На этот раз не стану я о погоде вещать. Толк-то какой от этого? Она дама независимая, мои рассуждения на неё не действуют. Расскажу я лучше о проблеме, которая для нас с супругой нежданно-негаданно нарисовалась. Сосед Валерий Михалыч, одиноко живущий аккурат над нами, стал себя вести, скажем так, неправильно. Ему семьдесят шесть лет, всегда выглядел бодрячком, обладал здравомыслием и прекрасным чувством юмора. Но где-то за последние полгода изменился до неузнаваемости. Постарел, сгорбился, взгляд потускнел и стал каким-то бездонно-пустым. Если раньше при встрече мы могли пообщаться практически на любую тему и поюморить, то теперь всё переменилось. Нас с Ириной перестал называть по именам, видимо позабыв их. Однако сей факт не помешал ему поделиться со мной сокровенной мечтой съездить на свалку. Ведь там, по его словам, легко можно найти прекрасные продукты и вещи. Причём это был не одноразовый разговор, а многократно повторяемый. Возможно Валерий Михалыч видит во мне компаньона в освоении мусорного Клондайка, но я упорно прикидываюсь непонимающим.
Очень серьёзный звоночек прозвенел недели две назад, когда Валерий Михалыч вероятно забыв где живёт, попытался проникнуть в чужую квартиру. Стал совать ключ, который конечно же не подходил, а для большего эффекта - дёргать и пинать дверь. Когда оттуда выскочил разъярённый сосед, Валерий Михалыч, не выбирая выражений, обвинил его в захвате чужой жилплощади. Закончилась эта история благополучно, сосед культурно увёл его в родное жилище.
Вот теперь настал черёд рассказать о сути нашей проблемы. В четвёртом часу утра проснулся я от заполошного крика супруги:
– Юра, Юра, вставай быстрей, смотри, что творится!
Первое, что пришло в голову – война к нам пришла во всём её страшном обличье. Но тут же с облегчением узнал, что всего лишь нас промочил Валерий Михалыч. Эх, спать бы ещё, как минимум, полтора часа до вставания на работу. Но ничего не поделаешь. В проходе у ванной и туалета, на кухне и в прихожей, с потолка низвергался настоящий водопад. Конечно не Ниагарский, но тоже весьма зрелищный. Тут же раздался звонок и одновременно громкий стук в дверь. Это были соседи снизу, молодая пара Анна и Дмитрий.
– Что у вас случилось? – возмущённо спросил Дмитрий. – Мы же только ремонт сделали!
Вместо ответа я пригласил их полюбоваться водопадом. После этого, дружной делегацией мы пошли к создателю рукотворной стихии.
Валерий Михалыч открыл почти сразу. Да это и неудивительно, ведь он как раз в прихожей пытался собирать воду каким-то пальто. Однако труды его не приносили никакого результата.
– Валерий Михалыч, что случилось? Ведь вы же всех затопили! – спросила моя супруга.
– Дык вот, сам не знаю, из ванны течёт, – ответил он.
Тут же мы прошли к указанному источнику. Вода мощно лилась из крана в переполненную ванну и обильно вытекала за её пределы. Теперь-то стало понятно, почему у Валерия Михалыча не получалось собрать воду. Дмитрий сразу перекрыл кран и вытащил затычку. После этого стихия прекратилась, оставив после себя очень печальные последствия. Беседу с виновником я взял на себя:
– Валерий Михалыч, что ж вам не спится-то?
– Рановато для меня. Вот уж программу «Время» посмотрю и лягу.
– Да вы лучше посмотрите на часы, сейчас раннее утро, без пятнадцати четыре!
– Серьёзно, что ли? А как же так получилось-то?
– Зачем воду-то открыли, посмотрите-ка, что вы наделали! Ведь всех затопили!
– Не знаю почему так потекло, наверно чего-то сломалось или засорилось.
– Нет, потекло только потому, что ванну вы заткнули, она переполнилась и вода вышла из берегов. Надо было просто кран закрыть и всё.
– Ну не знаю, не знаю…
– Так, Валерий Михалыч, давайте телефон сына.
И этот разговор я взял на себя. Не стану передавать весь наш диалог, просто выражу основной его смысл. Сын сначала испугался столь раннего звонка полунезнакомого человека, а затем крайне расстроился случившимся. Сказал я ему, что вопрос с отцом нужно решать незамедлительно, пока он всех нас не сжёг и не взорвал. В ответ я услышал, что забрать к себе отца или поселиться у него он не сможет. А вот по поводу помещения в интернат обещал подумать. Ну и кроме того он заверил, что материальный ущерб возместит в самое ближайшее время.
