Мальчик бежал по грунтовой дороге, торопясь изо всех сил. В руке он сжимал заветную купюру, от вида которой и осознания того, что он держит ее в своей собственной руке, перехватывало дыхание. Пару раз он упал, подняв вокруг себя столбы пыли, и, похоже, даже разбил колено, но боли он не чувствовал. Все его мысли были только об одном – о том, как обрадуется мама, увидев то, что он принес.
В доме было тихо: мать лежала в своей комнате на кровати, прикрыв глаза. Она была бледной и уставшей, после сбора урожая она обычно по несколько дней вот так лежала, держась то за спину, то за живот, но в этом году сбор овощей и фруктов отнял у нее слишком много сил. Весной умер дедушка, который помогал матери со сбором, а в этом году ей пришлось все делать одной. И урожая, как назло, было так много, что впереди еще предстоял длительный и такой нелегкий процесс консервации. А излишки мать решила продавать на базаре.
Так делали все в их деревне, вытаскивая плоды с огородов и садов на трассу, по которой в день проезжали сотни и даже тысячи машин. Городские люди, привыкшие питаться товарами из гастрономов, с удовольствием покупали у сельских жителей овощи и фрукты, выращенные в экологически чистом месте. И вот, на протяжении нескольких дней, что мать лежала без сил в постели, а старшая сестра пропадала со своими подружками, Степе приходилось возить в старой раздолбанной детской коляске по несколько мешков картошки, слив, абрикосов и яблок, а еще помидоры и огурцы, количество которых было просто запредельным. Помимо товара Степа тащил за собой тележку со складным столом и стульчиком, на которых он раскладывал товар, а потом смог сидеть на протяжении долгих часов.
- Если не продадим, денег не будет, - горестно вздыхала мать, - а без дедовой пенсии нам сейчас ох как трудно будет.
Степа жалел мать, он очень сильно любил ее и почти боготворил. А вот старшая сестра, Верка, была точной противоположностью Степана: она относилась к матери, как к источнику денег, удобств и все время что-то требовала от нее. Степан не раз слышал, как Вера обвиняла мать в том, что в их доме больше не живет отец:
- Это из-за тебя он ушел! Если бы не твой характер, если бы ты могла прощать и понимать, папа был бы с нами, и не жили бы мы в такой беспросветной нищете!
Степан в свои девять лет не до конца понимал смысл слов сестры, но его удручала реакция собственной матери на слова Веры. Она не оправдывалась, она будто бы и впрямь испытывала чувство стыда за то, что отца с ними нет. Степа вообще плохо его помнил, он просто знал, что папа уехал с другой тетей в город, у него теперь есть еще двое своих детей, которых он любит. Степан не думал о том, чем он, сын своего отца, отличается от того сына, который сейчас живет с отцом в городе, и почему он заслуживает отцовской любви меньше, чем тот, который другой. Да и не очень часто думал об этом мальчик, его больше волновало настроение матери, которая стала совсем слабой и все время грустила.
Пару раз Степа видел, как к ней приходил дядя Саша, механик из колхоза, они о чем-то долго говорили, но мать Степана всегда отвечала что-то такое, что заставляло дядю Сашу уйти, сжав кулаки и налившись краской. Степану было интересно, о чем они говорили, но он также помнил и о том, что лезть в дела взрослых нельзя, это наказуемо, а ему так не хотелось снова расстраивать и без того вечно печальную маму.
А теперь, когда у него в руке есть такие большие деньги, которых постоянно не хватает в семье, мать обязательно обрадуется, а для Степана это было так важно!
- Мама! – он закричал с порога, едва скинув с ног стоптанные кроссовки, которые ему отдал кто-то из соседей, чей сын вырос из своей обуви.
Степа пронесся по всему дому и забежал в комнату матери. Она дремала, но от криков сына резко открыла глаза и приподнялась на постели с обеспокоенным лицом:
- Сынок! Что случилось? Что с твоими коленками? И почему ты грязный такой?
- Мама, смотри, - Степа сказал это почти шепотом, как будто принес не деньги, а какую-то священную вещь.
Он разжал намокший от пота кулачок и показал матери купюру:
- Здесь целый миллион!
