- Мама, мама, очнись. - Голос Зины слышался откуда-то из далека, из глубины.
Дарья не могла понять где Зина, почему она так далеко. Да и сама она где. Женщина попыталась открыть глаза. Веки словно свинцом налиты, не хотят открываться.
- Мама, мама, да что же с тобой, мама! - Зинин крик раздирал душу. Дарья сделала над собой усилие и открыла глаза.
- Мама, Слава Богу! - Зина склонилась к ней, обняла, прижала к себе худенькое тело матери и горько заплакала. Сейчас можно . Мать очнулась, жива. Дарья же начала припоминать, что случилось и вдруг, как гром в голове прогремело “Вася! Вася погиб!”. Она вспомнила слова военкома. Да как же так! Не может этого быть. Несколько дней назад она провожала его здорового, сильного, красивого. Сейчас же не война. Не мог он погибнуть. Это какая-то ошибка.
Дарья собрала всю свою волю в кулак. Только бы не упасть снова в обморок. Она должна быть сильной. Она должна сказать, что не мог Вася погибнуть. Кто-то ошибся. Так не бывает.
Военком увидев, что женщина окончательно пришла в себя, подошел к столу, налил из пузатого графина воды в стакан, протянул несчастной. Дарья пила с жадностью, во рту все пересохло. Слышно было, как стучат зубы о краешек стакана.
Военкому приходилось по долгу службы сообщать людям такие известия. Время мирное, но случалось, хотя и не часто. Но все равно в ящике стола у него всегда была наготове аптечка с сердечными, успокоительными средствами. Вот и сейчас он достал ее из стола, подозвал Зину, чтоб она выбрала лекарство для матери, которое сможет окончательно привести ее в чувство.
Дарья понемногу приходила в себя. Военком и сам немного знал о том, что случилось. Позвонили из города, сообщили. Самым странным было то, что в сообщении значилось, что утонул в реке. Военком и сам подумывал, что возможно какая-то ошибка. Поэтому он коротко рассказал о том, что ему было известно, с кем-то поговорил по телефону и договорился, что пришлют автомобиль, чтобы отправить женщин домой. Дарья была совсем слаба, сама дойти до дома она бы не смогла.
Горе поселилось в Дарьином доме. Не слышно веселого смеха и потасовок мальчишек, Ниночка не напевает свои песенки, Зина молча гремит на кухне тарелками, не рассказывает трестовские новости, Борис замкнулся, перестал ходить в клуб. Все вечера просиживал дома. У Дарьи словно что-то замерло внутри. Она жила и не жила. Ходила на работу, кормила детей, стирала и убирала. Но ей самой казалось, что все это делает не она. А она просто наблюдает со стороны.
Наталья приходила часто, старалась разговорить сестру, но у нее это плохо получалось. Каждый раз, перед тем, как уйти, она тихонько подзывала Зину, наказывала смотреть за матерью. Что-то уж больно она смурная, не сделала бы чего.
Зина вызвала на переговоры Надю. Дарье она ничего не сказала. Позвала с собой тетку. Заранее договорились с Катей, выбрали день, когда она будет на коммутаторе. Надя, услышав страшное сообщение, заплакала. Хорошо, что пришла она на почту вместе с Сашей. Было слышно в трубку, как он своим вятским говорком успокаивал ее, уговаривал как мог, что-то говорил про молоко, которое может у нее пропасть.
Оплаченное время переговоров давно уже закончилось, но Катя махнула рукой.
- Говорите сколько хотите. Не переживай, Зина. Ей ведь там еще тяжелее. Вы здесь все вместе, а она там одна. Ладно хоть муж поддерживает.
Люди придумали, что время лечит. Но оказывается оно и не лечит вовсе. Просто люди привыкают жить с этой болью, притупляется она, забирается глубоко внутрь и сидит там тихонечко до поры до времени. А потом как напомнит о себе, как раскрутится, словно сжатая спираль. Так и жила Дарья с пружиной внутри.
Приближался сентябрь. Детей в школу надо собирать, Нину отправлять учиться. Нина второй год на чужой стороне будет жить.. Она уже сама все для себя приготовила. Роза приходит, сидят с ней шушукаются, обговаривают, чего надо взять.
- Хорошо, что вдвоем они там учатся. Роза такая шустрая, молодец. Плохо Ниночке бы пришлось без Розы. Уж такая тихая она у нас. И в кого только пошла. Всего боится -
думала Дарья, перебирая одежонку своих мальчишек. Вот и эти школьники подросли. Алёшка в седьмой класс пойдет. Он все время говорит, что после семилетки - сразу на работу. Вот еще голову учебой забивать.
- Ну и ладно, пусть работает. Не всем же учёными быть. Взять хоть Зинушку. Не стала учиться. Надя сколько ее уговаривала. А работает девка, всегда в передовиках, на Доске почета висит. Начальство ее уважает. Премии получает и зарабатывает не меньше Нади. А Ниночка вон учиться хочет. Так пусть учится. Разве я ей запрещаю. - и снова пружина внутри начала раскручиваться. Только в этот раз медленнее, не принося острой боли.
