Фанфик по "Звездным войнам". Падме узнает, что Энакин видит сны о ее смерти. Эта новость застает ее врасплох, и заставляет много думать, возможно, даже чересчур.
Падме лежала в кровати, укрытая тонким шелковым одеялом. Ее шикарные волосы были раскинуты по подушкам, жемчужные украшения тихо постукивали, нежно-голубая ткань ночнушки поблескивала в свете звезд. Аромат духов, которые она нанесла перед сном, помогал ей представлять себя на лугах ее любимой, родной планеты.
Она чувствовала себя просто волшебно. Три часа, которые были потрачены на подготовку ко сну, стоили того. После столь долгой разлуки со своим мужем, Падме очень хотела произвести на него впечатление. Хотя он и предлагал ей перестать расчесывать волосы и пойти перекусить. Но, в конечном итоге, прекрасный вид, открывающийся с балкона и ее очаровательная улыбка настроили его на романтический лад.
Но в кровати Энакин пробыл недолго. Она услышала, как он постанывает во сне, а потом почувствовала, как мужчина резко сел. Может мои волосы опять попали ему на лицо, а он решил, что задыхается в песке? Это была не редкость, поэтому Падме совсем не удивилась бы этому. Но когда Энакин развернулся и начал вставать с кровати, она поняла, что дело было в чем-то другом. Гораздо более серьезном.
Испытывая тревогу за мужа, Падме тут же поднялась вслед за ним. Она очень надеялась, что дело не было в очередном приступе аллергии, от которой Энакин периодически страдал. Каждый раз он убегал на балкон и дышал свежим воздухом. Возможно, дело было в джедайском одеянии. Хотя Падме убедилась, что туника Энакина выглядит достаточно стильно, джедаи по-прежнему неизвестно откуда брали ткань. Да, определенно дело было в этом Не могло же это быть из-за духов или цветов, которыми была украшена их спальня.
Встав с кровати, Падме подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Чуть бледновата, но очаровательна. Молодая женщина быстренько подкрасила губы блеском, добрызгала на себя оставшуюся половину флакона духов, пощипала щеки, для большей яркости и взбила прическу руками, после чего поспешила убедиться, что с Энакином все в порядке.
Спустившись вниз, Падме заметила своего мужа, сидевшего на ручке одного из диванов. Он предпочел остаться в темноте, что Падме совсем не понравилось. Это не было хорошо. Его явно тревожили какие-то мысли. Желая прогнать его мрачные думы, Падме включила свет. Освещение в этой комнате создавало волшебную и интимную атмосферу, к тому же теплый свет льстил ее коже и темно-карим глазам.
Энакин даже не повернулся в ее сторону, хотя определенно заметил ее присутствие. И это сделало ситуацию еще более напряженной и тревожной. Падме осторожно подошла к мужу и коснулась его мягких волос. Она всегда любила его локоны, они шли ему гораздо больше, чем то недоразумение с косичкой, которую вынуждены были носить падаваны. Джедаям определенно стоило найти себе хорошего штатного стилиста. Если бы Падме не знала Энакина с девяти лет, она могла бы даже не заметить, что у молодого человека есть потенциал стать одним из самых горячих приверженников целибата во всей галактики. Она уже однажды просчиталась так с Оби-Ваном.
Отбросив лишние мысли, она обратила все свое внимание на молодого мужчину.
- Что тебя беспокоит?
Энакин, наконец-то, посмотрел на нее, а потом чуть улыбнулся, протягивая руку к украшению на ее шее.
- Ничего.
Он приподнял медальон, который сам когда-то сделал для нее.
- Я помню, как подарил его тебе.
Ну еще бы ты не помнил, подумала Падме. Я надеваю его каждый раз, как мы ложимся спать, с момента нашей свадьбы. Но несмотря на Силу, джедаи никогда не были особо проницательны в плане того, что касалось подарков. С его талантами, он мог бы делать украшения для нее и почаще, а не раз в... а не один раз.
