Мне очень не хотелось, чтобы желанная для сыновей поездка сорвалась...
Утром Борька чувствовал себя значительно лучше — контрмеры все-таки были приняты не зря, но вот голос у него за ночь заметно осип.
— Горло не болит? — с надеждой в голосе спросил я.
— Нет, — бодро ответил сын. — Ни капельки. Просто хрипит.
— Открывай рот, — скомандовал я и посветил фонариком ему в рот. — Чисто вроде бы. Значит так, малыш, наша задача — продержаться день так, чтобы не усугубить ситуацию. Сможешь?
— А что надо будет делать? — Борька, кажется, был согласен на все, лишь бы изза него не сорвалась поездка.
— Все! — влез в разговор Вовка. — Если мама будет предлагать пойти в кафе поесть мороженое, ты должен будешь отказаться.
— Легко! — загорелся младший.
— И по лужам не ходить, — напомнил я.
— Не буду, — пообещал Борька.
— Ну, тогда идем завтракать — и в дорогу, — заключил я. — Кто не рискует, тот не едет, правильно? — Дети закивали.
Всю дорогу Вовка развлекал нас анекдотами и рассказами про школу, чем очень удивил маму.
— Володя, из тебя обычно слова не вытянешь, а сейчас ты как соловей поешь, — заметила она. — А Борю как подменили: то и минуты помолчать не может, а это будто воды в рот набрал. Боря, все хорошо?
— Угу, — кивнул Боря.
— Мама, это он просто волнуется, — вмешался в диалог старший. — Полгода мечтал об этой поездке.
— Через полчаса въезжаем в город, — сменил я тему. — Таня, как сапоги? Что на работе девочки сказали?
Жена принялась пересказывать реакцию коллег на обновку, а я мысленно перекрестился, радуясь, что опасность миновала. Но рано обрадовался... В какой-то момент супруга вдруг решила покормить проголодавшихся в пути детей и достала из рюкзака печенье и сок. Тут Борька и выдал себя. Разглядывая в руках пакетик сока, младший взял секунду на размышление и вдруг спросил охрипшим голосом:
— Папа, а мне такой сок можно? Он не холодный?
На мгновение в салоне автомобиля повисла гнетущая тишина, а через секунду ее сменил визг нашей мамы:
— Борис! Что с голосом? Ты заболел?!
— Ма, с чего ты взяла? — попытался защитить брата Володька. — Просто у него голос ломается.
— В 8 лет?! — Жена строгим взглядом окинула детей. — Антон, останови машину.
— Здесь нельзя. — Я оттягивал время. — Останови где можешь! — приказным тоном парировала супруга. Я понял, что с ней лучше не спорить. Выскочив из машины, Таня как опытный педиатр осмотрела горло у младшего, потом у старшего, ощупала лимфоузлы и тихим голосом скомандовала: «Домой!»
— Почему? — возмутились мы.
— У него красное горло! — тоном, не терпящим возражений, объяснила жена. — Хочешь, чтобы он заболел? Мы переглянулись — Борька виновато опустил голову, Володька смотрел на него как на предателя, а я и вовсе имел вид человека, которого поймали на горячем.
— Я так понимаю, что для вас это не новость? — догадалась Татьяна. — Антон, признайся, ты обо всем знал?
— Хорошо, Таня, мы разворачиваемся и едем домой, — ушел я от ответа. Домой мы возвращались, слушая мамины нотации: она отчитала меня за безответственность, потом Вовку за соучастие, а потом уже дошла очередь и до Борьки.
— Ничего, сын, подлечишься, и мы снова поедем, — пообещал я детям, когда жена взяла паузу, чтобы перевести дыхание. — А эту поездку будем считать разведкой.
— Партизаны! — в сердцах буркнула жена и обиженно отвернулась к окну. — Зарубите себе на носу: больше вы никуда не поедете без моего осмотра!