Мать посмотрела на смятую бумажку и аккуратно взяла ее из руки сына, а потом также осторожно, стараясь не повредить, расправила ее:
- Сынок, здесь сто тысяч. Но это тоже очень много. Откуда у тебя такие деньги?
Степан выпятил грудь вперед, ведь он увидел блеск в глазах матери, а, значит, не зря он пробежал столько километров, чтобы удивить ее.
- Мама, дядя купил у меня целое ведро картошки! Он сказал, что такой картошки он никогда не видел. И дал мне эти деньги. Правда, здорово?
Мать присела на кровати и поморщилась от боли. Внутри Степана снова что-то кольнуло от жалости к маме, и он погладил ее по спине, стараясь хоть так помочь ей перетерпеть боль.
- Сынок, что за дядя? Что он еще говорил? С кем он был?
Степа задумался, вспоминая детали:
- Он был на красной машине, с ним была девочка!
Мать внимательно посмотрела на сына, но ничего ему не сказала. А потом вдруг спохватилась:
- А как же товар? Ты оставил все у дороги?
- Мама, не беспокойся, я попросил тетю Зину посторожить. Я сейчас обратно побегу.
Степа открыл сумочку, висевшую у него на поясе, и протянул матери оставшиеся деньги, вырученные от продажи овощей и фруктов:
- Вот еще, мам. Тут не так много, но сегодня выходной, поэтому покупают много.
Мать слабо улыбнулась и погладила Степана по голове:
- Мальчик мой, как быстро ты стал взрослым! Ты у меня настоящий мужчина!
Степа сделал серьезное лицо, осознавая, насколько сильно вырос его авторитет в глазах матери. Мать прикоснулась к его обветренному лицу и с нежностью посмотрела на Степу.
Он помчался обратно, чтобы успеть до конца «рабочего» дня забрать коляску с товаром и свою торговую мебель. Тетя Зина передала ему выручку за продажу еще двух литровых банок абрикосов и почему-то странно посмотрела на Степана. Степа не обратил внимания на ее взгляд, он был горд собой: мама считает его взрослым, это очень многое для него значит. А тот факт, что он сам лично принес в дом такие деньжищи делает из него настоящего главу семейства, несмотря на то что ему всего девять лет.
Когда он пришел домой, то был огорчен. Все сто тысяч, что он принес домой, мать отдала Вере. Та даже «спасибо» не сказала, а деловито положила деньги в карман со словами: «Это мне на новые джинсы, надоело обноски таскать».
На глазах мальчика появились слезы, и он сразу бросился к матери:
- Мама! Но ведь на эти деньги мы бы могли бы жить несколько недель! Зачем ты отдала их Вере? На джинсы?
Мать вздохнула:
- Ну ты ведь понимаешь, что Верочке уже пятнадцать, ей хочется быть модной, как и ее подругам, а она донашивает соседские вещи.
- Мама, но я тоже донашиваю соседские вещи! – вспылил Степа.
- Ты – мальчик, ты проще к этому относишься. А девочке важно быть красивой.
Степа обиженно надул губы, чувствуя огромную несправедливость, обрушившуюся на его маленький, еще не до конца осознающий все справедливости и несправедливости разум. И он считал, что мать поступила нечестно по отношению ни к нему, а именно к себе самой.
Через неделю, на выходных, когда Степа снова стоял на трассе и бойко торговал своим огородным товаром, неподалеку от него остановилась та же красная машина. Из нее снова вышел тот же мужчина, который купил у него ведро картошки за сто тысяч рублей. На этот раз рядом с ним шел мальчик, чуть постарше девчонки, которая была с ним в прошлый раз.
- Привет! – сказал он, осматривая товар Степана.
Как назло, в этот раз у Степана на прилавке оставалась только картошка и пакет яблок. Мужчина кивнул сам себе, даже не глядя на то, чем торгуют по соседству. А ведь там были и более вкусные и интересные товары.
- Здравствуйте, - тихим голосом сказал Степан, - вы картошечки опять хотите?
Мужчина посмотрел на Степу и закивал:
- Да, в прошлый раз картошка была что надо! В этот раз я заплачу двойную цену!
Степан открыл рот от удивления и долго смотрел на протягиваемые ему две купюры того же самого огромного достоинства, что и в прошлый раз.