-Вася вон выучился. Только бы жить да радоваться, а вот смотри, как получилось. А работал бы здесь в тресте, может быть бы все по другому вышло.
Дарья разговаривала сама с собой.
- Мам, ты чего там бормочешь - спросил ее Сёмка.
- Да так сынок, вспомнилось.
- Мы сегодня в ночь на Волгу на рыбалку с Алёшкой пойдем.
-Нет, нет, не ходите. - У Дарьи покатились слезы из глаз.
- Ну вот, зачем я про Волгу сказал. Лучше бы промолчал. - подумал Сёмка. - Ладно, мама, не пойдем, не переживай. Не реви.
В это время в избу зашла Зина. В руках у нее был конверт. Зина шла с работы и увидела этот конверт в почтовом ящике.
- Письмо какое-то пришло. Военное.
Дарья встрепенулась. Притянула Зину за руку к себе.
- Читай скорее, Зинушка.
Зина распечатала конверт, достала листок, исписанный аккуратным мелким почерком, начала читать.
Письмо от друга Василия
Здравствуйте! Пишет вам письмо друг Василия Степановича, Михаил. Мы с ним служили вместе в Германии, потом вместе учились в Москве. После учебы должны были отправиться на службу в Ташкент.
Но что-то в планах руководства в последний момент изменилось и вместо Ташкента нас отправили в Туркмению, в город Мары. Для нас особой разницы не было, что Узбекистан, что Туркмения, все одно жара. Не буду описывать, как мы добирались. В поезде жарища, духотища, дышать нечем. Еще стоит учесть, что ехали мы не воинским эшелоном, а пассажирским поездом.
Оставалось совсем немного до места назначения. Но поезд наш загнали в тупик на маленькой станции. Что-то там на путях случилось. Стоять долго. В вагоне, когда поезд остановился, совсем дышать нечем стало. Пассажиры на улицу высыпали, тень ищут, чтоб хоть немного охладиться.
Вышли и мы с Васей. Смотрим, неподалеку река . Мы ее еще когда ехали в поезде, заметили. Река не очень большая, но для Туркмении, наверное не маленькая. Вася сразу к воде потянулся. Давай, говорит, искупаемся. Ну и пошли мы с ним к этой речке. До сих пор не могу себе этого простить.
Я что-то замешкался, а Вася быстренько одежонку скинул. А чего скидывать-то, штаны да майка. Бегом к воде. Нырнул. Я тоже к воде подошел. Смотрю, а Васи нигде нет, не вынырнул. Все за какие-то секунды произошло. Я заорал, люди от станции подбежали.
Ныряли, искали, все безрезультатно. Потом уж местные сказали, что воронки в реке. Видно в такую воронку попал и не смог выбраться мой друг. А речка та Мургаб называется.
Нашли потом Василия, отнесло его далеко. В том городе, Мары, куда мы даже не доехали и похоронили Василия Степановича. Такая вот нелепая, трагическая смерть.
Прошу у вас всех прощения, что не уберег своего друга, не смог помочь ему.
С почтением к вам Михаил.
Зина читала письмо, прерываясь, чтоб вытереть слезы. Дарья сидела с окаменелым лицом и молча слушала. Когда Зина закончила читать, попросила, чтоб она еще раз это сделала. Как же так, ну не может этого быть. Василий как рыбка в воде плавал. Еще мальчишкой Волгу туда и обратно переплывал без отдыха. Не верила мать, что мог он погибнуть от воды.
Ночью, обнимая и прижимая к себе Стёпку, Дарье вдруг пришла в голову мысль. А что если нашли вовсе не Васеньку ее, а кого-то другого. И схоронили вместо Васи. А сынок жив. Мало ли почему он решил скрыться. Не зря же он ей говорил, что время сейчас непростое, надо меньше говорить да больше слушать. Может скрывал он чего-то и от нее. А придет время и он объявится. Ну не могла мать принять, что ее сын утонул.
Эта мысль ей нравилась все больше и больше. Она рисовала в своей голове различные ситуации, одна заковыристей другой. Раз так, то и она ничего никому не будет говорить. А подождет. На душе у Дарьи стало спокойнее. Пружина сжалась на столько, что она ее даже не чувствовала. Ушла боль. Дарье стало легко.
Дарья прислушалась. Зашумел на улице ветер. В окошко застучал дождь, мелкий, уже больше похожий на осенний. Ну и хорошо. Дождик сейчас совсем не лишний. Давно уж его не было. Земля вся пересохла. И в огороде все сохнет, а моркови, капусте, свекле еще расти да расти. Да и яблони полить не помешает. Яблочки сочнее будут.
Под ровный успокаивающий шум дождя Дарья заснула. И снится ей сон, что бежит она по цветущему лугу, а на небе радуга яркая-яркая. И капли прошедшего дождя искрятся на солнышке. Навстречу ей бегут маленькие дети, смеются, тянут к ней ручки.