Максим просыпается с ощущением абсолютного счастья. Если бы рай был на земле, то, вероятно, херувимы играли бы на лютнях и пели своими ангельскими голосами арии в изголовье нашей кровати. В его доме, в его постели спит его любимая женщина, полностью обнаженная... Всю ночь Максим грел ее холодные ступни, побочный эффект после перенесенного ковида, обнимал за талию и крепко прижимал к своей груди.
Катя , мягкая и податливая как глина, наконец-то расслабилась и освободилась от всех своих беспокойных мыслей. Даже Максим не мог себе представить, что им будет так хорошо вместе. И дело не в том, что она что-то особенное делала, нет... Они даже не занимались Любовью. Просто она так искренне реагировала на его ласки, была такой чувствительной. Максим не мог сдержать своего удовольствия, видя, как ей было хорошо в его руках. Больше всего на свете он в этот момент мечтал ворваться в ее податливое тело и наконец-то присвоить ее себе. И это была бы не просто близость... Он хотел заняться с ней любовью, любить не только близостью... Его душа рвалась от желания дышать ею, любить ее. Катарсис. Глядя на все это розовое влажное великолепие, чувствуя неповторимый аромат своей женщины, слыша ее мягкие голос он не мог удержать свое удовольствие. Он не представляет, что будет, когда они смогут заняться любовью... Он не знает, как они переживут это. По ощущениям, они должны будут потеряться друг в друге на несколько дней, и им будет сложно сделать паузу даже на мгновение.
Максим сплетает их ноги под одеялом, слегка поглаживает живот, слушает ровное дыхание. Катя крепко спит. Слава богу, сегодня воскресенье, и им никуда не надо. Но в этом тоже есть проблема. Как можно будет встать, оторваться от любимой, как можно не желать большего? прижавшись к ягодицам его любимой, хочет присвоить, взять. Но пока нельзя... Нет, нет, нет. От напряжения даже зубы скрипят, особенно когда Катя начинает ворочаться в объятиях. Она разворачивается под его рукой, неосознанно потираясь.
- Доброе утро, Макс.
- Доброе, - отвечает он приветствием, легким поцелуем.
Кать прижимается вдоль его тела, закидывает на него ногу и нежно гладит его пресс от пупка и выше, рисуя невиданные узоры. Это приятно.
- Ты знаешь, что ты очень красивый мужчина? - говорит она серьезным тоном, будто только что доказала теорему.
Он улыбается...
- Мама всегда говорила, что я у нее очень красивый мальчик...
- Я серьезно, мальчик... - бормочет она, целуя его в шею, - твои мышцы, они как у спортсмена, хоть картины пиши. Сейчас ты похож на сонного Морфея...
- Я как бы не особо сонный, я скорее твой личный Эрос.
Переворачивая ее на спину, я страстно целую ее, замечаю слезинки на ее щеках.
— Кать, что случилось? - оглядываю ее с головы до ног, гладя ее волосы, целуя слезы, - скажи, мне нужно знать…
— Мне это не показалось? Я смогла? Тебе понравилось?
— Ты глупая, Кать, - шепчу я, целуя ее еще раз, - это был рай.
— Давай будем называть это доброе утро, любимый.
Мы еще какое-то время валяемся в постели, а затем решаем встать. Проходя через комнату, Катя обнаруживает, что я взял с собой не все необходимые вещи, и заявляет о необходимости отправиться за ними. Пустой холодильник также говорит о необходимости похода в магазины. Я почти не готовлю дома, а после долгой командировки в холодильнике остались только кофе и нарезанный сыр, хлебцы высохли, молоко скисло. Намного лучше. Приехав к Кати, я настоял на том, чтобы она взяла с собой не только свою летнюю одежду, но и все остальное, что только можно.
Я мыслю в долгосрочной перспективе. Отделаемся коробками с обувью из дивана, достанем зимний пуховик и шубу из шкафов. Книги и мелочи мы перевезем потом. Почмокав на скорую руку в Макдональдсе, мы отправляемся в гипермаркет за покупками. Раньше я никогда не любил такие походы. Ходить, выбирать, тратить драгоценное время... Предпочитал онлайн-покупки. Но с Катей это проще и приятней, ей нужно быстро привыкнуть к дому, купить все для своего комфорта. Нужны дополнительные полотенца?