Тетя Зина, стоявшая рядом, ничего не сказала, но Степан снова столкнулся с ее странным взглядом, которым она окидывала и мальчика, и мужчину, стоявших рядом.
В этот раз Степан не побежал к матери, решив, что не позволит ей так глупо распорядиться деньгами. Ей давно надо было поехать в город к платному врачу, чтобы проверить спину и живот, а денег на это не хватало. В этот раз Степа сделает все для того, чтобы она обязательно сделала это, а не передала деньги распутнице-Верке, которая только и знала, что тратить все на себя любимую.
Вечером он вошел в комнату матери, которая уже не лежала, а сидела на кровати, читая газету. Он молча протянул ей деньги и, увидев в ее глазах тот же самый блеск, порадовался, что смог угодить.
- Это опять от того же мужчины? – зачем-то спросила мать.
Степан кивнул, смысла скрывать правду не было. Мать отвела взгляд, и Степану почему-то показалось, что она сейчас заплачет.
На следующий день Степа услышал обрывок разговора матери и тети Зины. Тетя Зина говорила тихо, но мальчику все было прекрасно слышно:
- Это точно был он! Не узнать невозможно, хоть и семь лет прошло! Таня, ты даже не представляешь, как он смотрел на Степку. А сын его – копия Степкина, прямо как отражение в зеркале.
Степан не сразу понял, о ком говорила тетя Зина, но почему-то разговор его заинтриговал.
- Зина, я ведь просила его не лезть в нашу жизнь. Хоть нам и тяжело, мы справимся.
- Ну и дурында же ты, Таня! – с пренебрежением ответила тетя Зина. – Он помочь хочет, знает, видимо, что ты отца потеряла, а ты носом воротишь. Ведь донашиваете лохмотья, мяса в доме нет, корову продать пришлось, сама вон на ладан дышишь, а все носом крутишь. Он ведь хороший мужик, ну бывает, что любовь с толку сбивает, своих детей он меньше любить не стал!
- Он внутри меня все сломал, он сломал меня! – голос матери звучал так горько, что Степану хотелось выбежать из другой комнаты и крепко обнять свою мать. – Не могу я снова впустить его в жизнь. Пусть проезжает мимо.
Степан больше не стал слушать их разговора, слыша только, как в груди колотится его сердце. Неужели этот мужчина – не посторонний? Не зря тетя Зина так смотрела на него. Степан сделал выводы, но матери ничего не сказал
Через неделю, когда мама почувствовала себя лучше, она сама вышла на торговлю, тем более что началась учебная пора, и Степа с Верой пошли в школу.
Мужчину на красной машине Степану больше не довелось увидеть, но зато на деньги за картошку, которые он заплатил, им удалось купить новую школьную одежду и обувь.
К весне мать снова захандрила, а потом совсем слегла. Огородом заниматься было некому, а Вере было безразлично и хозяйство, и состояние здоровья матери. Она целыми днями пропадала с подружками, а иногда не приходила ночевать. Степан, которому исполнилось десять, старательно работал в огороде, вспоминая все то, чему учил его дед. На помощь ему пришла тетка, двоюродная сестра матери, тетя Клава, которая видела почти безвыходное положение дел и как могла, помогала мальчику хоть что-то высадить на грядках, чтобы не умереть с голоду зимой.
Руки Степана были в мозолях, у него болела спина и гудели ноги, но каждое утро он исправно шел в школу, а после обеда – работал в огороде.
Пришедшая в гости тетя Зина, взглянув на лежавшую в своей комнате мать, побежала к фельдшеру, который выписал направление на госпитализацию.
- Маму увозят? – спросил Степан, увидев у калитки медицинский УАЗик. Его глаза наполнились слезами.
Тетя Зина положила руку на его плечо и крепко сжала в качестве поддержки:
- Степонька, придется маме немного полежать в больнице. Ты же видишь, что она не встает два месяца, надо выяснить почему.
Но, как только выяснился диагноз матери, она уже почти была без сознания. Степан, приехавший из своего села с тетей Зиной, чтобы проведать ее, тихонько плакал, сидя на стуле в палате, в которой мать лежала еще с несколькими женщинами. В палате пахло лекарствами, от которых Степана тошнило и кружилась голова.
