- Я его видела, понимаешь? На рынке видела-а. Он же в Москве должен быть на заработка-ах…
Вот это новости с полей!
- Как видела? – вскочила на ноги ошарашенная Валя. – Он же только через неделю должен вернуться?!
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 4
Весна, 1992 год.
Валентина Анатольевна неторопливо двигалась по усадьбе вдоль борозд и бросала в неглубокие ямки по две картофелины, ругая при этом бестолкового мужа, который не шевелился, по её словам, а выкапывал углубления абы как, лишь бы побыстрее смыться к своему дружку Игнату и залить бесстыжие глаза. Изредка отвечая жене на её бессмысленные доводы, Денис Михайлович отбрёхивался, как мог, объясняя свою нерасторопность неважнецким состоянием здоровья, так как вчера он попал под проливной дождь и промок до нитки.
- Я же просил сто грамм для согрева, а ты не дала, - возразил взмокший от нелёгкого труда Денис, не попадая ногой на железное полотно лопаты. Калош соскальзывал и нервировал Валентину, ждущую следующую выемку, чтобы кинуть клубень.
- Ты и без ста грамм, как рохля, - брюзжала сердитая жена, подтягивая за собой ведро с семенной картошкой. – А если выпьешь, так вообще неспособным становишься. Копай быстрей, у меня уже руки отсохли!
- И зачем нам столько картошки? – недоумевал Денис, окидывая печальным взором размеры усадьбы. Благо осталось засеять всего половину. Смачно высморкавшись между бороздами, вытер рукавом рубашки лицо и искоса посмотрел на жену, зная, что этот жест её доводит до белого каления.
Но, на его удивление, жена нисколько не поморщилась и не выдала что-то вроде: «Ты как свинья в навозе» или «Разбросался соплями, чучело огородное». Ничего из привычного не прозвучало. Валентина стояла, согнувшись перед мужем, крутила в руке проросшую картофелину и выедала глазами землю, куда была воткнута лопата. Убрав ногу с полотнища, Денис уставился на задумчивую женщину, затем положил обе ладони на конец черенка, а сверху примостил щетинистый подбородок.
- И чего уставилась? Сажать-то будем?
- Будем, - с выдохом ответила Валя, бросив картофель обратно в ведро.
Выпрямившись, также осмотрелась, оценила оставшийся масштаб работы и со слезами на глазах уставилась на мужа.
- Ты чего это? – опешил Денис, подняв голову. – Болит что-то?
- Душа болит, - одинокая слезинка потекла по морщинистой щеке.
Смахнув её, Валентина вырвала из рук мужа лопату.
- Меняемся. Теперь я буду копать.
Денис перешагнул борозду.
- Ты из-за Валерки, что ли? Да плю-унь, - взял из ведра несколько пыльных клубней. – Врачи разберутся. Ну, не говорит, с кем не бывает. Я так вообще до четырёх лет молчал, а потом ка-ак затараторил…
- И до сих пор заткнуться не можешь, - прошипела Валя, откинув часть земли на борозду. – Шевелись, увалень, до ночи не закопаем.
После обеда из районной поликлиники вернулась Ирина с младшим сыном. Войдя в дом с печальным глазами, помогла Валере разуться, умыться, а затем занялась собой. Сняла туфли, помыла руки с мылом, ополоснула заплаканное лицо и посмотрела на своё отражение в овальном зеркале, висящем над умывальником.
- Ой, вы уже дома? – в кухню вошла уставшая мать. – А мы только о вас говорили.
Ира вытерла лицо вафельным полотенцем и села на табурет. Её печальные глаза были полны слёз и отчаяния. Отвернув голову в окно, она молча сглатывала слёзы.
- Что врач-то сказал? – Валентине не терпелось услышать благоприятную новость. – А то я вся извелась.
Открыла кран и сунула под прохладную воду покрасневшие ладони.
- Ничего, - всхлипнула Ира, - ничего хорошего.
- Почему? Это же такая ерунда, - прихватив сырое полотенце с крючка, Валентина села на лавку. – Много ли таких немых? У Гальки Пружниковой парнишка до трёх молчал, вспомни. А у Лены Симоновой… Девчонка до пяти глазами хлопала и улыбалась, а потом язык как развязался - до сих пор трещит, как попугай. А девке уже пятнадцать.
Слушая слова поддержки, Ира не смогла справиться с собой и выпустила волну рыдания, опустив голову на руки. Её спина содрогалась от каждого всхлипывания, нос хлюпал от забившейся слизи, а изо рта доносилось тяжёлое дыхание. Ирина ударилась в истерику.
- Да что ты так убиваешься, Ирочка? – Валя мигом пересела с лавки на табурет. – Девочка моя, ничего страшного не случится. Наш Валерочка - крепкий, умный мальчик. Мы с ним буквы разучиваем. Я называю, а он пальчиком показывает. Это означает только одно: он способный, слышишь? А сегодняшние врачи ничего в этом не понимают. Им дай шоколадку, так они готовы тебя без очереди пропустить, а если придёшь с пустыми руками…
- Мамочка, да что ты такое говори-ишь? – взвыла Ира, захлёбываясь приступом истерики. – Мама-а…
- Говорю, как есть. В наше время на всю эту мелочь никто внимание не обращал. Как будет, так и будет. На всё воля Божья. В нашем роду ни одного неполноценного ребёнка не было. В какой срок положено заговорить, в такой и начнёт. Так будет болтать, что не остановишь! – рассмеялась Валя, чтобы подбодрить расстроенную дочь.
