Насыщенный запах свежемолотых кофейных зёрен заполнял собой всё пространство его полупустой квартиры.
Габриель жил скромно, по меркам соседей – бедно. Антураж квартиры обеднялся ремонтом послевоенных времён. Кое-где на стенах ещё виднелась чёрная копоть после бомбёжки, а там, где стены были закрашены, тонкий слой краски едва скрывал предыдущий слой серо-зелёных обоев.
Сергей, ошеломлённый жилищными условиями университетского товарища, осматривался, не решаясь сесть. Это была просторная квартира-студия, слева располагался кухонный уголок: столешница метра полтора-два в длину, над ней нависали два кукольных шкафчика, рядом стоял маленький холодильник. Всё остальное пространство комнаты было отведено под необходимый минимум жизни: вместо кровати на полу лежал большой матрац, рядом стоял деревянный журнальный столик с обветшалыми книгами на нём, а в центре обитель – обеденный стол с двумя стульями. Позади обедни – высокий книжный шкаф, комода для вещей у его товарища не было – все его вещи умещались на напольной вешалке.
– Серж, тебе капучино или американо?
- Пожалуй, американо, - отозвался он, застигнутый врасплох вопросом товарища. Обернувшись, его взгляд приковала миниатюрная рожковая кофемашина. Вглядевшись в мрачное освещение комнаты ему удалось прочитать «DeLonghi». – Наверное, это самое ценное, что тут есть, - подумалось ему.
– С сахаром?
– Без.
— Правильно, с сахаром пьют только извращенцы, настоящий же ценитель кофе знает, что сахар убивает яркий аромат и богатство вкуса этого напитка, - сказал Габриель.
— А с сиропом – тоже извращенство? - уточнил Серж, от вопроса сквозило иронией.
— Моветон! Итальянцы пью эспрессо с сахаром, но с сиропами – никогда, — пояснял мужчина. — Наш кофий готов, сказал Габриель с нежность в голосе, что несомненно подчёркивало глубину его любви к этому напитку. И поставил чашки на стол.
— Сиропы, - продолжил молодой человек, - сублимация загнанных в мыле американцев, которые в погоне за карьерой и достатком не способны остановиться хотя бы на минуту и впустить краски в свою жизнь. Происхождение этой субстанции, на самом деле, - благородное, Габриель начал свой экскурс в историю, - слово сироп происходит от арабского charâb, что в переводе означает «напиток». Напитки с сиропом были спасением для людей во времена крестовых походов. Сироп помогал поддерживать организм крестоносцев, также его использовали для лечения депрессий, бессонниц и прочих недуг. Затем написание слова charâb сменилось на siropus и syrup.
— Т.е. рецептам с сиропами уже века, а первыми запатентовали его американцы?
- Не совсем, первое упоминание добавления сиропов в напитки, а именно – в Пунш, приходится на 1709 год в Лондоне. Фридрих Натт в своей книги для кондитеров “The Complete Confectioner” делится рецептом. И только в 1862 году в Нью-Йорке выходит в свет первый «Справочник бармена», в котором прописаны рецепты напитков с добавлением миндального сиропа, малины, имбиря и прочих.
— Занимательно! – задумчиво сказал Серж, делая глоток кофе, - вкусный!
Габриель растёкся в улыбе, и потому как он вобрал воздух в лёгкие, было очевидно, что он готовится раскрыть многовековые секреты приготовления настоящего кофе по всем древнейшим канонам. Заметив это, Серж пошёл на опережение.
— Прости мою бестактность, но могу я спросить, почему, при твоём жалованье, ты живёшь вот в таких условиях? – описывая квартиру взглядом, несколько смущённый своим же вопросом, поинтересовался белокурый мужчина, заправляя прядь свисшей над глазом чёлки за ухо.
— В каких условия?
— В условиях …, - Серж пытался подобрать какое-нибудь слово, чтобы не ранить чувств товарища, но не находил, - в условиях бедности что ли…, - наконец сказал он.
- Друг мой, единственное богатство, что по-настоящему представляет ценность для меня – богатство души.
— Ну а как же комфорт?
— А в чём суть комфорта?
— Жить в хороших условиях, спать на кровати, сидеть на мягком стуле, пить кофе из хорошей чашки, а читать книгу – на удобном кресле. Уют в квартире отражает состоятельность человека, его положение в обществе и образ его жизни, мысли — в конце концов.
— Образ мысли – это ты верно заметил, приятель. Ты описываешь комфорт классического обывателя, цепляющегося за общественные нормы и его одобрение, закоренелость консервативного образа жизни, где на первое место встают облицовка среды обитания и зачистка внутреннего мира под стандарты общества. Комфорт – суть гармонии всех сфер жизнедеятельности.
— Не соглашусь с тобой, друг, — вернул себе слово Серж, —я говорю о том приятном чувстве, что рождают внутри дизайн и интерьер обустроенных стен.
— Вопрос лишь в том, а есть ли место внутреннему комфорту в этих стенах?
Серж задумался, по всей видимости, он мысленно перенёсся в свои апартаменты чтобы сверить истинные ощущения с действительными. Ведь до этой минуты ему не приходилось задаваться этим вопросом. А может быть уже жалел о том, что затронул эту тему.
— Вы – русские, живёте для публики, мы же - итальянцы – для души.
Слова Габриеля должны были обидеть его визави, но их лёгкость и сострадание, застывшее в грустном взгляде итальянца, словно обезоруживали Сержа.
— В итальянском языке есть красивое выражение, – L'essenziale è invisibile agli occhi, музыкой стекли строки с уст Габриеля, – главного глазами не увидеть, - перевёл он.
— В твоём мире хоть какое-то имеет значение то, что глазами всё-таки увидеть?
— Определённо! Ты верно заметил, в моём мире для меня имеет значение то для глаз, что коррелирует с наивысшим наслаждением. К слову о хороших чашках, - продолжил Габриель, поднимая свою, —обрати внимание – фарфор ручной работы, приобретённый на Ламбада-маркет. Кофемашина – итальянский производитель, посмотри на книги – многие из них коллекционное издание, в переплёте, а на «неудобном» матраце постельное бельё из хлопка и Tencel - эвкалиптового волокна, – пояснил он, – ты судишь обо мне по стенам, и переносишь уведенное на всё остальное.
Теперь глаз Сержу резал убого-прекрасный контраст предметов старины и разрухи с элементами современности. Чистота и опрятность выступали невольными свидетелями той гармонии, что упоминал его товарищ. Ровный голос Габриеля, преисполненный рассуждений, лишь подтверждал это.
— Вероятно, это конфликт менталитетов, - с улыбкой подвёл итог Серж.
Покинув стены Габриеля, Серж шёл вдоль центральной улицы города, полной людей: одни толпились возле магазинов, другие – расположились на открытых верандах ресторана, занятые разговорами с ближними, они едва могли сосредоточиться на меню, третьи – куда-то бежали. Мужчина, погрузившись в себя, задумался, а не хаос ли царит в его комфортных стенах!? — Ох, уж лучше б хаос, - сказал он в слух, - чем пустота.
Проходившая мимо девушка покосилась на него. Вероятно подумала, что я сумасшедший, предположил мужчина.
— Сходил попить кофе к товарищу! – пробубнил себе под нос Серж и побрёл прочь от суеты.