- Зина, - тихим, почти безжизненным голосом сказала мать, - я когда уйду, ты позвони ему, пусть он о детях позаботится.
- Что ты несешь! – шикнула на мать тетя Зина и оглянулась на Степу, который все прекрасно слышал. – Куда ты уйдешь? За хлебом? В огород?
- Зина, мне говорить уже тяжело, - мать схватила исхудавшей рукой тетю Зину за запястье, - его номер у меня в книжке записан. В коричневой, в тумбе с документами. Позвони ему, скажи, попроси прощения за меня. Я так виновата, Зина.
- Мама, ты не виновата! – встрял Степан, но мать лишь горестно посмотрела на него.
- Зина, прошу тебя! – с мольбой в голосе сказала мать. – Иначе детей увезут в детский дом, этого нельзя допустить при живом отце.
- Хорошо, Таня, я все сделаю, - твердо ответила тетя Зина.
Через неделю Татьяны не стало, и Степан вдруг ощутил глубочайшую пустоту внутри, от которой не было спасения. Он лежал на кровати матери, вдыхал ее запах, сохранившийся на подушке и простыни и плакал, плакал, плакал.
А через неделю, когда он снова копался в огороде, Степан увидел у калитки ту самую красную машину и того самого мужчину, который давал ему деньги. Степа все понял: отец приехал за ними.
- Здравствуй, Степан, - поздоровался он через калитку, - могу я войти?
Степан кивнул, с ног до головы осматривая мужчину, которого теперь знал как своего отца. Высокий, широкоплечий и светловолосый, Степан был похож на него, пожалуй, только цветом волос и глаз.
- Проходите. Я знаю, кто вы и зачем приехали.
- Это хорошо, не придется долго объяснять. Ну что, хочешь жить в городе?
Степан смутился, потому что с трудом себе представлял ее. Он пожал плечами вместо ответа, а отец потрепал его за волосы:
- А где Вера?
Степан снова пожал плечами. Как раз в этот момент Вера, накрашенная и ярко одетая, вошла в калитку и с удивлением посмотрела на отца:
- А я думаю, чья это красивая машина под нашим сараем стоит. Явился не запылился? Вспомнил, что дети имеются?
Степану стало стыдно за такое поведение сестры. Он не испытывал к мужчине негатива, но и любви к нему тоже не чувствовал.
- Вера, я приехал за вами.
Вера прошла мимо, цокая каблуками:
- Еще чего, я с тобой не поеду. Жить с твоей мымрой я не собираюсь.
- Вера, как ты можешь так говорить! – мужчина возмутился, но его голос все равно звучал неуверенно.
- Ты бросил мать с детьми и ни разу за эти годы не заявился. Пару раз денег кинул, как подачку и живешь счастливо? Вот и живи так дальше, не лезь к нам.
- Степан поедет со мной, - твердо сказал отец и приблизился к сыну, но тот машинально отпрянул.
- Неудивительно. Степка – мамсик, теперь будет папкиным прислужником. А я остаюсь здесь. Оформляй все документы, чтобы меня в детдом не сдали и шуруй отсюда вместе со своим малолетним предателем.
Степа почувствовал, как накатывают на глаза слезы. Он искренне любил сестру, несмотря на ее скверный характер, но оставаться с ней не хотел.
Так он отправился жить в город, в новую семью отца, а Вера осталась в деревне, считая, что получила полную свободу.
В новой семье Степану было нелегко. Ему пришлось жить в одной комнате с младшим братом, который безрадостно воспринял ненужное ему соседство. Долго они сражались за место за столом, чтобы делать уроки, потом за полку для книг, скидывая с нее учебники друг друга, дрались из-за журнала про автомобили, оставленного отцом на столе. Но постепенно жизнь налаживалась, семья переехала в загородный дом, где у каждого была своя комната. Мачеха не обижала Степу, она даже чувствовала некую вину за то, что отец полюбил ее, и ему пришлось оставить свою семью.
- Понимаешь, сын, - говорил отец Степану, когда тому уже было четырнадцать, - твоя мать категорически запретила мне приезжать к вам, давать деньги и дарить подарки. Сначала я делал это через твоего деда, ее отца, а когда тот умер, совсем потерял надежду на помощь вам.
- Ты помогал нам всегда? – с удивлением в голосе спросил Степан.
