(Из серии «Были западных окраин».)
Как правило, бесценный мой читатель, подобные рассказы начинаются так… “Хотите, верьте, хотите нет, но это случилось со мной осенью (весной, зимой, летом) …”. Вы думаете, я начну иначе? Да ничего подобного! Хотите, верьте, хотите, нет, но это случилось со мной осенью.
Первые числа ноября, выдались сырые и холодные, донимали назойливые дожди и бесконечные, промозглые ветродуи. Совсем недавно в стране ввели новый праздник, «День согласия и примирения» (вот так, язык запутается). Дело в том, что 4 ноября 1612 года, случилась сдача на милость победителя, польского гарнизона в Москве. Было это в семнадцатом веке, в “смутное время”. Почему именно это событие сделали праздником, я не знаю.
На мой взгляд, логичнее было бы обозначить дату 11 ноября 1480 года, день окончания “стояния на Угре”. Тогда войска Ивана III Великого одержали бескровную победу над ханом Ахматом. Причём в союзе с крымскими татарами. Причём, в Московских войсках было множество бойцов, происходящих из крещёных и некрещёных татар, и других «малых народов». Мне кажется, что именно с тех пор, и началось срастание разных народов в один, великий Русский. Не по крови объединялись люди, но по духу, по мироощущению, по общему пониманию устройства своей жизни и жизни потомков. Однако, оговорюсь, это моё мнение. Личное. Возможно, кто-то думает иначе, и это его право.
Но как бы, то, ни было, это нерабочий день. И это превосходно! Праздник, да два законных выходных, это уже маленький отпуск, и где как не в деревне его провести? Туда мы и отправились отдохнуть с моей старинной хорошей приятельницей. Да, отдохнуть, и пусть дурные мысли, возникающие, в чьей - то не очень умной голове, останутся на его совести (если, конечно, совесть эта самая, есть).
Деревня почти не жилая, находится в 16 километрах от ближайшего города. Автодороги в неё нет, почти километр приходится идти пешком через очень крутой глинистый овраг, по дну которого протекает речка. Пешая тропа скользкая, неровная и грязная, матерная, в общем, тропа, особенно в сумерках.
Напомню: сыро, холодно, слякотно. Типичный северный ноябрь.
Пока доковыляли, нагруженные подобно ишакам, пакетами и сумками со снедью, и, разумеется, тем, что со снедью употребляют, промокли и устали. А всё равно, сразу не отдохнёшь. Надо печку затопить, натаскать из колодца воды, навести в избе минимальный порядок.
Дело в том, что в отсутствие людей в доме вольготно и невозбранно располагаются мыши. Нахальные грызуны - беспредельщики, вечно разбросают по комнатам клочки газет, тряпочки, щепочки и, разумеется, отходы жизнедеятельности в устрашающем количестве. Так что прибраться всё же надо.
Им, мышам, в отсутствие нас, людей, живётся, похоже, превосходно. И, честно говоря, наше появление в доме, который они зимой считают своим, мышей откровенно не обрадовало. Мешали мы им, так прямо и скажем.
Вот, выхожу по какой - то надобности в коридор, где на длинных дощатых полках хранится всякая всячина. Беру и поднимаю пакет, который скомканным лежит на полке, а там ... Там оборудованное по всем правилам мышиное гнездо, из тряпочек, лоскутков и кусочков ваты. Мышиная квартира. Между прочим, жилая. Потому что на меня уставились, причём с недвусмысленным осуждением, две пары чёрных глаз бусинок. Два розовых носа, поднялись в мою сторону, обеспокоенно зашевелились усы. Мне кажется, что это была супружеская чета. Мыш, и мышь. Поняв, очевидно, что их идиллии пришёл конец, они неторопливо развернулись и ушли, именно ушли, за полку, удалились, так сказать, с чувством собственного достоинства. Причём, перед тем, как скрыться в щели, наглые грызуны одновременно остановились, повернули мордочки и посмотрели на меня ещё раз. Осуждающе так посмотрели, и грустно. Мне стало стыдно. Ну, куда деваться, жизнь есть жизнь. Машам - мышиное, а нам, людям, своё, людское.
