В своей жизни я никогда не сталкивалась с двумя вещами. Я никогда не была свидетелем того, как кто-то совершает убийство. И никто не прикасался ко мне голыми руками, не испытывая боли и ужаса. Вчера произошли оба эти события. Мир умер и воскрес. Я в смятении. Я хочу верить в возможность чего-то хорошего, но боюсь, что как только поверю, это вырвут из моих рук.
Я в коконе своего одеяла. Я все еще не в порядке. То, что случилось с Адамом, расслабило меня, но не успокоило полностью. Я все еще не могу быть убеждена, что он действительно в безопасности рядом со мной, я по-прежнему в плену у убийцы. Теперь эта реальность насыщенных оттенков, яркая, слепящая. Но лежать вот так становится невыносимо, и я осмеливаюсь высунуть голову, чтобы получить немного свежего воздуха. Как только я это делаю, мой собственный крик оглушает меня.
Два зеленых глаза. Как глаза хищника, светящиеся в полумраке. Он смотрит так пристально, что кровь леденеет в жилах. Нижнее веко немного подрагивает. Он пришел, чтобы убить меня. Наверное, он знает про Адама. Ну конечно, он знает. Он пришел, чтобы убить меня. И Адам. Что, если он уже… Я натягиваю одеяло до подбородка, крепко прижимаю его к себе. Я одета. Я никогда не снимаю одежду, когда ложусь в кровать, чтобы не чувствовать себя уязвимой. Я видела, что в шкафу есть ночнушки и халаты. Я никогда это не надену.
Я пытаюсь вырваться из плена его взгляда. Бросаюсь в сторону, падаю с кровати и начинаю отползать в сторону. Вся безрассудная уверенность вчерашнего дня испарилась. Страх пробуждает во мне что-то звериное. И старые инстинкты дают о себе знать. Я забиваюсь в угол, сжимаюсь в комочек, прячу лицо в коленях. Я всегда думала, что хочу умереть. Но только когда смерть дышит тебе в затылок, ты понимаешь, что все это были лишь слова. На самом деле, инстинкт делает свое дело, и ты теряешь контроль, теряешь человечность, становясь зверем.
Прямо сейчас я в абсолютном ужасе. Меня ужасно трясет, я медленно раскачиваюсь взад-вперед, неосознанно, видимо, пытаясь успокоиться. Это не работает, вообще. Всхлипы, слезы, рыдания. Все это затуманивает мое сознание.
Я позволяю себе взглянуть на убийцу в моей комнате. Он такой серьезный. Нет. Он не серьезный. Он зол. Я знаю это точно. Он ужасно зол. И он пришел, чтобы убить меня.
Нет, нет, нет. Я не хочу. Я не хочу умирать. В моем существовании нет никакого смысла, но я все равно хочу жить. Опасные ядовитые растения тоже хотят тянуться к солнцу. Вырваться из этого плена было бы таким легким путем, но я не готова пойти по нему. Когда-либо. Я поняла это еще, когда он в первый раз стрелял из своего пистолета. И уж тем более, я ощущаю это сейчас. После того, как кто-то впервые прикоснулся ко мне. После того, как для меня появилась призрачная надежда.
Он встает с кровати, засовывает руку внутрь своего жакета. Он пришел, чтобы убить меня. Сейчас я увижу его пистолет. Сейчас он…
Мое лицо в моих руках. И я рыдаю, и трясусь. Я слышу его шаги, они все ближе и ближе. Он будет стрелять с близкого расстояния, чтобы это было наверняка. Он шагает тихо, но это как удар по барабану в торжественном марше, посвященному моей гибели. Он играет этот реквием по мне еще до того, как уничтожить меня. Я кожей ощущаю, как он приседает передо мной. И я хочу умолять его, в самой жалкой и совсем неблагородной манере, ползать у него в ногах, по окровавленному полу. Молить о пощаде. Я даже этого не могу. Сил не осталось.
Ткань касается моих запястий. Это его руки обвились вокруг моих.
- Ты же была в порядке вчера вечером, когда я тебя оставил.
Это не вопрос. Он не спрашивает. Он утверждает, скорее для себя. А потом мягко тянет мои руки, заставляя меня открыть свое лицо. Я месиво из красных оттенков, слез и соплей. Ему должно быть противно. Даже я сама чувствую отвращение к себе.