В квартире у Валерия Михалыча больше делать было нечего, и мы разошлись. Хотя напоследок Дмитрий перекрыл воду и газ.
Для того, чтоб распознать у Валерия Михалыча деменцию, не нужно обладать медицинским образованием. Она видна во всей красе. Но если бы лечение началось сразу на первых звоночках, то скорей всего, психическое состояние Валерия Михалыча не стало бы таким печальным. Как бы то ни было, а ситуация осталась неразрешённой, и мы пока так и будем жить на пороховой бочке.
Пока помогал супруге устранять безобразие, подошло время собираться на работу. И было у меня такое чувство, будто с одного вызова приехал и не отдохнув, тут же поехал на другой.
На этот раз у крыльца медицинского корпуса почему-то было пустынно. Поэтому дозу никотина стал принимать в одиночестве. Нашей машины видно не было, а это значит, что бригада, которую мы меняем, находилась на вызове. Но только я об этом подумал, и они приехали. И вновь у всей бригады лица были мрачными.
– Приветствую, господа! Чтой-то вы какие смурные, не выспались, что ли?
– Да <фигли> веселиться, Иваныч, – ответил врач Анцыферов. – Дали головную боль у бабульки. Мы приехали, а у неё, оказывается, жалобы на боль в груди, чуть живая лежит. ЭКГ сделали, там ишемия и полная поперечная блокада. И вдруг <фигак> и асистолия! Мы давай качать её, но бесполезно. А дочка её орёт как резаная: «Она из-за вас умерла, это вы её убили!». А мы-то вообще ничего ещё сделать не успели! Ну ладно, чёрт с ней. Я только одного не понимаю, как эти <распутные женщины> вызовы принимают? Для них что грудь, что голова, что опа, всё одинаково!
– Александр Сергеич, сходи в диспетчерскую и выясни культурно, как так получилось-то?
– Ну <ни фига> себе ты сказанул, Иваныч! Культурно! Из-за них мы смерть в присутствии схлопотали, какая тут, на х*ен, культура?
– Тогда желаю тебе удачи в некультурных разборках!
До конференции ещё оставалось время, а потому пришёл я в «телевизионку». Смотрю, а там среди прочих коллег Дмитрий сидит, который до недавнего времени старшим врачом был старшим врачом предыдущей смены.
– О, Дим, приветствую! Судя по всему, ты уже не старшой?
– Нет, Иваныч, ну её на х*ен эту должность! Я смену отработал и через полчаса уйду домой со спокойным сердцем. Мне теперь на*рать на всё, я только за себя отвечаю.
– Дим, так ведь помнится, ты уже уходил на бригаду и тоже самое говорил. Но потом всё-таки вернулся к старшинству.
– Дураком я был, Юрий Иваныч. Поддался на уговоры главного и начмеда. А теперь всё, хватит.
– И кто же теперь вместо тебя?
– Ольга Горшкова. Уж не знаю, как её уговорили, ведь она же и не помышляла об этом.
– Ну ничего, привыкнет, втянется.
Вот и конференция началась. Новоиспечённый старший врач Ольга Владимировна докладывала оперативную обстановку весьма уверенно. Когда дошла очередь до смерти у бригады Анцыферова, она возмущённо сообщила:
– Сейчас явился Анцыферов, устроил скандал и всех обматерил! Это что за поведение? Ну да, Юля перепутала повод к вызову, вместо «боль в груди» написала «головная боль». Но разве так можно себя вести? Сейчас он просто обругал, а в следующий раз вообще налетит драться! Я сейчас напишу докладную, влепите ему выговорешник, Игорь Геннадьевич!
– Ольга Владимировна, Анцыферова я не оправдываю, он своё получит. Но и с этой, как её, Юли, вина тоже не снимается. Здесь не кружок кройки и шитья, где от перепутанных ниток трагедии не будет. А от фельдшера по приёму вызовов жизни пациентов зависят. Поэтому, Ольга Владимировна, я жду от вас две докладные: на Анцыферова и на Юлю.
Переключившись на ДТП, старший врач начала с вопиющего случая. Пьяный за рулём иномарки проехал на красный и на пешеходном переходе сбил двоих мужчин. Один отделался ушибами и был доставлен в травмпункт, а вот другой получил сочетанную травму, с которой его госпитализировали в областную больницу. Виновник хотел было уехать, но ему не позволили очевидцы произошедшего. Он оказался пенсионером МВД и размахивая ксивой, стал грозить всем страшными карами. Однако никто почему-то не испугался и бывшего погононосца аккуратно передали в добрые руки гаишников.