Но сейчас это было не главное, Падме хотела, чтобы он был искренним с ней, и честно признался, что его беспокоит. Он определенно пытался что-то от нее утаить, и она пыталась выяснить что. Не дай Бог он решил подстричься... Она могла принять его механическую руку, стимпанк никогда не выходит из моды, но короткие волосы... снова...
- Это был сон.
Хм. Падме нахмурилась. Обычно его радовали сны о ней, но сейчас он явно был не в настроении, а значит, это был либо плохой сон о ней, либо ему приснился Йода. Опять.
- Плохой?
- Как те, что я видел о своей матери, как раз перед тем, как она умерла.
Падме облегченно выдохнула. Что угодно, лишь бы ей не пришлось конкурировать с Йодой. Грязный зеленый цвет был ей не слишком-то к лицу, хотя, она могла заменить его на какой-то более благородный оттенок...
- И?
Энакин вновь посмотрел на нее, с тяжелым взглядом. Будто она не понимала каких-то очевидных вещей.
- И это было о тебе.
- Расскажи мне.
Падме положила руку на плечо Энакина, успокаивающе поглаживая его. Но он вдруг начал фыркать, провел пальцем по носу, и начал отходить от нее в сторону.
- Это был всего лишь сон.
Энакин вновь зафыркал, вдыхая прохладный воздух. Неужели дело все-таки в ее духах? И Падме вдруг почувствовала, что между ними образуется пропасть. Она не понимала, как он мог этого не ощущать, как он мог не понимать этого. Она хотела знать подробности, а получала лишь жалкие обрывки информации, из которых никак не могла сложить цельную картину.
- Ты умрешь при родах. - Все же продолжил молодой Скайуокер.
Это было уже хоть что-то.
- А ребенок?
- Я не знаю.
Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что он сейчас снова разревется. Падме этого совершенно не хотелось, потому что тогда он бы понял, что она накрасила ему ресницы, пока он спал. Так что она поспешила успокоить супруга.
- Это был просто сон.
Но было уже слишком поздно. Она сама не верила в свои слова. Конечно, она помнила, что произошло с ее свекровью. Сны джедаев, а особенно Избранного, имели обыкновение сбываться. Она нередко пользовалась этим, когда хотела знать, что будет модно в следующем сезоне. Она просто спрашивала у мужа за завтраком, что ему снилось, и просила описать все в мельчайших подробностях. Но сейчас это означало, что она действительно может умереть.
У Падме всегда была богатая фантазия, и процесс разрастания ее мыслей уже было не остановить. Она умрет, родив ребенка. И это случится совсем скоро, а она никогда даже не задумывалась об этом как следует. Картинки мелькали в ее голове. Вот ее родители, горюющие над ее телом. И на их страдания невозможно смотреть равнодушно. А вот ее коллеги-политики, причитающие, как рано они потеряли столь блистательного политика, превосходного оратора и мудрого правителя. И, конечно, действующая королева Набу, которая скажет, что она хоть и сменила ее во дворце, так никогда и не смогла затмить ее или заменить в сердцах людей. И все те, кто недостаточно ее ценил вдруг поймут, кого они потеряли. Какой абсолютно незаменимой она была.
Ее люди, жители Набу, будут требовать увековечить ее образ на веки, построить храмы и отлить статуи, писать поэмы и ставить спектакли о самой выдающейся и самой прекрасной представительнице их планеты. Она останется в памяти людей вечно молодой и красивой.
Ее похоронная процессия, конечно же, будет проходить поздно вечером, когда уже стемнеет. И в руках у людей будут свечи. Она уже представила себе шикарный наряд цвета морской волны. Ее роскошные волосы будут распущены и украшены цветами, маленькими белыми стефанотисами и такими же небольшими тонкими лентами. Она представила себе свой макияж и маршрут процессии, и как будет выглядеть ее гроб, и где будут проходить поминки, и даже какие вензеля будут на пригласительных. Боже, это могло бы стать самыми шикарными похоронами в истории галактики.