- Тише. - Говорит он. - Тише. Тебе нужно успокоиться.
И снова ткань. Теперь на моем лице. Но это не перчатки. Он достал платок и теперь вытирает мои слезы. Его пальцы на моих щеках.
Я хочу забиться в угол. Я уже в углу, но мне нужно забиться дальше, глубже, в самую темную впадину.
- Посмотри на меня.
Я поднимаю свои глаза, чтобы он не думал, что я ослушиваюсь, но я почти не вижу его, потому что мои глаза полны слез. И изумрудные осколки плавают в соленом океане, теряя свою привычную яркость.
Его рука на моей голове, на моих волосах. Он гладит меня, улыбается, слегка натужно. А потом его рука останавливается, обхватывая одну сторону моей головы, фиксируя ее и заставляя меня смотреть прямо на него. Точно так же, как и накануне.
- Дыши. Вдох. - Он вдыхает. - Выдох. - Он выдыхает.
Голос чередуется с дыханием. Я не хочу слушать его, но я безвольно подчиняюсь, и я дышу вместе с ним. Его лицо так близко к моему. Я чувствую его свежее дыхание на своей коже. Освежающее меня. Успокаивающее. Мы дышим одним воздухом.
- Продолжай дышать. Один, два, три, четыре. - Голос считает до десяти, потом до пятнадцати, потом до двадцати.
Мои глаза закрываются сами собой. Я глотаю. Я почти теряю сознание. То ли от стресса, то ли от глубокого дыхания.
- Давай тебя поднимем. - Его рука скользит с моей головы на мое плечо. Он берет меня за локоть и помогает встать. Я так слаба, что мне приходится схватиться за его одежду. Но он, кажется, не против.
А потом он ведет меня к кровати и усаживает на нее, садится сам. Мы сидим так близко. На кровати. Он и я. И молчим.
Я словно в трансе. Мир слишком быстро меняется. Словно солнце встало и село пять раз за сутки. Я не привыкла к этому. Столько времени все было понятно и размеренно. Но теперь... На меня навалилось слишком много всего. Так много. И моя нервная система не выдерживает этого прессинга, дает сбой, делает самое привычное. Я не здесь больше, я где-то между облаков, парю, наслаждаясь свободой. Все это нереально. Все происходящее не может быть реальным. Я просто сплю в своей камере, возможно, потеряв сознание от болезни или слабости. Ну конечно, у меня лихорадка. Я умираю. И это мои предсмертные бредни.
Он чуть шевелится, поворачивает голову, лишь слегка.
- Адам беспокоит тебя?
Ужасный страх возвращается, выдергивая меня из небытия. Я так сильно напугана.
- Нет. - Мой голос как тонкий шифон, почти незаметный.
Я слышу, как он глотает. Краем глаза вижу, как он облизывает губы.
- Ты знаешь, что можешь быть честной со мной?
Он кого-нибудь убьет. Меня или Адама. Или вообще всех. Он убийца.
- Адам обидел тебя? - Напряжение в его голосе, в его теле, в моей душе.
- Нет, нет… - Я спешу его успокоить. Я его собственность, несложно понять, что он не хочет, чтобы его собственность кто-то ломал. - Меня никто не обижал. Я…
Он видел. Он видел, как я вышла из ванной с Адамом. Как долго нас не было. Как я вытирала слезы со своего лица. Страх пронзает мое сердце ядовитой стрелой, пропитывая меня отчаянием.
- Ясно. - Тяжелый вздох. - У меня есть свободное время сегодня. Я хотел бы позавтракать с тобой. Ты не возражаешь?
- У меня есть выбор? - Шепчу я.
Я не понимаю, зачем я говорю это, почему я так с ним разговариваю. Это как-то само выходит каждый раз. Я начинаю дерзить, как только он оказывается рядом, несмотря на недавнюю вспышку паники и страх, который я все еще испытываю.
- Вообще-то да. У тебя есть. Так что, ты хочешь позавтракать со мной?
Если я откажусь, он кого-нибудь убьет.
- Да…
- Только если ты хочешь.
Его руки покрыты кровью. Алой. Яркой.
- Я хочу.
- Хорошо.
И мы сидим, ни один из на не шевелится. Я чувствую тепло его тела. Он еще раз слегка поворачивает голову.
