Нина не помнила, как оказалась в том дворе. Она беспомощно озиралась по сторонам: место вроде знакомое, а вроде и нет. Да, она определённо где-то уже видела эти яблони... Надо поскорее убраться отсюда, пока не вышли хозяева, и не стали задавать вопросы.
Аккуратно прикрыв за собою калитку, женщина пошла по улице, раздумывая, как её сюда занесло. Был конец сентября, темнело рано. Нужно поскорее добраться до дома... ах! Не до дома, как она могла забыть, ей нужно забрать дочку, Сашеньку, из садика.
Сзади нервно бипнула машина.
— Куда прёшь, старая? Жить надоело? — зло крикнул водитель.
— Извините...— шарахнулась она, и тут же спохватилась: — погодите! что это за улица? — но водитель не удостоил Нину ответом, уехал, обдав её вонючим выхлопом.
Она шла по дороге и тщетно пыталась вспомнить, как она попала в этот странный посёлок. Вдруг она остановилась, как вкопанная, осознав, что одета в чужую одежду! У неё был бежевый венгерский плащ и туфли лодочки! А сейчас она была одета в какой-то бесформенный дождевик грязно болотного цвета. Нина полезла в карман и обнаружила там берет из ангоры. Она всегда мечтала о таком, но это чужая вещь... надо будет вернуть хозяевам, а сейчас... сейчас надо спешить, пока садик не закрылся. Сашенька, наверное, заждалась...
Нина шла по дороге, надеясь, что та выведет её к станции. Она была уверена, что находится в противоположной от дома стороне посёлка, разделённого железной дорогой. Навстречу ей попадались редкие прохожие: все они были хмурыми и одеты странно.
Улица вывела её к пустырю с пнями. За ним чернел лес. Нина, к своему ужасу поняла, что она в Военном городке. Чтобы оказаться в родном Ленинском, ей нужно пройти через этот лес. В садик она, скорее всего, не успеет. "Надо позвонить, срочно позвонить в садик, предупредить Ольгу Владиславовну, что я задерживаюсь", — крутилось в голове, — "муж, наверное, уже дома. Можно позвонить соседям, и попросить, чтобы они передали ему, что нужно забрать Сашеньку". Телефон садика она не помнила, но вот номер соседей знала отлично. Они не раз выручали её. Нина повернула назад, она заметила, что на первом этаже одного из бараков находилось какое-то учреждение, в котором горел свет. Там, наверняка должен быть телефон!
Но дверь в учреждение оказалась заперта. Нина заглянула в окно, и увидела сидящих за столом мужчину и женщину. Они не заметили её, были увлечены друг другом. Нина легонько стукнула в окошко, но это не понравилось мужчине. Он подошёл к окну и нервно опустил жалюзи.
Нина, опустив голову, побрела в сторону леса... надо идти домой. Чуть впереди по улице шёл человек, напомнивший ей её мужа, Мишу. Она уже собралась окликнуть его, но тут он сам обернулся. Нет, не Миша, хотя похож.
Так. Надо торопиться! Добраться до дома любой ценой. У мужа слабое сердце, ему нельзя волноваться!
Почти стемнело, от травы поднимался туман. Нина надела берет и с тоской посмотрела на огни посёлка, оставшиеся позади. Впереди тёмный, страшный лес. Но Нина была полна решимости. Она замёрзла и проголодалась. Надо присесть и набраться сил перед марш-броском.
Она присела на валявшийся на обочине дороги ящик и потерла озябшие плечи. Мимо проходил какой-то забулдыга.
— Слышь мать, ты чего? У тебя всё путём? — прокашлялся он.
— Нет! Заблудилась я. Мне домой надо, — и она замолчала, потому что ей почудилось, что мужчина нехорошо улыбнулся. Недавно у них на работе обсуждали смерть Маши К., над которой надругались, а затем убили. Такие же вот, наверное, как этот пьяница.
— А где твой дом? — подбирая с обочины бычок, поинтересовался забулдыга.
— Да в Ленинском! Я жду, сейчас мой муж должен подойти. Он уже беспокоится, наверное, — сказала она на всякий случай.
— В каком-таком Ленинском? — удивился пьяница и чиркнул спичкой. Огонь осветил его лицо, оказавшееся на удивление молодым, — я только такой проспект знаю!
— Мужчина, — засопела Нина, — это же Военный городок?
— С чего вы взяли? Я похож на военного? Городок через лес, теперь там закрыто всё, — выпустил дым забулдыга.
— Тогда я вообще ничего не понимаю! — дрожащими руками Нина закрыла лицо.
— Хочешь, я провожу тебя на автостанцию, а, мать? — пожалел её забулдыга, — там разберёшься, куда тебе надо. И тепло там. Сейчас ночами дубак! — он поёжился и бросив себе под ноги полусгоревший фильтр, придавил его ботинком.
