Когда я собралась вешать шальтэп, мама сказала: нельзя, она же пустая. Нельзя вешать люльку, в которой не будет ребенка. В пустую шайтан положит своих детей и будет качать по ночам, не давая вам спать…
В колыбели, в которой выросли десять детей нашей большой семьи, у меня с тех пор лежат ножницы. Длинные, острые… Все, кто внимателен к разным деталям, спрашивают: почему! Отвечаю: положено так…
Чтобы не беспокоила дом нечистая сил, есть у сибирских татар защита – острые нож, ножницы или топор. Так говорят, так делают с давних времен: если боятся нечистого духа, кладут на пороге дома или на подоконник острый нож острием наружу, укрепляя его молитвой…
Работает!
Спим мы хорошо, но иногда тихими ночами, когда закованное в сруб дерево заропщет от тяжести своего труда, заскрипит, издавая негромкие звуки, когда петухи заснут в ожидании рассвета, не помня о необходимости зазывать новый день, а собаки слегка повизгивают от сладости наваливающегося сна, оставшись одна в своем доме, я вспоминаю детские страхи…
И воскрешаю в памяти рассказы о том, какие бывают случаи, если вдруг (о, избавь Аллах!) столкнешься с неведомым миром, о котором знаешь давно, но лишь понаслышке…
Сказками о том, кого может встретить одинокий путник или человек, поздно пришедший домой, что бывает с людьми в дремучем лесу или на далеком болоте, нас пугали с детства. У сибирских татар есть сотни суеверий и десятки жутких историй, намертво впивающихся в память и не покидающих ее уже никогда. Историй о джиннах, призраках, духах и пари, которые умеет обмануть человека и превратить его жизнь в кошмар. Или вовсе лишающих смертного жизни…
Иногда рассказываю гостям Чаепития у Зулейхи про некоторые предания, знакомые мне, про обряды защиты от недоброй встречи, говорю, почему на ночь надо закрывать еду и питье, почему любое новое дело надо начинать с «бисмилла»…
Нас так учили. Сотни лет из уст в уста передавали, как должен вести себя человек дома и на природе: здесь не ходить, не брать малину близ астаны (там лежат якшылар), не пить открытую воду, пока не подуешь на нее три раза и не скажешь молитву… Не входить в лес без приветствия, не тревожить хозяина сос (болота), не кричать, не шуметь возле сыярат (кладбище).
А в нашей деревне конкретно – не ходить мимо школы, когда стемнеет. Там духи в белых одеяньях качаются на воздушных качелях, разбившись на пары… Их видели многие, и уже не раз, говорили нам. Нельзя мешать, иначе разгневаются и пошлют болезни или какую другую напасть…
Не ходили мы там. Даже на спор не могли пройти мимо. Будучи смелыми и бесстрашными, атеистами и агностиками, под дулом пистолета бы не пошли мимо Ренчинской школы… И сейчас не пойдем.
Была в ней раньше мечеть. Одна из первых в затерянных сибирских аулах. Но минареты однажды сбросили, здание перекроили, и ютились в советскую эпоху в помещении начальная школа и миниатюрный медпункт, в котором служила техничкой наша трудолюбивая бабушка Латифа.
…Муж вдруг взялся читать труды этнографа Гульсифы Бакиевой, ее книгу «Легенды, предания, мифы Заболотья: исследования и тексты», которую я приобрела у автора (жаль, без автографа). И говорит: какие там страшные сказки!
Что же так напугало его? Открываю сборник.
Читаю второй уже день. И остановиться пока не могу. Словно неведомой силой тянет меня обратно в далекие времена, когда папа рассказывал разные были и небыли о лесных существах, о видевших их охотниках, о разных духах, которых называют «ел» или «оурак», о птицах, что прилетают к дому с известиями о близкой смерти хозяина…
«Древня легенда Заболотья» напугала Олега. Нет, неверная формулировка. Не напугала, возмутила. Он в недоумении: как мог убить отец родного сына? Почему он не спросил о нем стариков и «курымцы» – тех, кто видит духов и может предвидеть чужую судьбу? Почему не подумал о предначертании юноши, о том, какую долю готовило ему провидение…
Осталось немного страниц… А моя душа полна радости – в отличие от Олега. Почему же так? Все очень просто – каждый «персонаж» книги мне давно знаком, словно Гульсифа показывает портреты, а я знаю каждого. Все мои «родные», можно сказать. Имена и названья, которые звучали с самого рождения. Знакомые все, давно и прекрасно знакомые…
Думаю второй день: в каждой сказке - глубокий смысл. В сказках, я знаю, живет истинная душа народа. В ней - сконцентрированные представления о мироустройстве, немного упрощенные, но от того не менее мудрые. Об этом говорят серьезные исследователи, ученые, филологи и … психологи. Нам еще в академии было сказано: чтобы понять менталитет нации, надо изучить его сказки.
Классики психологии неоднократно обращались к анализу русских преданий. Пишут: персонажи сказок (и мифов) выражают различные архетипы и поэтому влияют на развитие и поведение личности. Американец Эрик Берн показал даже, что конкретная сказка может стать жизненным сценарием человека.
Считается, народные сказки, помимо воспитательной функции, обладают важными психологическими знаниями, которые не всегда лежат на поверхности. Их надо уметь рассмотреть, увидеть в них глубокий, но скрытый смысл.
Закрывая книгу, надеюсь: труды Гульсифы Бакиевой, так же, как и собирательницы Земфиры Шариповой, станут фундаментом будущих научных исследований и помогут разглядеть душу сибирских татар. Дадут миру понять, в чем сакральный смысл их сюжетов.
Уверена, более чем уверена, наступят дни, когда ученые-психологи станут тщательно разбирать не только русские сказки, но и серьезно изучат устное народное творчество сибиров. Вот почему искренне радуюсь, что в наших краях живут люди, которые бережно собирают и сохраняют местный фольклор.
Сердечно, от имени многих своих земляков благодарю их, желая здоровья и легких путей – чтобы дошли они до самых далеких сел, в которых живут наши уникальные, неповторимые, удивительные сказания…
Фото: Валерий Бычков