- Я полагаю, тебе нужно умыться и переодеться. Я поднял тебя с кровати.
Его голос такой мягкий, бархатный, убаюкивающий. Он опасная змея, которая гипнотизирует свою жертву. Я встаю, пошатываясь, подхожу к шкафу и выбираю что-то серое. Я мышь, я должна соответствовать. Иду в ванную, неосознанно умываю лицо, смывая слезы, три раза провожу расческой по волосам. Движения механические, я его кукла.
Он ведет меня по коридору. Опять. Это уже становится привычным. Я вдруг осознаю, что уже начинаю привыкать к этому месту, этому коридору, этим солдатам, которые по-прежнему ужасно боятся и меня, и Уорнера. Они не рискуют смотреть на нас. Каков срок годности страха? Когда он истечет? Сколько ты можешь бояться кого-то или чего-то? Я бы хотела знать, потому что я ужасно боюсь. И от этого страха я в невесомости. Я не понимаю больше где я, и что происходит. Мои руки и ноги онемели, мои чувства онемели. Я бесплотный туман, существую, пока ты не подойдешь ближе.
Мы входим в знакомую комнату. Я не жду приглашения и сразу сажусь на стул. Он этого хочет. У меня нет намерения злить его. Это может плохо отразиться на Адаме, он и без того уже в опасности. Если он все еще жив, шепчет мне мое подсознание.
Уорнер подходит ко мне сзади, немного сбоку. Я напрягаюсь всем телом. Мой разум онемел, но тело действует само по себе, инстинктивно. И я чувствую, как его руки обвивают мою голову и прижимают ее к нему. И я замираю. Я грызун в кольцах змеи, которые затягиваются вокруг и душат, душат, душат. Он убьет меня. Сломает мою шею или задушит меня. Он гладит меня по голове, размеренными, успокаивающими движениями. Снова, и снова, и снова. И я считаю. Тридцать два раза.
- У тебя красивые волосы. - Говорит он и накручивает одну прядь на свой палец. - Немного сухие, но это неудивительно, учитывая условия, в которых ты была. - Его голос – шепот.
Поглаживающие движения продолжаются. И он притягивает меня ближе к себе, прижимает крепче. Я умираю в его руках, задыхаюсь от нехватки кислорода. Змея уже близка к тому, чтобы завершить мучения своей жертвы. Сделать все, чтобы жертва не дергалась и не мешала поглощать ее. Я не помню, где я, и кто я, и что происходит. Я в клетке. Я снова в своей камере. Под своим одеялом. В безопасности четырех стен. Я умираю. У меня лихорадка. Я истекаю кровью.
Он наклоняется. Почти приседает. Его губы на моей голове. На моих волосах. Он целует меня. Прижимается ко мне губами так нежно. Задерживается вот так. Я не дышу. Мои волосы густые. Но они - не ткань. Есть слишком большой риск задеть кожу моей головы. А он, кажется, не заботится об этом вовсе. Его притягивает смерть? Он готов убивать не только других, но и себя? Как безрассудно. Хорошо, что все это не по-настоящему.
Мое тело плавится в его объятьях. Капает каплями. Никто и никогда не держал меня так. Никто и никогда не прижимал меня так к себе. Никто и никогда не рисковал целовать меня. Даже Адам. Адам обнимал меня, но он делал это не так, совсем по-другому. С каким-то отчаянием, решительностью, может, даже страхом. В этих руках такая уверенность, нежность и сила, опека, желание защитить и успокоить. Эти губы ласкают мой слух и мои волосы. И я теряю последнюю связь с реальностью. Я парю. Я снова бегу по летнему лугу. Я снова вдыхаю ароматы цветов. Жасмины расцветают в моей груди. Птицы щебечут в моих ушах. Солнце согревает мое лицо. И ветер играет в моих волосах. И я позволяю своему уставшему телу и своему уставшему разуму расслабиться в его руках.
1 глава | предыдущая глава | следующая глава
Заметки к главе для тех, кто знаком с оригинальной серией книг (могут содержать спойлеры)
Эта и следующие две главы мне очень-очень нравятся. Не скромно, я знаю, но я правда люблю их. Этого нет в книге, но мне кажется, что это удачный способ разобраться с тем, что произошло на глазах у Джульетты - убийством человека. Шок иногда творит с нами странные вещи, разве нет?