Никак не возьму я в толк, чем руководствуются люди, пытающиеся прикрыть свои безобразия каким-либо удостоверением? По-видимому, они убеждены, что этот документ полностью освобождает от какой бы то ни было ответственности. Пьяным сел за руль? Ну ладно, так уж и быть, езжай с миром! Людей погубил или покалечил? Ничего, бывает, мы тебе строго пальчиком погрозим и предупредим, что некрасиво так поступать! Вероятно, именно так думают господа нарушители. Но к счастью, в большинстве случаев они ошибаются и «волшебная ксива» ничуть не помогает.
Кстати сказать, я регулярно почитываю наше местное сообщество автолюбителей в одной популярной соцсети. И заметил, что многие автовладельцы предпочитают жить «по понятиям». Стоит только появиться посту или видео о нарушении ПДД, как тут же на автора налетает целая свора с комментариями типа: «Ты – терпила и стукач!», «Смотри, земля круглая!» и тому подобное. Нет, я не наивный идеалист и не считаю наше государство правовым. Но всё-таки уголовные «понятия», к счастью, в ранг закона не возведены и общеобязательными не являются. Поэтому нет абсолютно ничего зазорного в том, чтобы сообщить о нарушении в соответствующий правоохранительный орган.
Далее слово взял заведующий оргметодотделом Александр Василич:
– Коллеги! С четвёртого сентября, на базе ТЦМК, начинается учёба по интубации трахеи. Хотя там будет не только интубация, но и проведение ИВЛ. От этой учёбы освобождаются те, кто её проходил в мае. Для остальных, в коридоре на первом этаже, я вывесил графики. Обязательно подойдите и посмотрите, чтоб потом никаких прогульщиков не было.
– Александр Василич, а у меня с четвёртого отпуск! – сказала фельдшер Антонова, известная скандалистка и оппозиционерка.
– Если вы никуда не уедете, значит сможете прийти. Вам же это пригодится.
– Ага, щас, побежала! Если вам так нужно, вызывайте меня из отпуска и оплачивайте.
– Ой, всё, ладно, гуляйте свой отпуск! – прекратила перепалку Надежда Юрьевна.
Странная всё-таки женщина эта Антонова, можно сказать загадочная. Умеет даже на пустом месте найти повод для конфликта. Нет, формально она, конечно же, права: нельзя просто так, за здорово живёшь, отозвать работника из отпуска. Но в данном случае ей достаточно было всего-навсего промолчать. Никто бы её не хватился и не наказал за неявку на учёбу. Однако ничего тут не поделаешь, ведь относится она к той категории людей, которым конфликты жизненно необходимы.
ТЦМК – Территориальный центр медицины катастроф.
После конференции встретил Анциферова, уже переодетого и направлявшегося к выходу.
– Ну что, Александр Сергеич, Ольга на конференции доложила о твоём феерическом выступлении.
– Да мне вообще <пофиг>, пусть докладывает, что хочет. Что они мне сделают? Расстреляют? Выговор объявят? Да <имел> я этот выговор! Зато теперь они думать будут, как надо вызовы принимать!
– Хм, интересные у тебя методы обучения, Александр Сергеич!
– Ну так! Учись, Иваныч!
Почему-то Анцыферов мне очень напоминает гоголевского Ноздрёва и одновременно героя анекдотов поручика Ржевского. Такой же неудержимый, не стеснённый какими-либо условностями и называющий вещи своими именами.
Первый вызов прилетел, как всегда, в десятом часу: травмы обеих ног без кровотечения у мужчины пятидесяти двух лет. В примечании написано, что придавило воротами. Нда, интересно, ворота с него убрали или придётся спасателей вызывать?
Подъехали к старинному, но добротному частному дому, возле которого нас встречали четверо мужчин. Деревянные ворота вместе с калиткой и часть забора были повалены. Чуть поодаль лежал пострадавший, к счастью, уже не придавленный, и громко стонал, пытаясь сдержать крик.
– Мужики, ему походу ноги переломало, сделайте что-нибудь, а то он от боли умрёт! – попросил один из мужчин.