Но Ира не останавливалась. Рыдала и рыдала, вздрагивая и задыхаясь. Погладив дочь по спине, Валя налила в кружку воды из чайника и предложила попить, чтобы успокоиться.
- Если у Валерочки врождённый изъян - значит, скажи спасибо муженьку. Порода у него порченая, - резюмировала мать, держа перед Ирой кружку. – Ты на Алёшку посмотри: родился вроде нормальным, а сейчас что? Дурачок какой-то, прости Господи…
- Мама-а, при чём здесь Алёшка? – протяжно завывала Ира, приподняв голову. – Не трогай ты моих дете-ей.
- Не пойму, - поставив кружку на край стола, Валентина села на своё место. – Тогда по какому поводу слёзы?
- Я его видела, понимаешь? На рынке видела-а. Он же в Москве должен быть на заработка-ах…
Вот это новости с полей!
- Как видела? – вскочила на ноги ошарашенная Валя. – Он же только через неделю должен вернуться?!
- Я его зову, зову, а он не слыши-ит.
- Может, подарки нам выбирал? Хотя… И в Москве мог купить. Может, ты ошиблась?
- Не-ет.
- Ты точно уверена, что это был Николай? Ты вот прям в лицо его видела?
Глядя на рыдающую дочь, Валентина подумала с минуту, прокрутила всякое-разное в забитой посадкой картофеля голове, смахнула со стола, покрытого гладкой клеёнкой, невидимые хлебные крошки, которые якобы не убрал за собой муж, и, сильно ударив кулаком по столешнице, сделала чисто женский вывод:
- Или ты всё-таки перепутала его с кем-то, или наш Николаша пошёл в загул!
Прерывистые всхлипы и нудные причитания отключились мгновенно, будто кто-то нажал на телевизионном пульте кнопку «пауза».
- Я сейчас думаю… - Ира взялась за оправдания. Конечно, кому хочется слышать о любимом муже самое страшное, - возможно, я ошиблась…
- Ты спрашиваешь или утверждаешь? – а вот мама была настроена воинственно. Вот только появится зятёк на пороге, она уж займётся его аморальным обликом.
- Не знаю, - выдохнув, Ира отвернула голову. – Мне уже говорили, как мой Коленька по рынку там шастает…
- Когда говорили? – у Вали вытянулось лицо. Медленно опустившись на табурет, заглянула в припухшие глаза дочери.
- В прошлом году, - виновато прошептала Ирина, шмыгнув носом.
- Как в прошлом? – Валю словно кипятком ошпарили. Плечи и шею обхватило жаром, а под носом и на подбородке проступил пот. – И ты столько времени молчала?
- А что я должна была говорить? – обиду сменила злость. – Ты ж меня всю жизнь учила не верить чужим словам! «Пока сама не увидела, не вздумай принимать за правду» - твои слова? Вот и увидела.
- Подожди, вот приедет, тогда и поговорим, - Валентина поставила точку в разговоре.
Прошла неделя.
Последние семь дней Ирина была сама не своя. Как бы ни старалась скрывать паршивое настроение – не получалось. Она всё больше стала походить на свою мать, срываясь на беззащитного Алёшу.
- Ты у поросёнка почистил? – крикнула входящему в дом Алексею, прикрывая дверь сарая ногой. – Где тебя носит? Я тут одна корячусь, а ты ходишь где-то!
Алёша спешил обрадовать маму своим скромным заработком от сдачи меди, найденной в подлеске, но после её противного ора передумал.
- Сейчас почищу, – пробубнил мальчишка, заталкивая купюры подальше в карман куртки.
- Сил моих больше нет! – Ира волокла ведро парного молока и продолжала ругать повзрослевшего сына, - такой дылда вымахал, а помощи никакой!
- А дед? Не мог в сарае убраться? – вытащив вилы из дровяника, Алёша понуро опустил голову.
- Поговори мне ещё! – прикрикнула мать, поднимаясь на крыльцо. – Правильно бабушка говорит, лень родилась вперёд тебя! Никого не слушаешь, не уважаешь! Вот батька приедет, я ему всё расскажу, какой ты у нас помощничек!
- И про любовницу спросить не забудь, - нечаянно вырвалось у парня.
- Что? Какую ещё любовницу? – голос Иры осип до неузнаваемости. – С чего ты взял?
Она остановилась на верхней ступени и чуть не уронила ведро.
- С того, - Алёша шагнул к сараю.
- Стой! А ну-ка, говори, кто тебе сказал? Бабушка?
- Нет, - ответил мальчик, не оборачиваясь. – Сам видел.
- Где? Когда?
- На рынке.
- На каком ещё рынке? – Ира поставила ведро и спустилась вниз на две ступеньки.
- В Санино.
- А что ты там делал?
- Медь сдавал…
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.