, естественно, гальюн закрыт по проходу узкости, но пытливый взор ГК узрел трюм 3-го, и вот понесла его туда нелёгкая. Спустился и чуть не потерял сознание – в трюме невозмутимо колыхалась тестообразная масса: помощник командира грузил буквально перед самым выходом в провизионку муку, которая, естественно, из разорванных мешков сыпалась в водицу трюма. Ну и, короче, полный абзац!
А тут ещё вахтенный трюмный 3-го отсека – то ли тунгус, то ли бурят – возлежал подле на куче ватников и взглядом Дерсу Узала́ отслеживал ГК, словно уссурийского тигра. ГК ринулся наверх и угодил прямиком в гиропост. Это уравняло отрицательное мировосприятие – чистота, порядок, коврик на входе заправлен белой материей, навигационный комплекс чётко считывает движение корабля и вырабатывает данные стрельбы. Но желание гальюн осмотреть никак не снимает.
Штурманский электрик сопровождает высокого гостя к гальюну первого. Всё случилось удачно, наступило облегчение, что вновь побудило к любознательности. Заглядывает ГК в носовую выгородку трюма 1-го отсека. А там снят и сдан в ремонт электронасос осушки трюма, и зловеще торчат два неизолированных конца. ГК чуть не упал без чувств обратно в трюм, был срочно призван командир 1-го отсека, он же неунывающий минёр, не давая опомниться вышестоящему по должности, начал выказывать свою эрудицию, чем вместо восторга привёл ГК в полный ужас. Высоким надводным чинам невдомёк, что с учётом наличия ручного насоса всё не так страшно.
Под предлогом обнаруженной предпосылки к затоплению крейсера отменили дифферентовку в бухте Саранная и, соответственно, дальнейшее плавание в подводном положении. ГК решительно вернул корабль в родную базу, что и было сделано на полных пара́х. Встречали гурьбой и штабами всех мастей, ГК с борта прямоходом прошёл вдоль строя с горящим взором, походя отпуская формулировки «муд@ки», ну и другие, легко читаемые по губам идиоматические выражения.
На следующий день произошёл вселенский разбор на манер «утро стрелецкой казни», самое легкое заключение было: «всё у вас полное гуано». Но при этом ГК постоянно отводил взор от стола, так как перед ним на самом видном месте стояла огромная хрустальная пепельница. При этом главнокомандующий ВМФ и его зам хитро перемигивались и улыбались. Это был верх цинизма и военно-морского сарказма в адрес подводников.
Но при этом надо отдать должное человеческим качествам и адмиральской порядочности ГК – в конечном итоге никого не наказали, так как учения провели шикарно, нанесли одновременный массированный ракетный удар с пларк 949А крылатыми ракетами и морской авиацией по реальным целям. Лихо строчили из всех артиллерийских установок, бахнули великолепно баллистической ракетой с другого РПКСП, участвующего в мероприятии. Короче, «так громче музыка играй победу». Многих даже поощрили.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Тем временем банные посиделки двух уже изрядно поднабравшихся командиров продолжалось.
— Эх, хорошо, то, что хорошо заканчивается! Вручили даже часы от Главкома.
— Аналогично. Надо обмыть, будь они не ладны, — в свойственной манере изрёк речитативом очередной смачный неологизм Аполлон и с энтузиазмом стал засовывать часы в гранёный флотский графин.
Когда графин опустел, часы достать так и не смогли. Удивительно, как смогли их туда запихать? Видно, на эмоциях…
Чуть позже командир Бобков благополучно уехал в Военно-Морскую Академию, хотя шашка была занесена прямо над его головой, не знающей толку в морском хрустальном шике. А его товарища вскоре назначили командовать подводными силами ТОФ.
Но всё же курение вредно для здоровья, а на атомном подводном крейсере – КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕДОПУСТИМО!
Из неопубликованного для книги «Ниже ватерлинии».