Да, я был с ним полностью согласен. Грузить в машину пока не стали, решив сначала обезболить, чтоб шок не усугублять. В том, что шок уже развился, сомнений не было. Ведь пострадавший был бледен и заторможен, пульс частил. А давление сто на шестьдесят только подтвердило это. Пока мои парни катетеризировали вену, налаживали капельницу и обезболивали, я побеседовал с мужчинами.
– Как всё получилось-то?
– Мы ворота и забор переделываем. Столбы все сгнили и всё <нецензурный синоним «упало»>. Серёга отбежать не успел и его накрыло. Хорошо хоть не всего, а только ноги. Ну чё, сильно он переломался-то?
– Пока не знаю, сейчас в машине осмотрим.
Осмотр и опрос ничего радостного не принесли. Было очень похоже на закрытые переломы обеих бедренных костей. А вот закрытый перелом правой большеберцовой кости со смещением отломков, сомнений не вызывал. В данном случае угроза жизни исходила не только от травматического шока, но и от возможной жировой эмболии. Об этом грозном синдроме я уже рассказывал, но всё же чуть повторюсь. Он представляет собой закупорку кровеносных сосудов частицами жира. В кровоток они попадают в результате переломов длинных трубчатых костей или массивных повреждений подкожно-жировой клетчатки. Самое отвратное заключается в том, что до настоящего времени не существует надёжных методов профилактики жировой эмболии. И всё-таки, несмотря ни на что, пострадавшего мы благополучно увезли в стационар.
Далее поехали к мужчине сорока пяти лет, лицо которого обработали перцовым баллончиком. Ждал он нас возле известного сетевого магазина.
Пострадавший стоял, прислонившись к стене, недалеко от входа. Лицо его было припухшим, красным и мокрым.
– Здравствуйте, что случилось? – спросил я.
– Да козёл один из баллончика прямо в рожу брызнул!
– Прямо в магазине, что ли?
– Не, здесь, на улице.
– И за что же?
– Да он на кассе стал чего-то выяснять, вроде как дороже с него взяли, чем на ценнике. А касса только одна работает, очередь собралась. У меня времени не было ждать, ну я и высказал ему.
– Значит хорошо высказали, раз он баллончик применил.
– Ну мы поругались, он хамить начал. Я ему и сказал, пойдём, выйдем, поговорим по-мужски. Тележку я оставил и с ним вышел. А он просто молча брызнул и ушёл.
Действие спрея уже проходило, пострадавший смог открыть глаза, хотя и поминутно жмурился. Единственная помощь, которую здесь можно оказать, заключается в промывании глаз чистой водой. При отёке дыхательных путей применяются кортикостероиды и антигистамины, но в данном случае они не требовались. Предложили мы пострадавшему поехать в офтальмологический травмпункт, но он отказался под роспись.
Да, одичал народ, из-за каждой ерунды готовы до смертоубийства дойти. Замечу, что некоторые слишком легкомысленно относятся к применению перцового спрея. Мол, подумаешь, слёзы с соплями потекут, это же не смертельно. И в этом заключается жестокое заблуждение. Всё дело в том, что если человек страдает заболеванием дыхательных путей, при котором бронхи и без того сужены, то от этого спрея их просвет может вообще закрыться. Кроме того, может возникнуть жизнеугрожающий отёк гортани. Каковы будут последствия, думаю и без меня всем понятно. Спреи теперь состоят из смеси экстракта жгучего перца со слезоточивым газом CS. Они более опасны, чем те, в которых содержится лишь один слезоточивый газ. А причина этого проста: если газ испаряется бесследно, то перечный экстракт проникает глубоко в ткани и быстро от него не избавишься.
Вызов этот пустым получился, как сейчас принято говорить «ни о чём». Но по моему глубокому убеждению, лучше на всякую ерунду ездить, нежели на всякие кошмарики с угрозой смерти в присутствии.
После освобождения вызвали нас на психоз у молодого двадцати двух лет.
Когда приехали на место, к нам сразу подошла пожилая женщина:
– Ой, слава богу, вы приехали, а то я уже не знаю и что делать. Ой, господи, что же с ним творится-то?
– Так, давайте по порядку. Вы сейчас про кого говорите?
– Про внука своего, Женьку. Он же…
– Простите, перебью. Нас вызвали на психоз. В чём конкретно он выражается?
– Даже не знаю с чего и начать-то… Он четыре ночи почти не спал, всё библию читал. Да и не только ночами, а прямо сутками читал! И не ел ничего…
– Подождите, библию читают не только душевнобольные. Психоз-то в чём проявился?
