У Серёгиного кума Вадика недавно мать померла. Родственников накатило – из трёх областей! Дочка-студентка из города приехала, больше всех плакала.
На поминках в столовой с краю сидел Борода. Вадим его ещё на кладбище заметил, понял, что и в столовую закатится без приглашения. Ни с кем Борода близко не знался, но его, замухрыгу, весь райцентр знал. А Борода знал, что с поминок никого не гонят. И приходил. Вот как сейчас.
Не понравилось это Вадику. Но жалко было матушкиной памяти, не хотелось шум поднимать. Да и сердце размякло за эти дни.
Стали говорить речи. Сначала со слезами, трудно, а потом – и улыбки пошли. Добрая память. Тут и Борода, подняв немытую тёмную руку с рюмкой, сказал как-то благостно:
– А какая хозяйка была!
Внучка так тепло на него взглянула, улыбнулась:
– Да-да... – Бабушкины блины вспомнила. Шепнула отцу: – Пап, у этого дедушки тарелка пустая, ты ему курочки положи. И салатика вон того!
Вадим подвинул к нему курицу и салат. Сказал потом тихо, не удержался:
– Этот «дедушка», дочка, года на три меня младше. Ты на бороду не смотри.
– Правда, что ли?
Ёкнуло у Вадима внутри: и как она, такая доверчивая, в том городе большом учится, ходит вечером в общежитие? Этак любой Борода про «хозяйку» скажет – она и поплывёт... А ведь первую сессию на отлично сдала.
Не удержался Вадим. Заплакал. А до того ведь только губы поджимал, держался на людях. И Дашка вслед за батей снова разревелась. Танька Вадикова тоже, на них глядя, глаза вытирала.
Когда собирались из столовой, сказал Вадик жене, чтобы Бороде с собой чего-нибудь положила. Танька поглядела на мужа, как на дурачка, но любимой свекровиной «шубы» положила Бороде две тарелки да полпузырька на помин души в пакет сунула.
Я это чего вспомнил-то? Говорят, пропал Борода. Сгинул где-то. Тот ещё гусь был, сказать нечего... А всё равно жалко.
Tags: Проза Project: Moloko Author: Синюк Виктория