Продолжаем обзор короткого списка «Большой книги»-2023
1. Восьмая из 15 вещей – произведение «Роза», третья часть трилогии Оксаны Васякиной. До этого выходили «Рана» и «Степь», вызвавшие многочисленные отклики и критики, и публики. Это и понятно: Васякина, которой и сейчас немного за 30, а в момент публикации «Раны» и 30 не было, четко и умело внесла новую, радикально-феминистскую повестку в нашу литературу. При этом ее откровенность в разного рода деталях, вплоть до физиологических, тотальное неприятие окружающего мира (особенно в мужской его части), вообще явный и открытый негативизм, привлекшие многих, особенно молодежь женского пола, были и остаются упакованы в четкую, суховатую, эссеистическую форму. Напоминающую о французах (том же Селине – или Монтене, который начал «Опыты» с легендарного девиза всякого автофикшена «Это искренняя книга, читатель»). В общем, это тоже новинка для нашей вечно бесформенной и рыхлой словесности (вернее, очередная западная прививка, которые с восемнадцатого века делаются регулярно, и зачастую сопровождаются скандалами со стороны сторонников «старой школы»).
2. Как и первые две книги, «Роза» наполнена демонстративным отвращением к миру вообще, его телесной составляющей в частности, жесткими обвинениям в адрес своей семьи и себя самой, откровенными сценами малопривлекательного секса, а также описанием физиологических подробностей женского организма, которые как минимум на чувствительных мужчин производят впечатление. При том Васякина заметно помягчела, и тьмы, о которой в «Розе» говорится очень много, здесь все же меньше, чем, например, в «Ране». В некотором - возможном для подчеркнуто «демонического» автора – смысле можно говорить даже о позитивном финале.
3. В целом приемы повторяются, и как тут не вспомнить о превращении от этого трагедии в фарс. Судите сами: в первой книге трилогии у авторки-рассказчицы умирает мать (рак). Во второй – отец (СПИД). В третьей…да, родная тетка, мать сестры, Светлана, прожившая горькую и беспутную жизнь. Туберкулез. (Кому интересно – родственники у героини-рассказчицы кончились еще не все!!) Как и положено в авторском мире, никого никому не жалко: «Мать... не чувствовала горя или скорби. Потому что горю не было места в этой семье. В этой семье было место ненависти, и, наверное, мать почувствовала странное теплое превосходство, стоя на могиле Светланы».
4. Но не в семье дело, а во всем мире, полном тьмы и безысходности, пронизанной молниями ненависти. И тут Васякина при каждом удобном случае подкладывает феминистскую тему: «Ненависть была одним из немногих легальных чувств, которые можно было испытывать к женщинам. Ненавидеть их можно было за все, чем бы они ни обладали: красоту, тело, склочность или бесцветность». Цитаты можно продолжать. Спорить с утверждениями такого рода, конечно, бессмысленно ‑ это твердое credo авторки, к тому же сделавшее ее популярной. И какая разница, насколько эти декларации искренни «по-настоящему» ‑ в книге, построенной на «возгонке» искренности в самый высокий градус, такие вопросы неуместны.
5. Интересно скорее то новое, что появилось в «Розе». А вот что: авторка помягчела, наконец-то она научилась видеть в своих родных хоть что-нибудь, кроме искаженных проекций собственного эго. Она даже признается в книге, что их тяжелый, мрачный опыт для неё необходим, она сама ‑ своего рода их зеркало. Престранное, хочу заметить. Как будто не из стекла, а, например, из наждачной бумаги. Предмет, не имеющий внутренностей, только многогранную и многоуровневую поверхность. Вот это принципиальное удаление из прозы глубины, души, вообще содержания, также роднит Васякину с определенной западной традицией.
Кроме того, в «Розе» говорится о болезни рассказчика. Вполне конкретном расстройстве, которое наступило ‑ ну конечно! ‑ после 24 февраля. Описан курс медикаментозного лечения, его успехи и неудачи, случаи просветления и прочего. Авторка, жалующаяся не на гнусный мир «вообще», а на свое состояние, причем так по детски, растерянно, вдруг становится нам ближе и понятнее. Похоже, собственное расстройство вдруг вызывает у нее и некоторое сочувствие к тётке и матери (кто сказал «просто, наконец, “колеса” подобрали ей удачно»???). То, чего в первых книгах не было тотально. Конечно, это сочувствие минимально, и у другого автора называлось бы, мягко говоря, иначе ‑ но случайно мелькнувший в наждачной тьме лучик живого чувства производит эффект.
РЕЗЮМЕ: Надо сказать, к васякинской идеологии, и творческой и «идейной» (и радикальному феминизму, и ЛГБТ) я отношусь с таким же отвращением, как она (по крайней мере, на словах) к миру вообще. Но нельзя не признать за этими текстами силы и негативной привлекательности. Хочется надеяться на ее творческую эволюцию, которая даст нам вещи менее тенденциозные и более полифонические. «Роза» позволяет делать такие предположения. Предположу (ну да, как сексист и эйджист): может, это просто потому, что звезда радикального литфеминизма стала немного старше?
Автор: Михаил Гундарин
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!