- Ты права, - сказал Скайуокер, выдергивая Падме из ее мыслей. - Возможно я зря так беспокоюсь. Может это просто дурной сон.
Мир вокруг рухнул. Что? Падме просто не могла поверить в то, что он говорил.
- Ты это серьезно? Разве сны джедаев - это не знамения или как это там у вас называется?
- Да... конечно... Но ты можешь быть права.
- Но ты ведь видел сны о своей маме, верно? И она умерла, Эни. По-настоящему умерла. Понимаешь? Если ты забыл, то ты тогда еще перебил целую деревню... Это не может быть ошибкой, не так ли?
- Зря я тебе рассказал. Тебя нельзя нервничать. - Он положил руку ей на живот и мягко улыбнулся. Может я просто напуган, потому что слишком боюсь тебя потерять. Ты свет моей жизни, моя королева, мой ангел, моя богиня, и я... Я не позволю этому случиться. Я не потеряю тебя.
Падме хорошо знала этот безумный, сумасшедший блеск в его глазах. Молодой Скайуокер был невероятно упрямым и безрассудным, и он действительно мог пойти на многое, чтобы нарушить чьи-то планы. Даже если это планы его собственной жены.
Падме надулась, как дикий полевой хомяк, чувствуя, что готова растерзать джедая на куски. Что значит этого не случится? Он что, предлагает ей отменить мероприятие? После того, как она потратила целых две минуты на продумывание деталей? После того, как она все так удачно спланировала? Ну уж нет, это никогда не станет правдой. И ему придется очень постараться, чтобы помешать ей осуществить задуманное.
- Я обещаю тебе, Падме. Я не позволю этому случиться.
Это мы еще посмотрим, Скайуокер, подумала Падме.
***
- Оби-Ван приходил?
Падме засияла. Она очень надеялась, что Энакин узнает о визите своего наставника. Это заставляло его ревновать, потому что несмотря на верность Оби-Вана традициям ордена, он был космическим Иисусом и жутким бабником, которому каждый раз каким-то образом удавалось ускользнуть из цепких женских рук.
- Он заходил утром.
- Что ему было нужно?
Падме не стала говорить мужу, что Оби-Ван интересовался, нет ли у нее какой-нибудь симпатичной подружки-политика, еще одной, которая была бы заинтересована в джедайских услугах охранника. Так как после смерти Сатин он стал немного тосковать по охране горячих правителей. Все во благо Республики, конечно.
- Он беспокоится о тебе. Говорит, что на тебя многое навалилось.
- Я чувствую себя потерянным.
Падме не ожидала услышать это, но в то же время обрадовалась. Кажется, его грандиозные планы по ее спасению рушатся. Это было хорошей новостью, потому что Падме уже продумала наряды для участников панихиды, и даже примерила один из них сама. Впрочем, его неудача была очень даже ожидаемой, потому что Энакин вообще редко сдерживал обещания, хотя и пытался изо всех сил. То ли потому что сил у него было маловато, то ли потому что он слишком много пиз...обещал.
- Потерянным? Что ты имеешь в виду?
- Оби-Ван и Совет не доверяют мне.
Ну началось, подумала Падме, чувствуя, что весь их вечер снова пройдет за обсуждением карьеры Энакина, а она еще планировала подобрать цветы для своих похорон.
- Они доверили бы тебе свою жизнь.
- Что-то происходит. Я не тот джедай, которым должен быть.
Глаза Падме расширились. Это было очень нехорошо. Было очевидно, что Энакин планировал сделать что-то неправильное. Нарушить какие-то джедайские правила (она удивлялась, что у них еще оставались правила, которые он не нарушил), и вообще зайти слишком далеко в своем стремление не дать ей умереть. Это действительно было тревожным звоночком. Как бы он и вправду чего не придумал.
- Я хочу большего. И знаю, что не должен.