- Конечно, иначе я не мог. Я осознавал свою ошибку, я понимал, что я, своего рода, предатель, потому что полюбил другую и вынужден был уйти от вас, но я совершенно не хотел терять связи с вами. А мать перерезала все пути. Она грозилась, что, если я сделаю хоть шаг в вашем направлении, она заберет вас и уедет на Дальний Восток, чтобы я вообще не смог никогда вас увидеть.
Так у Степана постепенно открывались глаза на реалии жизни. Он смотрел на отца и понимал, что хочет стать таким же: уверенным в себе, справедливым и умным. Отец владел сетью автомагазинов, и постепенно перешел к более серьезному бизнесу – продаже автомобилей. Степану нравились машины, он знал все об их строении, мог перебрать любой автомобиль своими руками. Поэтому, окончив университет, он не отказался от предложения отца и пошел работать сначала менеджером по продажам автомобилей, а потом стал руководителем одного из салонов.
Степан встретил девушку, которая казалась ему до безумия похожей на мать, влюбился без памяти и старательно ухаживал за ней, добиваясь ее расположения. Все шло своим чередом, и только мысль о сестре не давала ему покоя.
Он несколько раз ездил в деревню, но Вера категорически отказалась с ним общаться. По словам соседей, она сильно пила и вела разгульный образ жизни. У нее был сын, который жил, в основном, у тети Клавы, которая сама воспитывала троих своих внуков. Степан хотел увидеть его, но категоричность Веры была, видимо, унаследована ею от матери: никаких встреч и общения с предателями. Степан оставил деньги на содержание племянника тетке и уехал из деревни, все еще надеясь на то, что Вера встанет на путь исправления.
Вскоре он женился на своей возлюбленной, она ждала ребенка, и Степан чувствовал себя по-настоящему счастливым. У него были отличные отношения с отцом, мачехой и братом с сестрой от отца, он ощущал себя у них дома как у себя, но все равно тосковал по матери и сестре, по той жизни, которая сделала из него такого человека, которым он являлся сейчас.
Однажды раздался звонок. Звонила тетя Клава, она была обеспокоена:
- Степа, вчера Вера с очередным сожителем отправилась в город. Сына с собой забрала, с психами, криками и бранью. Я не смогла удержать маленького Ваську при себе, и одному богу известно, что его ждет там, в Москве. Не знаю, как тебе найти ее, но я хочу, чтобы ты знал, что твоя сестра поехала в столицу за длинным рублем и приключениями, а с ней семилетний пацан, которому в этом году надо в школу идти.
Положив трубку, Степан ощутил тяжесть на сердце. Ну где искать сестру в огромном городе? Даже, если он ее найдет, есть ли смысл общаться с тем, кто этого общения не хочет?
Задумчиво он крутил в руке телефон, как вдруг услышал крик жены:
- Степа! У меня беда!
Открывшееся ни с того ни с сего кровотечение привело к выкидышу, и этот факт еще больше обескуражил Степана. Он остался без прошлого и, похоже, без будущего. Беременеть его жене было разрешено врачом только через год.
Время шло как в тумане: дома его встречала заплаканная и понурая супруга, а поиски сестры и племянника были бесполезны. Он никак не мог найти ниточек, ведущих к сестре, но будто чувствовал, что она где-то рядом. Ему казалось, что, если он найдет ее, то и в его жизни обязательно все наладится.
Задумчивый и вечно погруженный в свои мысли шел Степан по городу, решив отказаться от машины и пройтись, чтобы проветрить мысли.
- Верка, тащи бутылку! – какой-то непотребного вида тип, проходивший мимо Степана, толкнул его, прервав его невеселые мысли.
- Да сейчас, видишь, я мелочь ищу! – ответил хриплый голос «Верки».
Степан прошел мимо парочки и резко остановился. Он обернулся и увидел женщину, с косматыми седыми волосами, одутловатым лицом и дрожащими руками, перебиравшими мелочь. Она подняла глаза и посмотрела на Степана:
- Что уставился, мужик? Денег дай или иди мимо. Видишь, приличные люди опохмелиться хотят?
Степан смотрел на Веру во все глаза, пытаясь узнать в этой немолодой и несвежей женщине свою сестру, яркую, гордую и такую язвительную. От всего этого в ней осталась только язвительность, ни красоты, ни яркости больше не было.