– Так он же заговаривается, всякий бред несёт. Всё про дьявола говорит и какого-то батюшку хочет зарезать. Но он вроде как понимает, что чего-то не то творится, сам попросил вас вызвать.
– А может что-то употребляет?
– Я тоже об этом сначала подумала. Но ведь он у меня всё время на виду, друзей у него нет, никуда не ходит. Поэтому нет, не может быть.
– Травмы головы были?
– Нет, но его сильные головные боли мучают. Ему МРТ сделали и сказали, что ничего особенного нет.
– Он где-то работает?
– Нет, не везёт ему с работой. Он в колледже на юриста выучился, но со средним образованием нигде не берут. Но он бы всё равно не справился. Юристы-то всегда с людьми работают, а он необщительный, посторонних терпеть не может. Пробовал на дому работать, как-то через интернет, я в этом не смыслю ничего. Потом в цехе по разливу воды, потом комплектовщиком заказов, потом курьером. И нигде долго не задержался.
– А родители у него есть?
– Отец есть, но он в Москве работает, сюда редко приезжает.
– Он сейчас агрессивный?
– Нет-нет, что вы, он наоборот перепуганный, от любого звука шарахается.
Больной вышел к нам в прихожую. Его бледноватое с правильными чертами лицо то и дело искажалось неприятными и непонятными гримасами. Он то злобно скалил зубы, то безумно вращал глазами, то складывал губы трубочкой. И всё это проделывалось молча.
– Здравствуй, Игорь! Пойдём-ка присядем и пообщаемся.
Он подчинился, мы уселись и стали беседу беседовать.
– Игорь, что тебя беспокоит?
– Нет, моё имя Сатана, а отчество Дьявол.
– Ладно, не буду спорить. Ну так что же беспокоит-то?
– Во мне дьявол поселился, потому что я библию читал. Я понял, что у библии есть часть для дьявола и часть для бога. Теперь я могу из людей души высасывать.
– Нам сказали, что ты вроде как священника хочешь убить. Это так?
– Да, так.
– А за что?
– За то, что у него рога растут.
– Уточни, в каком смысле: матушка изменяет батюшке или у него настоящие рога выросли?
– Настоящие. Я сам видел по телевизору, что у него маленькие рожки. Отец Досифей, блин! Какой он отец, он же чёрт!
– Скажи, это ведь ты попросил бабушку нас вызвать?
– Да, я.
– То есть ты считаешь себя больным человеком?
– Нет, я боюсь, что души буду высасывать. Дайте мне что-нибудь от головы.
– У тебя голова болит?
– Меня надо убить, чтобы дьявол ушёл.
– Нет, убивать мы тебя не будем. Поехали в больницу, там такие специалисты работают, от которых дьявол как мальчишка убежит.
Игорь ничего не ответил, но сопротивляться не стал. Выставил я ему острое психотическое расстройство. Этот диагноз смутный и сугубо предварительный. Здесь с большой долей вероятности можно предположить манифест шизофрении. В частности, об этом говорят многие признаки. В частности, со слов бабушки, Игорь человек необщительный и не переносит незнакомых людей. Но, по одним только этим особенностям личности, нельзя диагностировать шизофрению. Для точной диагностики нужны не один и не два, а совокупность множества специфических признаков. И таковые в данном случае имелись. Мышление Игоря было паралогичным. Примером служит логически неверное умозаключение: «Во мне дьявол поселился, потому что я библию читал». Но разве все, кто читает библию, непременно становятся «одержимыми»? Конечно же нет. Кроме того, имела место расщеплённость мышления. Игорь не считал себя больным, но это не помешало ему попросить вызвать «скорую». Имелся у него и ярко выраженный религиозный бред и галлюцинации в виде рожек у священника.
И вновь повторю ранее сказанное. На догоспитальном этапе диагностика шизофрении недопустима. Это заболевание является крайне серьёзным, кардинально меняющим всю последующую жизнь больного человека. Нельзя выставить этот диагноз мимоходом или, наоборот, отменить его.
После этого вызова случилось невиданное чудо: обед нам разрешили почти вовремя. Были у меня опасения, что передумают и вызов всучат, но, к счастью, они не оправдались. Придя на кухню, мы с удивлением увидели нового сотрудника, который сидя на полу, преданно смотрел на нас. Этим сотрудником был крупный, весьма упитанный чёрный кот с белой манишкой и белыми лапками. Выяснилось, что пришёл он утром, легко влился в коллектив и вообще, почувствовал себя как дома. На полу уже стояли две мисочки, одна пустая, другая с водой. Не смог я устоять перед просящим взглядом, положил риса с гуляшом, который он с аппетитом стал есть. Это угощение увидела дезинфектор Петровна и укоризненно высказалась:
– Юрий Иваныч, да не давайте вы ему ничего! Ведь его уже все, кто мог накормили. Он ненормальный какой-то, жрёт и жрёт, ни от чего не отказывается! Куда только влезает? Вон, смотрите, не кот, а прямо кошка беременная! Зря только я*ца носит!