Может он все же не про свои видения говорит, подумала Падме. Мало ли что у него в голове. Может он просто хочет еще кого-нибудь покрамсать. Зная Энакина, это вполне было похоже на правду.
- Ты слишком многого от себя требуешь. - Сказала Падме, пытаясь посеять зерно сомнения и неуверенности в сознание мужа.
- Я найду способ спасти тебя.
Ну ек макарек, подумала Падме. Опять двадцать пять.
- Спасти меня? - спросила она, делая вид, что уже и думать забыла о его нелепых пророческих снах, предсказавших смерть его мамы, а теперь предсказывающих и ее собственную смерть.
- От того, что я вижу в кошмарах.
- Это тебя беспокоит?
Падме поняла, что напрасно надеялась. Она уже начала фантазировать, что в Скайуокере наконец-то проснулось желание доказать всем, что он Избранный, что ему захотелось власти и влияния. Потому что единственное, в чем он превосходил других джедаев, было его количество пафосных провалов. Но нет. Он пытался испортить ей все веселье.
- Я не потеряю тебя, Падме.
Как ты не потерял свою маму? Подумала Падме. Но вместо этого произнесла совершенно другие слова.
- Я не умру при родах, Эни. Я тебе обещаю.
Мы же семья, и много и громко обещать и не сдерживать своих обещаний - это у нас семейное, не так ли, муженек? Падме гордилась, что ей удалось перенять у мужа этот его безусловный талант.
- Это я тебе обещаю.
Именно об этом я и говорю, улыбнулась про себя молодая женщина, не забывая изображать вселенскую грусть в глазах.
***
Падме надела темно-зеленый наряд и встала у окна, зная, что время заката - самое удачное для красивых кадров. Она чувствовала, что Энакин делает тоже самое, потому что она сама научила его этому и заставляла делать это каждый раз, когда он был дома. Теплый мягкий свет, взгляд куда-то вдаль... Но ее тревожило то, что ее муж был сейчас не рядом с ней, а стоял у чьего-то чужого окна. Он проводил слишком много времени в Храме джедаев.
Обычно, он старался ускользнуть оттуда при любой возможности, а потом определенно наслаждался тем, что члены Совета могли чувствовать колебания в Силе, а если бы они выглянули в окно и немного прищурились, то смогли бы эти колебания даже увидеть. Нарушать правила под носом у Совета было особенно приятно и щекотало нервы им обоим.
Но теперь все изменилось. Энакин думал, что она может умереть, но все свое время проводил с Советом. И Падме начала подозревать, что он все же солгал ей. Что она зря размечталась о похоронах века, а Энакину на самом деле снился магистр Йода в непристойных одеяниях. Поправив рукава своего зеленого платья, Падме начала раздумывать над тем, как ей выиграть своего ведомого мужа у зеленой лягушки в случае необходимости.
***
Появление Энакина дома в разгар битвы в городе не могло быть хорошим знаком. По опыту Падме знала, что если он не участвовал в этой неразберихе, значит он и был ее виновником. Конечно, она не подала вида, и изобразила из себя заботливую супругу, сокрушаясь, что уже успела сменить зеленый наряд на голубой. Но юный джедай сам был виноват, его не было так долго, не могла же Падме носить один и тот же туалет дольше двадцати минут? Это было бы очень не цивилизованно.
Встретив мужа и выслушав его сомнительные объяснения о происходящем, Падме не на шутку встревожилась. Кроме блуждающего взгляда безумца, который она так любила в Энакине, она заметила еще одну странность. Он ни разу не пообещал ее спасти, несмотря на то, что она спросила его о том, что он собирается делать. Обычно разговор сразу же переключался на нее, но в этот раз он, непривычно, начал говорить о политике. А вот это уже было по-настоящему серьезно.
Скайуокер, мать твою... помню я, хорошая она была женщина. Что ты понатворил, разносчик мидихлориан недоделанный? Если он действительно нашел способ спасти ее...
