Читаю сегодня у одного гражданина, объявленного иностранным агентом, неожиданные размышления о Мексиканской революции, которая оборвала длительное правление проамериканского диктатора Порфирио Диаса. Историю этой страны он знает плохо. Поэтому все сводится не к тому, что тогдашняя революция произошла из-за жутких реалий мексиканского периферийного капитализма, а исключительно потому, что нехороший диктатор свои выборы фальсифицировал. Как будто для массы нищих и безграмотных пеонов участие в выборах было самым главным делом жизни. Далее цитата:
«Главное историческое наследие диктатора заключается в том, что насмотревшись на его бесконечное правление мексиканцы сказали “never again” и включили в свою конституцию положение о запрете президентам избираться более чем на один срок. Прошло сто лет, но оно до сих пор действует».
Да, действует. И сменяемость власти там есть, и реальная многопартийная система, и рыночная экономика. Почему же тогда на границе Мексики с США американские власти построили стену, чтобы отгородиться от беженцев из такой замечательной и прогрессивной страны? Или либеральный автор об этой стене не знает? И таких вопросов, на которые у подобных «экспертов» ответов нет, достаточно много.
Почему до сих пор Мексика — страна третьего мира, уступающая по рейтингу человеческого развития, высчитываемому экспертами ООН, Кубе (где, как нам рассказывают мировые СМИ, нет никакой демократии и «все плохо»). Почему в начале XXI века в Мексике даже неграмотность полностью еще не ликвидирована? Ведь рядом же США!!!
Это как у нас в Карелии некоторые любят задаваться риторическим вопросом: почему мы живем не так, как в соседней Финляндии? (публикацию на эту тему можно прочитать здесь). Вот же она, рядом!
Но точно таким же вопрос могут задавать себе и мексиканцы. Казалось бы эта страна должна быть второй Канадой. Напомню, что независимость Мексика получила всего через несколько десятилетий позже, чем ее добились 13 североамериканских штатов. Богатейшие природные ресурсы в наличии имеются, перечислять их можно долго. Полуевропейское и христианское население и полностью европейская элита. Мексика избежала фактического участия в двух разрушительных мировых войнах. И самое главное - никаких коммунистов у власти там отроду не было!
Там всегда был «правильный» капитализм. Сначала господствовала типичная либеральная модель с надеждой на США. При том самом Порфирио Диасе, который не жалел усилий для привлечения иностранных инвестиций. Потом госкапитализм с протекционизмом, привкусом местного патриотизма и фрондой против США (эта модель слегка напоминала нынешнюю РФ). А затем, с начала 80-х годов, в результате местной «перестройки», названой «салинастройкой», руководство Мексики стало проводить классическую неолиберальную политику. С приватизацией госсектора, созданием идеальных условий для инвестиций, зоной свободной торговли и прочими прелестями. Правда, местный народ от всего этого малость офигел и недавно выбрал во власть социал-демократов. Впрочем, счастья все нет...
Почему? Ответ простой: разница между странами капиталистической метрополии и странами периферийного капитализма принципиальна. В отличие от стены на границе, перескочить из одной модели в другую крайне проблематично, если не невозможно. Система так устроена. Кажется, многие из нас тоже стали об этом догадываться...
Постскриптум. Из воспоминаний советского диссидента Льва Копелева:
«На одной из московских кухонь мы в который уж раз опять говорили о Чехословакии, о том, где, когда, кто ошибался, можно ли было предотвратить вторжение. О многом спорили, но, кажется, в одном все соглашались: шестьдесят восьмой год был решающим в нашей истории и в жизни каждого из нас. Среди гостей был молодой мексиканский художник К., недавно приехавший в Москву. Он с трудом, но понимал русский.
— Вы все время говорите «шестьдесят восьмой год». А что, собственно, у вас произошло в том году?
Ему стали наперебой рассказывать, удивлялись, неужели он ничего не знает о советском вторжении в Прагу. Говорили кто сердито, кто презрительно, кто раздраженно.
— А я не мог тогда знать, я тогда сидел в тюрьме. В мае тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года была большая демонстрация молодежи в городе Мехико, войска и полиция стреляли, больше пятисот человек было убито, среди убитых были мои друзья. Тысячи раненых, тысячи арестованных. Меня год держали без суда, потом отпустили — у отца были связи. В тюрьме не было ни газет, ни радио, кормили впроголодь, часто били.
Нам в этот вечер стало стыдно. Мы об этих событиях ничего не знали».
Ну хоть кому-то из либералов стало стыдно!