Я закрываю учебный класс, выхожу из офиса и быстрым шагом иду к автобусной остановке. На улице ветрище, холодина, дождь хлещет мне по лицу. Я кутаюсь в капюшон, по-плотнее прижимая материал к телу. Холодно. Надо было надеть теплые колготки.
На остановке уже собралась приличная компания из таких же, как я, ждунов. Наконец, наша желтая карета подана. Захожу в автобус, меня со всех сторон прижимают и толкают усталые пассажиры, они тоже замерзли и промокли, им тоже хочется поскорее домой.
— Извините, — говорит мне какой-то парень, случайно наступивший мне на ногу.
— Ничего, — бурчу я, отворачиваюсь и увеличиваю громкость в наушниках.
Мы едем в духоте, окна запотели, да и на улице так темно, что ничего не видно. Я определяю свою остановку по количеству поворотов автобуса. Один. Второй. Пора выходить.
И снова дождь, ветер и говнябрь.
По пути забегаю в Пятерочку, беру гречку по акции, молоко 3,2%, дарницкий. Выхожу, топаю через улицу мимо пекарни.
И тут меня встречает он. Такой родной и любимый, дорогой, обожаемый.
Запах свежих булок. Мммммм.
Я вдыхаю этот сладкий аромат полной грудью, и перед глазами промелькают бабушкины руки, проворно замешивающие тесто, мамин голос, который кричит с кухни: «Дети! Пироги готовы!», кухонные семейные посиделки с ватрушками, мятным чаем и беззаботной болтовней. Запах имеет память.
Я захожу в пекарню, снимаю с головы капюшон и моментально согреваюсь. Тут так тепло и уютно, продавец в смешной панамке доброжелательно здоровается со мной и предлагает купить самые свежие углеводики.
С витрины на меня внимательно смотрят рогалики с маком. Пироги и расстегаи зазывающе выпятили свои румяные бока. Самса с кулебякой игриво подмигивают левым глазом, а сосиски в тесте палевно шепчут: «Возьми меня, детка, нам будет хорошо вдвоем».
Я ведусь на сосисочные провокации и подмигивания самсы, а также решаю захватить в кулинарный плен булку-косичку и булку-ромашку. До кучи.
Женщина в коричневом фартуке заворачивает мою добычу в хрустящий бумажный пакет, и я иду домой.
Дома меня ждут голодные дети и нервная кошка. Как только я открываю дверь, они подбегают ко мне и начинают скакать вокруг, выхватывая у меня из рук пакеты и сумки. Коллективные обнимашки.
— Чо купила? Чо купила?
Сын ставит чайник, дочка заваривает травяной чай, мы садимся за стол, и я достаю коричневый пакет. Дети замирают в предвкушении.
— Что там? Что там? — их лица такие прикольные, одинаково удивленные пучиглазики.
— Это для Олеси, — я достаю теплую самсу и протягиваю дочке.
— А для меня что? — нетерпеливо спрашивает Илья.
— А вот для тебя, — вынимаю еще одну самсу и отдаю ему бежевое хлебобулочное изделие.
— А это на завтра, — сосиски в тесте отправляются в холодильник.
— Или на ночной дожор, — уточняет Илья.
Мы пьем чай, едим и болтаем о прошедшем дне. И хоть я и смертельно устала и хочу просто лечь спать, но слушаю детские новости с интересом.
Потом мою чашки, говорю дежурное: «Уроки сделали?» и иду отдыхать или не отдыхать.
Обычно, не отдыхать. Вечер — это время писанины. Я ложусь под пледик, достаю телефон и набираю предложения за предложениями, стираю, набираю снова, опять стираю и снова набираю. Мне нравится писать, это успокаивает ум, приводит мысли в порядок, очищает голову от навязчивых идей.
Хотя в последнее время я совсем перестала писать. Будто кончились мысли, и отпала в этом потребность. Но я бы хотела продолжать писать, потому что мне это нравится. Сегодня я проснулась с мыслью, что нужно продолжать, нельзя просто так останавливаться и бросать канал. Думаю, что я стану прилагать больше усилий для его развития. Тем более, лето кончилось, а значит, пора депрессий и самокопаний не за горами. Пойду на новый круг самопознания и буду писать про свои инсайты.