Он даже не попытался успокоить ее, когда она сказала, что ей страшно, начал заверять, что все прекрасно. Не ты ли еще недавно твердил, что я уже без пяти минут великолепный и непревзойденно-стильный труп?
Ее сердце чуяло неладное, но все же, зная, чем обычно заканчивались грандиозные планы Энакина, Падме позволяла себе не думать о плохом. До тех пор, пока...
***
Визит Оби-Вана был неожиданным, но столь желанным. Видеть космического Иисуса было всегда приятно. Конечно, мужчина не мог похвастаться стильным гардеробом, но он знал, как принять по-настоящему стильную позу, что делало его наряд уже не столь важным. Так что общение с наставником ее мужа всегда позволяло Падме получать эстетическое удовольствие.
Но в этот раз Кеноби едва ли принимал позы, он был каким-то скукоженным. Очевидно встревожен, расстроен, даже, казалось, немного напуган. Его вопросы давали ей понять, что Энакин действительно что-то натворил, и его деяния не остались незамеченными.
Чувствуя обиду на Оби-Вана за столь непрофессиональное для модели поведение, Падме солгала ему, что понятия не имеет, где Энакин. Именно тогда Кеноби начал говорить то, что полностью изменило для Падме весь мир.
На этот раз Энакин действительно не на шутку перепугался и зашел слишком далеко. Он сам никогда не справился бы, но ему на помощь пришел Палпатин. Использовав против Энакина его же прием - наобещать с три короба, Палпатин заманил его на темную сторону силы, сделав своим учеником. А Падме, даже несмотря на то, что мало чего знала о Силе, была в курсе, что эти ребята способны на очень многое. Добавь сюда статус Избранного и... Ее до мелочей продуманные к этому моменты похороны могут накрыться медным тазом.
Падме испытывала настоящий шок.
Он не мог с ней так поступить.
Он не мог выполнить свое обещание.
Это было нечестно, несправедливо и просто унизительно. Молодая женщина даже представить себе не могла, что ей придется звонить в ритуальные магазины и отправлять им назад венки с надписями "самой шикарной женщине во всей галактике от убитых горем жителей Набу".
Какой стыд.
И так с ней поступал ее собственный муж.
Хотя Падме ужасно злилась, в ее планы, конечно, совершенно не входило, чтобы Оби-Ван убил Энакина. Он должен был играть важную роль на ее похоронах: убитого горем вдовца, который так и не сумел спасти свою жену от смерти, которую он предвидел, точно так же, как он не смог спасти свою маму, смерть которой он также предвидел. Трагизм этой истории не только стал бы шансом для журналистов всей галактики посоревноваться за самые замысловатые и эпичные заголовки статей, но и, безусловно, стал бы поводом для создания поэм, стихов, мюзиклов, элегий, опер и прочих произведений искусства. Можно ли было мечтать о большем? Нет, Энакин определенно должен был остаться жив.
Но, судя по взгляду Кеноби, напоминавшего кота, смотрящего на сметану, Падме знала, что ему очень не терпелось разделаться с раздражающим его учеником. Похороните меня, и делайте все, что вам угодно, подумала Падме. А до тех пор, оба должны быть живы.
Оби-Ван не остался в долгу и бросил в сторону Падме очевидный факт, что Энакин был отцом ее ребенка. Будто она не знала, что он знает о них, но делает вид, что ни о чем не догадывается, хотя Энакин даже не пытался ничего особо скрывать, а ее беременность была очевидна, так как столь широкие наряды не были актуальными в этом сезоне. Уж кто-кто, а Оби-Ван должен был об этом знать. С этим Кеноби покинул ее, оставив наедине с горькими мыслями.
Ситуация выходила из под контроля, и Падме поняла, что пришло время брать все в свои руки. Скайуокер не мог просто так взять и спасти ее. А значит ей придется бороться за свою судьбу, даже если для этого ей вновь придется надеть ее далеко не новый походный костюм. Но она понятия не имела, в какую очередную дыру залез Энакин, и не могла рисковать испортить какую-нибудь очень дорогую дизайнерскую вещь.