Хотя, откровенно говоря, отношение к мышам у пейзан совсем недружественное, я бы сказал, крайне враждебное отношение. Для крестьян это не милые маленькие зверьки, а настоящие вредители, портящие продукты, мебель, одежду. И будь на моем месте не городской житель, а деревенский мужик, мышам моментально настал бы лихой кирдык. И осуждать мужика я бы не торопился. Хотя лично мне ближе стихотворение Брюсова, нежели мышеловка и отрава.
Мыши.
В нашем доме мыши поселились
И живут, и живут!
К нам привыкли, ходят, расхрабрились,
Видны там и тут.
То клубком катаются пред нами,
То сидят, глядят:
Возятся безжалостно ночами,
По углам пищат.
Утром выйдешь в зал,- свечу объели,
Масло в кладовой,
Что поменьше, утащили в щели...
Караул! разбой!
Свалят банку, след оставят в тесте,
Их проказ не счесть...
Но так мило знать, что с нами вместе
Жизнь другая есть.
Для понимания дальнейших событий просто необходимо дать описание самого дома. Обрисовать в общих чертах его план. Итак, перед нами традиционный рубленый пятистенок. Дом одноэтажный, большой, фасад на четыре окна. С тыла к избе прирублен «колидор», длинная кишка, с выходом в уборную. «На колидоре» располагается холодильник, чулан, лестница на чердак, полки с крупной посудой, и всякой всячиной.
Чтобы очутится в доме, надо поднявшись по крылечку войти в эту пристройку. Недалеко от входа по левую руку будет дверь в основной сруб, а в конце коридора, справа, вход в уборную. На зиму, когда в доме никто не живёт, дверь в сортир из коридора закладывают на засов, который, в свою очередь верёвочкой прикручивают к крюку на косяке. По приезде засов снимают, и ставят на пол, возле двери. Путь в нужник свободен. Проше пана!
Внутри, дом разделён пятой стеной на две, примерно равные части. Всю дальнюю часть занимает здоровенная комната с печкой – стояком. Ближняя же часть представляет собой кухню с круглым обеденным столом и отделённую от кухни печкой - лежанкой маленькую тёплую спальню. Вот и всё. И очень просто.
Мебель, разумеется, присутствует в полном объёме, со старинными кроватями, шкафами и комодами.
Ну, всё, прибрались, растопили обе печи, и как водится у братьев – славян, собрали на стол, что Бог послал. Бог, как правило, посылает колбаску, сальце, солёные огурцы и картошечку. Присутствует на столе так же и оставшаяся с дороги еда, в виде ветчины и разных не съеденных в пути бутербродов. Настойчиво напоминаю: холодно, мокро, дом пока что, не прогрелся. Ну да, родимая тоже присутствует, причём в ассортименте. Водочка, коньячок, и даже царица стола, оставшаяся с того раза, початая бутылка с самогонкой, местного сидения, чистой как слеза, и забористой как скобарские матюки. Ух, ты!!!
Как же невыносимо хорошо сидится на тёплой деревенской кухне, под уютно засиженной мухами, старой лампой. Гудит огонь в печке, пахнет жареной картошкой, луком и деревенским домом. Под столом храпит собака, и на неё можно положить ноги, она тёплая, и она не против. А за окном непроглядный, вязкий и сырой осенний мрак. И тишина, тишина… Только редко – редко хрипло свистнет тепловоз на далёком разъезде, и снова тишина, тишина…
Что то я размечтался. Ну, так вот, выпил, что важно, плотно и обильно закусил. Залез под одеяло, угрелся, сплю.
Сразу, для ханжей, тороплюсь сообщить, что выпил я прилично, но в состояние белой горячки не впал. Человек, знающий как можно крепко выпить и не впасть 'в изумление' меня поймёт. Мозг работал. Дальнейшее невероятно, но оно случилось со мною лично.
Итак, сплю...
Вроде бы, мне, что-то снилось, а может, и нет. Настал момент посетить сортир, ну, с каждым случается, обычное дело. Пора идти, хотя и не охота вылезать из-под тёплого, такого, уютного ватного одеяла! Выпростал нос. Тьма, хоть глаз коли.