Окей. Подходящие прихватки для новой кухни? Покупаем. Набор кастрюль? Уже есть! Зеленый чай? Берем. Все, чтобы приготовить домашний борщ? Безусловно, и еще многое другое... Я наслаждаюсь этим.
— Максим, а ты уже жил с девушками? - она осторожно спрашивает, пока я катаю рядом тележку.
— Конечно.
Она подходит ближе, выпрямляет спину, с интересом смотрит. Она молчит, размышляет...
— С тобой я жил, малыш, в прошлом месяце целую неделю! - ржу вслух, не забывая поцеловать ее в губы.
— Ну и как ты стал таким идеальным?
Она игриво бурчит и дает пощечину мне по заднице. Мы задерживаемся в отделе косметики. Шампуни, кондиционеры, все, чтобы превратить ванную комнату холостяка в женский рай. Мы нюхаем ароматные гели для душа, выбираем свечи, молочко для тела, ищем новый аромат для Кати... Как вспомню наше ночное купание, так в паху тяжелеет. Катя улыбается, понимает ход моих мыслей. Пытается незаметно подложить в тележку тампоны и прокладки. Стесняется… Притягиваю ее в свои объятия, спокойно говорю на ушко, чтобы окончательно не засмущать.
— Я с Давидом Гурамовичем общался по нашим вопросам. Я большой мальчик и в курсе, что у девочек бывают менструации.
— Ох… — шипит мне в шею, чувствую как щека краснеет.
— И Давид очень попросил меня отслеживать твой цикл, — громко вздыхает, — потому что ты все время забываешь вносить даты в календарик. А это очень важно… — шепчу еще тише.
— Теперь я буду все контролировать. Нам же надо знать когда у тебя овуляция или безопасные дни. Давид сказал, что главное чтобы восстановился цикл. Понятно малыш? — чуть отстраняюсь, заглядывая в обеспокоенное лицо.
— Понятно…
— Ну и когда нам ожидать?
— Судя по чувствительности груди и тянущему животу, то на днях.
— Вот и славно. А пока мы не можем завести малыша, будем пользоваться этим.
Закидываю огромную упаковку защиты на самое видное место и страстно целую любимую в губы.
— Когда доктор снимет запрет, конечно.
И пофиг что мы в людном месте, что недовольны старушки и что Катя нервно бьет кулачком в грудь.
— К-х-К-хм… — раздается в метре от нас.
— А я думала, это все байки! Что наша замужняя Катя мутит с Максимом…
Неосознанно отодвигаю Катю за спину, хотя кого нам бояться, это все лишь Тамара. Правда выглядит она разъяренной, как будто мы ей долг не вернули или котенка ее обидели.
— Привет Тома, — непонимающе улыбаюсь, — а мы тут с Катей за покупками приехали…
— Да я уж вижу, — осматривает нашу тележку, разглядывая содержимое.
— И что тебе Катя одного Антона мало было? Еще и Макса заграбастала? И где таких потаскушек рожают?
За спиной слышу судорожный вздох, в момент каменею телом и душой, чувствую как злость поднимается по венам. Делаю шаг вперед к подруге, нависаю над ней как коршун.
— Ты ничего о нас не знаешь! — цежу сквозь зубы, — ты ничего не знаешь о браке Егоровых… Они разводятся. И если тебя гложат обиды за Антона — иди утешь парня… А если что-то твое женское, то вспомни: я тебе никогда ничего не обещал, кроме дружбы. Зря надеялась.
Стираю с лица гнев, как ни в чем не бывало разворачиваюсь к Кати, закидываю руку на ее плечо и нежно целую в висок.
— Пойдем малыш, нам домой пора.
Толкаю к кассам покупки, пытаюсь оценить состояние любимой. Но на удивление она улыбается мне и шепчет благодарности.