На прическу, макияж и переодевание у Падме ушло совсем немного времени, всего полдня. Все это время помощники грузили в ее корабль косметичку, несколько комплектов сменной одежды, на случай, если с ее нынешней одеждой случится что-нибудь непредвиденное, или ей придется искать мужа слишком долго. А также еще кое-какие самые необходимые вещи. Лак для волос, плойка, купальник и все такое прочее. Это была катастрофа. Падме ненавидела, когда ей приходилось собираться в такой спешке, но тянуть до следующего дня было никак нельзя, зная расторопность Кеноби.
***
Падме начала чувствовать неладное, как только корабль начал приближаться к планете. Но когда корабль приземлился, она окончательно расстроилась. Она думала, что сепаратисты будут прятаться в каких-нибудь очередных лесах, среди кустарников и деревьев. Но это место выглядело совсем не так, как она себе это представляла. Темное, почти черное небо, кругом лава... Эта планета напоминала ад. Падме вздохнула, еле сдерживая слезы. Это было просто ужасно.
ЕЕ ОДЕЖДА АБСОЛЮТНО НЕ ПОДХОДИЛА ДЛЯ ЭТОЙ СИТУАЦИИ.
Точка.
Ей стоило надеть что-то более королевское, добавить образу большей драматичности и театральности, или, может даже, выбрать что-то из столь любимых Энакином костюмов для БДСМ. Да даже образ готической вдовы был бы более уместным чем то, что она носила прямо сейчас.
А что, если эта планета населена? Падме просто не могла появиться на людях в таком виде.
Это была катастрофа.
Настоящий позор.
Увидев бегущего к ней Энакина, Падме поняла, что вариантов у нее немного. Ей нужно было либо улетать, переодеваться и возвращаться обратно, но это заняло бы слишком много времени, либо надеяться, что у всех остальных не столь тонкое чувство вкуса и стиля, как у нее.
От внимания Падме не ускользнуло, как ее супруг, обняв ее всего на пару секунд, отстранился от нее, а потом осмотрев с ног до головы, спросил, что она здесь делает. Хотя он и не сказала, что ты делаешь здесь в таком виде, было очевидно, что он имеет ввиду. Черт. Ее уроки стиля не прошли даром, и, кажется, парень стал неплохо разбираться в моде. Падме пришлось сделать все возможное, чтобы переключить внимание мужа с ее одежды, на менее важные темы - Оби-Вана Кеноби.
Дальнейший разговор был похож скорее на безумие, чем на обычную беседу. Все это было правдой. Энакин дал ей повод мечтать о чем-то великом и нетленном, но теперь разбивал эти мечты о свое упрямство. Падме поверить не могла, что он действительно стал ситхом, только для того, чтобы спасти ее жизнь. И хотя это было трогательно, это едва ли входило в ее планы. Она все еще планировала оставить этого красавчика юным вдовцом, и ему придется очень постараться, чтобы перещеголять ее в упорстве.
Но разговор никак не клеился. Попытка заставить Энакина спустить все на тормозах и просто уехать с ней туда, где она могла бы умереть у него на глазах, приняв красивую позу, не сработала. Так же, как и было бесполезно говорить ему о цене, которую приходилось платить за его действия. Похороны уже обошлись ей в копеечку, а если ей еще и придется отменять мероприятие... Падме могла только представить себе, какими будут убытки. И все за зря.
Но Энакин вцепился в нее буквально клешнями, и ничего не хотел слушать. Он упорно стремился не дать ей умереть, что было очень глупо и иррационально. Падме уже жалела, что не выбрала в качестве супруга какого-нибудь другого джедая, который бы просто принял реальность и пошел бы с другими джедаями на рыбалку, вместо того, чтобы пытаться найти способ спасти любимую жену. Проблема была в том, что у правильных джедаев и жен-то никаких не должно было быть. Это была палка о двух концах.
