Они смотрели прямо в душу. Меня завораживал жуткий, бездушный взгляд горизонтальных зрачков, и я остолбенело смотрел на пугающее соседство.
Раздался легкий шлепок. Тяжёлая капля пережеванной травы приземлилась на руку, я вздрогнул - овца смотрела на меня не мигая, продолжая жевать.
Я стало быть лежал, кажется, голова упиралась в холодный мокрый камень. Вокруг бродили то тут, то там овцы - холёные, и очень шерстяные.
- Ааааапчи!
Моя травоядная подруга загудела, дёрнула башкой и недовольно отошла. А я пытался вспомнить, как здесь оказался, и главное зачем так неудобно уснул.
Попытка встать отдалась в голове гудящей болью, а рёбра словно проткнули лёгкие. Взвыв и замерев, я отдышался и мееееедленно приподнял рубашку: сине-красный кровоподтёк на левом боку подсказывал, что сюда я как минимум пришёл не по своей воле и явно после неудачной тусовки.
Мозг был затуманен, воспоминаний не было.
- И головой меня видать приложили..
Неожиданно ударило по ушам – рядом раздался оглушительный свист. Мимо пронёсся серой-голубой молнией терьер, разгоняя овечье стадо. Собака радостно носилась между пушистыми белыми шарами на ножках, собирая их в кучу. В очередной раз пробегая мимо меня она застыла как вкопанная и потянула носом. Бородатая любопытная физиономия повернулась в мою сторону и, не изменяя себе, собака не пошла, а понеслась в мою сторону. Я подтянул ноги к груди, пытаясь сжаться в комок, коротко вскрикнув от боли. А собака… а собака почти врезалась в меня и стала обнюхивать, немного фыркая и повиливая хвостом – «есть меня никто не собирался», промелькнула первая добрая мысль за утро.
Откуда-то за горизонтом громыхнуло:
- Гай! – и свист повторился.
Собака быстро подняла голову и повела ушами. А потом бросилась на голос.
Но я был покинут ненадолго, скоро собака вернулась и вела за собой очень, я не преувеличиваю, очень крупного мужика. Словно айсберг, если бы у айсберга могла быть рыжая седеющая верхушка, он двигался за терьером.
- Ну-ка, что ты там нашёл… О, человечек!
«Человечек..» обиженно повторил про себя я. «Только на фоне такого тролля».
Тролль встал рядом и протянул лапищу.
- Встать можешь? Понимаешь меня?
Я откашлялся.
- Могу, - и был поднят болезненным рывком на ноги, голова закружилась.
- Ты откуда тут, малой?
- Не помню.
- О-хо-хо. Любопытно. Ну-ка, пойдём со мной прочищать тебе память. Я Конор.
В его домике, стоявшем на верхушке холма, было довольно пусто, но тепло. Он показал на огромный дубовый стол, предложив мне место на скамье у стены. Сам отошел к комоду, тянущемуся до самого потолка и погремел стеклом. На столе появилось два стакана с резким ароматом, меня замутило.
- Ооо, кажется я знаю, почему ты тут валялся. В городе был? Неплохо видать погудел. Выпей-выпей, полегчает.
Я заглотил виски и поморщился. Но голова стала светлеть, желудок жгло и тепло подкатывало к горлу, словно в вену ввели адреналин.
- Что помнишь-то?
- Паб, драку с двумя дебилами. Где-то в центре у рынка.
- У Ангуса что ли?
- Не знаю, может и у него.
- И из-за чего тебе врезали?
- Из-за чего? – виски услужливо выудило из памяти картинки.
И я вспомнил Эмму. Рыжая ведьма в ярко-зеленом платье кружилась в танце между столами ураганом, смеялась как ненормальная над моими шутками.. Она могла свести с ума кого угодно. И меня свела.
- Рыжую помню еще, вся в веснушках, с шрамиком над бровью. Работала там, хохотала вечно… из-за нее я и.. - помедлив произнес я.
- О, ну это точно у него, а ты про дочку владельца небось. Она сущее наказание, - почему-то мечтательно произнес Конор. Но спохватился.
- А отхватил ты понятно, это братья Мак Нил, работают на него. А отец свою младшую бестию бережёт. А тебя они сюда видать скинули, чтобы подальше от паба.
Мы помолчали.
- Ну поправляйся, а у меня дела, вечером вернусь - пастух оставил меня на скамье, плеснув еще виски и ушел к стаду. А я привалился к стене и уснул.
…
Спустя почти полдня пришлось попрощаться – возвращаться нужно было до темноты.
- Береги себя, малой, и держись подальше от паба Ангуса, его ребята там каждый день.
- Спасибо, Конор, очень постараюсь, - неискренне пообещал я.
Вечер спустился быстро и вместе с ним пришла молочная пелена, я вышел в туман. Дверь пастушьего дома захлопнулся за моей спиной.
- Дорога будет длинной, - подумал я и поёжился, холодало. Я засунул руки в карманы. И тут правая ладонь нащупала что-то и вытянула на сумеречный свет кусочек шёлковой зелёной ленты. Воспоминания вернулись вместе с приливом крови. Я глупо улыбнулся. Подарок Эммы. Подарок острова. Мой. «Сущее наказание» уже не выходило у меня из головы. Вечер перестал быть печальным и теперь я, пританцовывая и прикладывая ленту то к губам, то к носу, пошёл обратной дорогой в город. Наверняка паб еще открыт.
Автор: Александра Сухарева