- Вера? – зачем-то уточнил Степан, подходя к сестре и чувствуя невыносимый запах алкоголя и грязного тела. К нему, шатаясь, направлялся ее «друг».
- Слышь, ты чего к бабе моей пристал? Понравилась, что ли?
Вера прищурилась и пьяно усмехнулась:
- Ревнуй меня, Петенька, ревнуй. Вон какие хахали вокруг меня крутятся.
Степан понял, что Вера не узнала его. Он отодвинул надвигающегося на него хилого «Петеньку» и подошел к сестре:
- Вера, это я – Степа, твой брат. Ты помнишь меня?
Лицо Веры скривилось, она отшатнулась от Степана и внимательно посмотрела на него:
- Нет, не припоминаю.
- Где твой сын, Вера?
Женщина обвела округу бессмысленным взглядом и посмотрела куда-то вдаль.
- Васька? Он в переходе сидит, деньгу нам зашибает.
- Вера, в каком переходе? – допытывался Степан, боявшийся потерять и сестру, и племянника. Но больше всего его волновала судьба мальчика.
- В том, - Вера указала в сторону метро, и Степан на большой скорости направился туда.
Он шел через переход, вглядываясь в прохожих и сидевших вдоль стен продавцов всякой мелочи и нищих, протягивающих руки. В углу он увидел мальчишку, светловолосого и грязного, который тянул вперед руку, раскачиваясь на корточках.
Степан присел возле него и вгляделся в лицо мальчика:
- Вася?
Мальчик кивнул, и вдруг Степан увидел в его лице свое собственное. Именно таким он был много лет назад, когда торговал овощами с коляски, но ведь мать его не была такой.
- Эй, мужчина, не приставайте к мальчику! – прикрикнула на Степана торговка газетами. – У него мать есть, Верка.
- Не лезьте не в свое дело! – откликнулся Степан и протянул мальчику руку.
Тот продолжил сидеть, не реагируя на мужчину.
- Я сейчас полицию вызову! – продолжила кричать стоявшая рядом женщина. – Думаете, я вас не знаю? Развелось тут всяких непонятных личностей. Думаете, пальто хорошее и дорогие туфли сущность твою скроют?
Степан обернулся и увидел шатающуюся Веру, бегущую к сыну:
- Не тронь! Не смей трогать моего сына своими грязными руками! Отойди!
Степан уверенно взял мальчика за руку и приблизился к сестре:
- Вася поживет у меня. А ты подойди к зеркалу и посмотри на свое отражение.
Вера опешила, непроизвольно сделав шаг назад.
Степан отвел Васю домой. Жена, увидевшая мальчика, поначалу удивилась, а потом принялась приводить его в порядок. Она напевала песни, отмывая мальчика и одевая его в чистую одежду.
- Он надолго к нам? – с надеждой спросила она.
- Надеюсь, что навсегда.
Со следующего утра Степан занялся вопросом лишения родительских прав сестры и оформлением опекунства над Васей. Отец, узнавший об этом, поддержал сына, похлопав его по плечу.
Через несколько недель Степану позвонила Вера. Она была в наркологической больнице, куда явилась сама, признав, что не справляется со своей привычкой.
- Я заберу Васю, как только вылечусь.
Это было все, что она сказала брату, и тот почувствовал облегчение, опускавшееся на него теплыми волнами.
За ужином жена улыбалась, подкладывая в тарелку Васе мясо и салат:
- Аппетит у него отменный, как и у меня.
Она засмеялась, и Степан вдруг понял, что она снова стала собой.
- Ты больше не на диете? – зачем-то спросил он.
- Мне это теперь ни к чему. Врач сказал, что надо есть все, что хочется.
- Ты была у врача? – удивился Степан. – Зачем?
- За тем, чтобы узнать, что ты будешь отцом.
Степан закусил губу и посмотрел на свою дрожавшую от счастья руку.
- Это невероятно! – сказал он.
- Это ты – невероятный, - ответила жена, - ты самый невероятный из всех мужчин, которых я знаю.
И только тогда Степан понял, что быть невероятным легко – надо просто быть собой.
Автор: Татьяна Я.