Падме уже почти отчаялась. Ей казалось, что она проигрывает эту битву за свою смерь. Энакин начал обещать ей власть и собственную империю, и это было не так уж плохо, с учетом его карьерных успехов ранее. Но она всегда любила Энакина жалким мальчиком, которого знала с четырнадцати лет и, к тому же, ей совсем не хотелось править галактикой. Она не хотела снова быть правительницей, она хотела стать легендой, чье имя будут помнить спустя столетия. И все, что ей было нужно от ее мужа, это его любовь, и чтобы он перестал быть козлом, и сделал то, что у него получается лучше всего: надел черную одежду и плакал. Разве она многого просила?
Помощь пришла оттуда, откуда Падме ждала ее меньше всего. Похоже, Оби-Ван играл с ней все это время. Потому что он не только организовал эффектное и неожиданное появление в нужный момент, но еще и принял по-настоящему горячую позу плохого парня.
Дальше события стали развиваться стремительно. Падме никак не ожидала, что все примет такой оборот, но ее самая большая угроза вдруг стала ее самым большим подспорьем. Энакин всегда умел удивлять ее, как никто другой, и она вновь вспомнила, за что любила его так сильно. Он был непревзойденным королем драмы, возможно, она могла бы даже назвать его лучшим среди лучших (включая Кеноби и ее саму).
Ситуация становилась лучше с каждой секундой. Энакин вскинул руку в шикарном театральном жесте, и начал душить ее при помощи Силы. Она даже и мечтать не могла об этом. Она боялась, что он помешает ей, но, как оказалось, Энакин устроил для нее настоящий сюрприз. Он не только не собирался вставать у нее на пути, но даже готов был помочь ей стать легендой гораздо быстрее, не дожидаясь родов.
Теперь она понимала, что может умереть не просто молодой, красивой и сильно беременной, при том, что никто не знает, что она замужем (секретный муж раскрыл бы себя только на ее похоронах, с криками, как он всех ненавидит, на это она действие она выделила 27 минут). Она может быть задушена собственным мужем, и это было гораздо, гораздо, гораздо лучше. Она могла бы затмить несчастную Дездемону, у которой, конечно, не было столь прекрасного савана, да и беременной она не была. И все вокруг гадали бы, кто был отцом ребенка, стал ли Энакин душить ее, из-за причастности Кеноби, который не только посещал ее по утрам, но и, каким-то образом, оказался с ней на одном корабле. Все складывалось просто замечательно.
Это было по-настоящему эпично. Что-то, на что способен только Скайуокер.
Да, Эни, да, сильнее. Еще немного. Падме уже чувствовала, как жизнь покидает ее тело, когда заметила что-то странное во взгляде Энакина. О нет, подумала Падме. Только не это. Энакин начал терять хватку и выходить из роли абсолютного злодея. В нем все еще есть что-то хорошее. Решила Падме. И это начало проявляться в самый неподходящий момент. Оно боролось с тьмой, и не позволило ее мужу довершить начатое.
Но того, что он уже успел сделать было достаточно, чтобы сознание Падме начало угасать, оставляя ей надежду на вечное бессмертие.
***
Падме рыдала, несмотря на обезболивающие, и Оби-Ван смотрел на нее не понимая, почему лекарства не помогают ей.
Она ненавидела Оби-Вана, ей было противно смотреть на это заботливое и участливое лицо. Ей было противно слышать его слова утешения. Он даже не понимал, что он натворил.
Все было кончено.
Энакин пропал неизвестно где. А это означало, что теперь не будет ни вещих снов, ни попыток убийства. И вообще не факт, что он не откинулся, уж больно довольное лицо было у Оби-Вана, когда он вернулся. Более того, они принимали у нее роды. Ситуацию хуже и придумать было нельзя. Это что ж теперь? Ей придется все отменить? Ей теперь придется быть матерью-одиночкой, которую бросил муж, сбежав неизвестно куда? В дополнение к ее несчастьям выяснилось, что у них были близнецы, а это значит, что ей придется нянчиться с двумя детьми сразу. В этом не было ничего трагичного или драматичного. Никто не запомнит ее как великую мученицу, все будут только шептаться за ее спиной, обсуждая, как она не смогла удержать мужчину рядом, родила без мужа, да и вообще...