– Ничего, Петровна, видать изголодался парень, пусть ест на здоровье.
До этого кота жил у нас другой. В своё время тоже пришёл из ниоткуда и прижился. Но в конечном итоге пропал без вести. Будем надеяться, что этот не исчезнет. Ведь приятно же, когда хорошая животинка рядом.
Пробыли мы на Центре около двух часов. Казалось бы, весьма приличное время для отдыха. Но пролетело оно как одно мгновение. Повод к следующему вызову был нехорошим: задыхается мужчина шестидесяти двух лет. Тут запросто можно нарваться на какую-нибудь пакость, типа отёка лёгких.
Подъехали к частному дому. Никто нас не встречал, а из-за забора раздавался грозный басистый лай. У нас почему-то не возникло желания проверить собаку на кусачесть, а потому стали стучать в калитку и окна, выходившие на улицу. Уж собрались мы было уезжать, как вдруг вышел полный коренастый мужчина с редкими седыми волосами.
– Здрасте, а я в сарае был, там не слышно ничего. Проходите, я собаку подержу.
Да уж, кавказскую овчарку размером с телёнка, подержать было жизненно необходимо.
Наконец-то нас пригласили в дом. Начал я не с расспроса о здоровья, а с претензий:
– Вы вызвали «скорую» и даже не подумали встретить. Во дворе у вас собачища огромная, как бы мы к вам попали?
– Да я сарае порядок наводил, всё старьё решил повыбрасывать, – без тени смущения ответил больной.
Стало понятно, что этот человек совершенно искренне не понимает, что же такого плохого произошло.
– Что вас беспокоит?
– Да я вас вызвал, чтоб узнать, почему мне как-то плохо дышится?
– Объясните, в чём это проявляется?
– Я вдыхаю как-то не так. Хочется поглубже вдохнуть, а не получается. И ещё в груди чего-то свистит и пищит. Послушайте меня, вдруг воспаление лёгких?
– А температура не повышалась?
– Нет, не замечал.
– Вы курите?
– Да, с четырнадцати лет.
Разумеется, выслушал я его и ничего криминального не обнаружил. Однако, по моему мнению, в подобных случаях лучше перестраховаться и увезти больного с пневмонией под вопросом. Если она не подтвердится, ничего страшного не произойдёт. А вот если проявишь самонадеянность и оставишь дома, то по закону подлости эта бяка непременно вылезет. И хорошо, если не обернётся тяжкими последствиями.
– Ничего особенного я не услышал, – сказал я больному. – А свист и писк идут из бронхов, наверняка у вас хронический бронхит. Но всё-таки я вам предлагаю поехать в больницу, сделать там рентген и исключить пневмонию.
– Нет, нет, никуда не поеду. Вы мне просто пропишите чего-нибудь и всё.
– Мы ничего не прописываем. Для этого вам надо в свою поликлинику прийти.
– Ха, да вы смеётесь, что ли, туда же х*ен попадёшь. Вон, жена у меня к терапевту еле записалась, пошла и полдня под дверью просидела. А к неврологу вообще попасть не может. Её в какой-то лист ожидания записали, уже второй месяц пошёл и ни ответа, ни привета!
– Мы это всё прекрасно понимаем, но ничего сделать не можем.
– А зачем же вы тогда приехали? – задал он излюбленный вопрос всех, кто необоснованно вызывает «скорую».
– Мы приезжаем для оказания экстренной или неотложной помощи. На данный момент вы не нуждаетесь ни в той, ни в другой. И всё-таки мы вам предлагали поехать в стационар для исключения пневмонии, но вы отказались.
– Это что же за бардак творится? Медицина называется. Где она, медицина-то? Никакой помощи не дождёшься, ложись и подыхай.
– А нам-то вы зачем это говорите? Все жалобы и предложения адресуйте в Минздрав.
– Ладно, всё, не надо мне ничего.