Нина молчала. Ей показалось, что от молодчика исходит угроза. Зачем он соврал ей про Ленинский? Значит, не местный. Гастролёр! Она посмотрела на него с нескрываемой неприязнью:
— Иди, куда шёл. Без тебя, как-нибудь...
— Ну, как знаешь, — пожал плечами парень и растворился в тумане. А она осталась сидеть на ящике, стуча зубами от охватившего её озноба. Вдруг что-то горячее и влажное коснулось её застывшей ладони. Это был беспородный пёс, он вилял хвостом и поскуливал.
— Джек, дружище! — обрадовалась Нина, — ты один? А где ж твой хозяин, Иван Николаевич? Выведи меня скорее отсюда, Джекушка!
Она встала, разминая затекшую спину, и пошла за собакой, в надежде, что та выведет её из сумрака, окутавшего всё вокруг.
Джек действительно вывел её к каким-то сараям. Мастерские, шиномонтаж... видно, кто-то его подкармливал тут. Пёс куда-то исчез, оставив Нину среди приземистых, уродливых построек, скудно освещённых редкими фонарями.
От беспомощности и усталости Нина тихо заплакала. Потом она устроилась на старом грязном диване, который кто-то выставил на выброс, и накрывшись куском толстого поролона, уснула.
Утром она проснулась от противного звука железа. Что-то сильно бухало и бряцало. Сеял противный дождик, Нина продрогла до костей. Она с трудом поднялась, отряхнула с себя крошки поролона и прочей грязи, и, шатаясь, медленно побрела прочь. С соседней веранды за ней наблюдали.
— Эй, гляди, в нашем полку прибыло! — улыбнулся Чирик, завсегдатай тусовки бомжей, ночевавших в промзоне, — приличная вроде... может из дома выгнали?
— Или по башке дали! — ставя на решётку жестяную банку с остатками растворимого кофе, предположила деваха с опухшим от пьянства лицом, — эй, кому кофе?
— Настюха, мне! — продрав глаза, кашлянул вчерашний парень, беседовавший с Ниной. Он издалека признал её плащ и показал на удаляющуюся фигуру рукой: — так это ж та, вчерашняя! Я про неё вам рассказывал!
— Может, того? Позовём? — спросила добрая Настя, — она же, наверное, замерзла!
— Не надо. Она, походу, бешеная или сумасшедшая! Сказала, что с Ленинского!
— Ленинский? Так это же бывшее название нашего посёлка, до перестройки он так назывался! — подал голос Чирик, пытаясь снять горячую банку с решётки.
— Всё равно, она того! Я вчера предложил её на автостанцию проводить, так она так на меня посмотрела, думал всё. Ща в горло вцепится!
— Антох, ну а кто из нас нормальный-то? Пальцем покажи! — вздохнула Настя и бросилась за Ниной: — Подождите!
Нина обернулась. К ней приближалась девица с лицом, похожим на сдобный блин, в который ради смеха воткнули пару тёмных изюмин.
— Вам что? — шарахнулась от неё Нина.
— Вы, наверное, замёрзли, — улыбнулась Настя чёрными зубами, и Нина, не выдержав этого зрелища, попятилась и упала.
Когда она очнулась, поняла, что намочила штаны. Затылок ломило, но зато Нина увидела, что находится в промке. В десяти минутах от дома, в котором она жила с дочерью Александрой и её семьёй.
— Вы не скажете, сколько сейчас времени? — спросила она у блиннолицей девушки.
— Почти двенадцать часов! — радостно возвестила та.
— Боже мой! Меня дома, наверное, обыскались! — заохала Нина, встала и поковыляла к шиномонтажу, где когда-то работал механиком её муж Михаил. Он умер в восемьдесят третьем — сердечный приступ.
На выходе из промзоны к ней, виляя хвостом, подбежал пёс, страшно похожий на Джека, с хозяином которого, Иваном Николаевичем, они, сорокалетние, часто спорили по поводу государственного устройства. Иван Николаевич был убеждённым сталинистом, тосковал по "крепкой руке", и, как и Миша, не дожил до шестидесяти... Она намного пережила их. Врачи говорят, у неё деменция.
Дома, перед иконкой Богоматери, сидела бледная, уставшая Саша. Под глазами круги, видать, не спала ночь, искала мать.
— Мама! Мама! Наконец-то ты вернулась! — бросилась она к Нине, и обняла её, — Слава тебе, Боже! Я так виновата перед тобой, мамочка! Я не должна была срываться! Прости меня!
— Да? А что, собственно, случилось? — рассеянно улыбнулась Нина Павловна. Она так и не вспомнила того, что случилось вчера, но зато могла назвать телефонный номер своих бывших соседей по лестничной клетке, которые никогда не отказывали, если ей нужно было воспользоваться телефоном сорок лет назад.
Благодарю всех, дочитавших до конца. В основу рассказа легли реальные события, имевшие место в конце сентября 2022 г.