А ведь все уже было готово, осталось только вписать нужную дату и все. Просто катастрофа, столько усилий и все напрасно. Теперь, без ее любимого короля драмы, со всеми этими медицинскими оборудованиями и лекарствами, с магистром Йодой и сенатором Органой на подмоге, у Падме не было ни единого шанса. Падме уже даже начала рассматривать вариант броситься под какой-нибудь звездопоезд или что-нибудь такое. Но в отличие от удушения, такая смерть могла оставить ее жутко некрасивой. Она чувствовала себя абсолютно жалкой, несчастной и одинокой, среди этих людей, ничего не понимающих ни в моде, ни в драме. Боже, как же сильно все это ее печалило.
Падме всегда ценила живущую в ней творческую жилку и изобретательность, а также умение находить лучшие решения в самые короткие сроки и выпутываться из любой, даже самой сложной ситуации, лучше, чем кто-либо. Ну конечно же. Точно. Как она сразу не подумала об этом?
Оби-Ван был очень плохим человеком. Он зачем-то откачал ее и убил ее мужа, который все так прекрасно разыграл и должен был стать ее погибелью, а потом притащил к ней кучу медиков и ее главного конкурента - зеленую лягушку-дислексика. И теперь они думают, что все их приборы и лекарства смогут ее остановить. Ну уж нет. Она, в конце концов, жена Скайуокера. Мало кто может переплюнуть ее в упрямстве, целеустремленности и склонности к драматизму и пафосу. И уж тем более во всей галактике нет никого более стильного, чем она. Если Энакин отдал свою жизнь, чувствуя, при помощи Силы, ее истинное желание, и сражаясь за ее право умереть самой трагичной смертью в галактике, значит ей придется выполнить последнюю волю ее мужа и продолжить его наследие. Пусть все будет как в самой душераздирающей сказке. Она будет печалиться так сильно, так утратит всю волю к жизни, и они ничего не смогут поделать.
- Она утратила волю к жизни, - послышался механический голос дроида-медика, - мы ничего не можем поделать.
Падме чуть было не обрадовалась, но вовремя спохватилась. Ей нельзя было нарушать ее печаль. И лишь скорбь о том, что ее супруга придется вычеркнуть из похоронной процессии (а Падме никогда не сомневалась в его способностях превращать даже незначительные происшествия в трагедии космического масштаба, и можно было только представлять, сколько драматизма он смог бы добавить к ее похоронам. Что за потеря!), помогла ей сохранить нужный уровень печали.
Оби-Ван не присутствовал на похоронах. Но он слышал, что это были самые прекрасные и трагичные похороны во всей галактике. Люди восхищались необычайной красотой покойницы, оплакивали самую мудрую и восхитительную правительницу Набу, которой они, определенно, восхищались недостаточно сильно при ее жизни, и задавались вопросом, действительно ли она была беременна или просто любила перекусить после шести, кто был отцом ребенка, и действительно ли мастер-джедай и его бывший ученик готовы были убить друг друга за нее.
В ее честь писали песни и поэмы, сооружали храмы и устанавливали памятники. Ее имя никогда не было забыто. А оставшиеся в живых люди, чувствительные к Силе, могли ощущать сильные колебания радости, природа которых была им непонятна, учитывая ситуацию в галактике. Не знали они, что став единой с Силой и обретя бессмертие, Падме узнала, что ее любимый муж не умер, став самым темным, смертоносным и драматичным вдовцом во всей вселенной, завершив превращение трагичной истории о женщине, умершей от тоски, в самую эпичную и душераздирающую сагу о предательстве, дружбе, вечной любви и бесконечном чувстве прекрасного...
н