Лично я не отрицаю тот факт, что наша медицина становится всё более недоступной. Хотел было сказать «за исключением «скорой», но тут же понял ошибочность этого суждения. Ведь во многих небольших населённых пунктах не стало никакой «скорой». Так называемая «оптимизация» её сожрала. Но тем не менее, люди предъявляют претензии не руководителям здравоохранения, а нам, рядовым медикам. Рассуждать на эту тему можно бесконечно, вот только все рассуждалки заведомо непродуктивные.
Следующим вызовом была перевозка из дневного стационара ПНД в психиатрический стационар. Да, что-то давненько не давали нам перевозок. Эх, вот бы все вызовы были такими лёгкими и необременительными!
Пришли мы в ординаторскую, где сидели заведующая дневным стационаром Вероника Андреевна и лечащий врач Елена Викторовна.
– Здравствуйте, что тут у вас приключилось? – спросил я.
– Больной с шизотипическим вдруг острую психотику выдал. Как говорится, ни что не предвещало, – ответила заведующая. – И нам, и другим больным стал угрожать, кровать свою перевернул, на подоконник залез, видно из окна хотел прыгнуть. Но у нас окна-то старые, их так просто не откроешь.
– И где же он сейчас?
– В палате, к кровати его прификсировали. Пришлось других больных звать на помощь. Седировать не стали, иначе всё смажется и не примут.
Больной, молодой человек с длинными сальными волосами и угреватым лицом, лежал крепко повязанным по рукам и ногам.
– Здравствуй, Антон! Ну рассказывай, за что тебя привязали-то?
– Ни за что, ёп! За то, что правду всем говорил! Отвяжите меня, э, <гомосексуалисты>! Я вас всех <нецензурное описание извращённого полового акта>!
– Обязательно отвяжем, погоди немного. Лучше скажи, зачем кровать перевернул?
– В знак протеста! <Фигли> они за мной следят, уроды?
– Кто именно за тобой следит?
– Да все, ёп! Вон, посмотрите на дорогу, у всех видеорегистраторы на меня направлены! Чё, блин, у нас за город? Никто не работает, только за слежку бабло получают! Скажите этим <самкам собак> из пятой палаты, если они на меня будут смотреть, я им глаза выколю!
– Хорошо, скажем. Так, Антон, сейчас мы тебя отвяжем и повезём в больницу. Ты будешь себя нормально вести?
– А чё меня в больницу-то?
– Лечиться, усиленно лечиться!
Как только мои парни Антона отвязали, он попытался резко вскочить, но безуспешно. Вязать руки не стали, ведь его телосложеньице было чрезвычайно хлипким, ручки-ножки тонюсенькие как у ребёнка. Повредишь ещё, не дай бог. В общем, свезли его без приключений и передали из рук в руки.
Теперь переведу на простой русский язык нашу профессиональную терминологию. Шизотипическое расстройство – это заболевание, похожее на шизофрению, в частности, особенностями мышления и чертами характера. Но в отличие от неё, у больных никогда не возникает острой, бурной психотической симптоматики. Ранее в нашей отечественной психиатрической школе шизотипическое расстройство называлось вялотекущей шизофренией. И это название более полно отражало суть болезни. Ранее на этот счёт я уже высказывался, но вновь выражу своё негативное отношение к тому, что отечественная психиатрическая школа оказалась на задворках. Ведь теперь мы целиком находимся во власти безликой и излишне политкорректной Международной классификации болезней.
Может возникнуть вопрос: вы сказали, что при шизотипии никогда не бывает острой психотики. Но что же тогда было у Антона? Так вот, у него развился самый настоящий острый психоз. А это значит, что никакое тут не шизотипическое расстройство, а самая настоящая параноидная шизофрения. Но опять-таки, этот диагноз должен быть выставлен только лишь после длительного тщательного наблюдения.
А вот повод к следующему вызову был поистине замечательным: не выходит из туалета женщина семидесяти семи лет. Вызвала дочь. Нда, никогда ничего подобного нам не давали. Если она там заперлась, то нужно вызывать полицию и МЧС, сами-то мы не имеем права вскрывать двери.
Дочь больной, худощавая женщина без верхних зубов, с надрывом сказала:
– Помогите, пожалуйста, у меня мама из туалета не выходит! Господи, что такое, уж не умерла ли?
– Погодите, она там заперлась?
– Нет-нет, не заперлась, проходите.
– Не понял, а почему вы тогда сами не посмотрели? Вам тяжело дверь открыть?
– Ой, нет-нет-нет, я боюсь!
– А кого вы боитесь? Там же ваша мама, а не какая-то тётка с улицы!