В городах не случается такой тьмы, полной, чёрной и непроницаемой. В такой темноте глаз не видит даже примерных очертаний предметов. Когда встаёшь в этаком мраке, ты не понимаешь, где находишься. Где право, а где лево. Куда вперёд, а куда назад. Наипротивнейшее ощущение, доложу вам! Именно поэтому в кухне оставляют свет. Во избежание разбитых об комод ног, и шишек, полученных от внезапного соприкосновения головы с низкой притолокой.
Света не было. Тьма. Отчаянно матерясь в душе, на ощупь ищу выключатель. Он рядом, в изголовье кровати, но его не найти. Вот кровать, вот стена, вот тут должен быть выключатель, на нем горит ночной огонёк, должен гореть! Нет выключателя! И огонька нет.
Однако, естество все настойчивее требует. Я на ощупь начинаю свой путь к заветной и такой желанной цели. Бац - плечом! Ага, это шкаф. Теперь налево. Правильно, это дверь, недаром моя голова впечаталась, всё же, в деревянный брус! Теперь четыре шага вперёд, и должна быть другая дверь, уже в коридор.
Иду, как зомби из дешёвого ужастика, выставив вперёд руки... Шаг, шаг, шаг, ещё шаг, необходимое расстояние явно прошёл, но руки так и не упёрлись в дверь... Пузырь поджимает... Ещё сколько - то шагов, сколько не считал, не до того было, и наконец правая рука упирается во что то. Ура! Это умывальник! Он рядом с дверью, я кажется, добрался.
Да! Дверь! Открываю, справа должен быть выключатель. Есть! Вот он! Щелчок, ярко вспыхивает свет. Теперь налево, к цели, совсем невмоготу. Вот те раз! Дверь изнутри заложена на засов, а засов, что характерно, примотан верёвочкой! Что за фигня?! Не до того…
Приплясывая на месте, как паяц, матерясь уже в голос, судорожно разматываю верёвочку. Снимаю засов, отворяю дверь. Все, ура! Я сделал это. Облегчение несказанное...
В тот момент я ни о чем происходящем не думал. Полагаю, причина всем понятна без пояснений. Уф-ф-ф! Теперь в скорее кровать. Холодно.
Путь назад я проделал без происшествий. Однако, свет на кухне оставил, как и заведено. Закопался в одеяло, подумал немного и включил свет у себя, в комнате. Выключатель, кстати, был на месте, и огонёк горел...
Я снова засыпал, и сквозь сон, слышались мне шаги... Щелк! В кухне погас свет. Шаги. Щелк! Над моим ухом клацнул выключатель, и свет погас в комнате. Шаги удалились, тишина. Я решил, что хозяйка дома так экономит электроэнергию, скареда. Хотя раньше за ней такого не замечалось.
Мысли текли сонные, ленивые, вылезать из-под одеяла ни за что не хотелось. Ну и ладно, вот завтра утром я ей скажу все, что думаю про жадность и глупые шутки. Утром... Утром...
Утро настало, как и полагается. Проснувшись, я прекрасно помнил о ночном приключении. Хозяйка дома уже встала, на кухне шкворчала сковородка, вкусно пахло. Ага, свирепо подумал я, даже вкуснейшие сырники не спасут тебя, милочка моя, от строжайшего выговора! Ведь чуть не обфурился, из-за тебя, во, позор то мог случиться! Встал, оделся, вышел на кухню и все сказал!
Видели бы вы её глаза! Я тут же понял, что она не причём. Тут же, разумеется, рассказал о своём путешествии. Она мне, похоже, не очень то и поверила, ехидно уточнив, что самогон штука коварная. И свет, мол, когда проснулась, на кухне горел. А в мою комнату, так и вовсе не заходила, была б нужда!
Вот и все. Кстати, в оставшееся время ничего больше не случилось. Как хотите, но это было! Где я блуждал в темноте? Кто пытался изолировать меня от местного ретирадника? Зачем? Ума не приложу. Хотите - верьте, хотите - нет.
Ноябрь 2017 года.