– Нет-нет-нет, не могу, нет, боюсь!
Как только открыли дверь, так сразу стало понятно, что наша помощь уже никому не требовалась. Покойная сидела на унитазе, прислонившись к стене, её лицо и видимая часть груди были густо-синими. С огромной долей вероятности это говорило о том, что причиной смерти послужила тромбоэмболия лёгочной артерии.
Дочь, узнав о смерти матери, громко зарыдала. После того, как она малость поуспокоилась, объяснил я ей дальнейшие действия, и мы распрощались.
Следующий вызов был срочный-пресрочный: огнестрельное ранение головы у мужчины сорока под вопросом лет. Местом происшествия был перекрёсток небольших дорог на окраине города. Получив этакую мерзость, я немедленно грязно выругался. Такое чувство, что повымирали и реанимационная, и битовские бригады. Только, <распутная женщина>, на психиатрической свет клином сошёлся!
На месте уже работали полицейские, но следственно-оперативная группа ещё не прибыла. На асфальте, возле солидной чёрной иномарки с открытой водительской дверью, лежал то ли пострадавший, то ли его тр-п. При более пристальном осмотре стало понятно, что это был именно тр-п. Вместо левого глаза зияла глубокая рана. Судя по частицам, похожим на мозговое вещество, ранение было проникающим в полость черепа. Короче говоря, смерть наступила от повреждения, не совместимого с жизнью.
– Ну что, тр-п, да? – спросил один из полицейских.
– Однозначно. Кто ж его так, киллер, что ли? – полюбопытствовал я.
– Да какой киллер? Сказали, что чего-то с велосипедистом не поделил. Начали драться, потом велосипедист достал якобы травмат и прямо в глаз ему. Ну и уехал сразу. Ладно, давайте я ваши данные запишу.
Вот и всё, последним оказался этот вызов, и смена моя завершилась вовремя.
А на следующий день, как всегда мы на дачу приехали. В лес я на этот раз не пошёл, поскольку по спецдонесению Фёдора, искать там было нечего. Лисички приобрели вид совершенно непотребный, немногочисленные сыроежки и маслята все безнадёжно червивые. Ну а «благородных» грибов будто бы и отродясь небывало. А идти лишь за ежовиками и рогатиками мне не захотелось. Хоть и вкусные они, но почему-то их поиск азарта не вызывает.
Но не расстроился я из-за отменённого грибного похода. Ведь его затмило другое примечательное событие. Удостоился я, наконец, великой чести – звонка телефонного мошенника.
– Здравствуйте, Юрий Иванович, из главного управления МВД вас беспокоят, лейтенант Лебедев Виктор Николаевич. Предупреждаю, что ведётся запись разговора.
– Так, погодите, назовите вашу должность.
– Лейтенант полиции.
– Нет, это звание. А должность какая?
– Следователь. Всё, давайте к делу, не будем отнимать друг у друга время. Вам знаком Климов Дмитрий Геннадьевич?
– Нет, впервые слышу.
– Понятно. Дело в том, что час назад этот гражданин пришёл в отделение банка и предъявил поддельную доверенность от вашего имени о распоряжении всеми вашими денежными средствами. Операционистка сразу заподозрила, что он мошенник…
Тут я решил малость поглумиться над недоделанным лейтенантом:
– Нет, погодите, погодите, я вспомнил. Это ж Димон с которым мы на зоне чалились! Здесь всё нормально, командир, он пацан правильный, пусть распоряжается! Мы сами с ним сочтёмся, какой тут может быть базар-вокзал?
Мошенник сначала чуть замялся, но быстро взял себя в руки и строго спросил:
– Вы понимаете, что вводите в заблуждение представителя власти? Вы хотите, чтоб вас привлекли по триста седьмой, за заведомо ложные показания?
– Хочу, командир, очень хочу! <Фигли> мне бояться-то, тюрьма – мой дом! Я же бродяга по жизни!
Этот концерт слушала благодарная публика в лице Фёдора и Ирины. Ведь я же с самого начала включил громкую связь. Не знаю, как долго продлился бы разговор, но Ирина не выдержала и громко расхохоталась. Фёдор тоже не стал молчать и откровенно послал мошенника туда, куда ему и дорога.
Раньше огорчительно было оттого, что мошенники всем звонят, кому-то даже не по одному разу, а меня стороной обходят, будто прокажённого. Я хуже всех, что ли? Но вот теперь на душе у меня стало умиротворённо и благостно из-за оказанной высокой чести.
Все имена и фамилии изменены