Начало улицы Кузнецкий Мост. В глубине курдонера, то есть открытого парадного двора, стоит бледно-зеленый дом с арочными окнами (№2с2). Крылья — пристройки XIX века, но центральное здание— много старше. Поговорим о нем!
Княжескому особняку как минимум 270 лет, он связан с Суворовым, Грибоедовым, Чаадаевым…
Тесть, жена, сын Суворова
Кто и когда построил особняк, неясно, но он существовал уже в 1756 году и принадлежал тогда некоему Ладыженскому. Из рук поручика палаты перешли к генерал-аншефу Ивану Андреевичу Прозоровскому. Тут он и жил в отставке. А в 1773 году сюда ездил свататься великий полководец.
Князь, сын, внук и правнук бояр — влез в долги и должен быть отдать дочку Варвару почти без приданого, за худородного генерала Суворова.
Молодой было 23, а «молодому» — 43; она была красавица, а он — чудак; он спал на сене, ненавидел зеркала, она — мотала деньги, обожала наряжаться; он читал книги на многих языках, она — просто умела читать; он дичился женщин, она — любила мужчин… Такие союзы редко бывают удачными. Зачем вообще женился Александр Васильевич?
Предполагают, что по настоянию старенького отца («Я умру, мой единственный сын — холостяк, и род Суворовых угаснет…»).
Варвара, ждущая ребенка, вернулась в отчие палаты — 1784 год. Муж обвинял ее в измене (не уверен, справедливо ли) и посчитал, что супруги должны разъехаться навсегда. Когда Варвара Петровна разрешилась от бремени, то оказалось: это сын, наследник фамилии Суворовых. Мальчик остался с матерью. Младенчество Аркадия Александровича прошло в этих стенах.
Сын унаследовал полученные отцом титулы князя Италийского и графа Рымникского и утонул в той самой реке Рымник — как утверждали, при попытке спасти тонущего кучера.
Чацкий и Чаадаев
С 1798 или 99 года этот дом принадлежит князю Дмитрию Щербатову. Он был сыном знаменитого публициста екатерининских времен Михаила Щербатова (автор сочинения «О повреждении нравов в России») и дядей, опекуном Петра Чаадаева (автор «Философических писем», которые расколют мыслящее общество на два лагеря — западников и славянофилов).
Молодой Чаадаев был одним из самых элегантных светских кавалеров и вместе с тем героем Бородинской битвы. Это о нем писал поэт:
Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес
А здесь он— офицер гусарской.
Светским манерам Петр Яковлевич обучился в дядином доме на Кузнецком Мосту. Здесь же бывал университетский друг Чаадаева — Александр Грибоедов. Предполагают, что именно Чаадаев стал прототипом Чацкого — кстати, в черновиках он «Чадский».
«Софья», Грибоедов и Якушкин
«Бесстрашная наездница, волевая, властная, интересующаяся политикой не меньше брата своего, она была равно хороша и недоступна».
В доме Щербатова-отца жила княжна Наталья Дмитриевна, в которой часть исследователей видит прототип Софьи Фамусовой из «Горя от ума». Хотя я не уверен, что ее «портрет» не оказался шаржем. В Наталью был влюблен и Грибоедов, и многие другие друзья дома.
Из-за княжны чуть не покончил с собой еще один гость — декабрист Иван Якушкин. До нас дошло письмо Натальи Дмитриевны (1817):
«Живите, Якушкин! Имейте мужество быть счастливым и подумайте о том, что от этого зависит счастье, спокойствие и самое здоровье Телании».
Подпись «Телания» — анаграмма «Наталии». Вообще-то девушке в ту пору было неприлично переписываться с кавалерами, но все равно так делали…
Супруга декабриста
В конце концов «Телания» вышла замуж за другого деятеля тайных обществ, мечтавшего убить царя: князя Федора Шаховского. Брак был счастливым. Одного из сыновей назвали Иваном. Под влиянием супруги князь Шаховской забыл о тайном обществе и занимался только улучшением быта крестьян.
Напомнила о прошлом — сама власть, после восстания на Сенатской площади. Федор Петрович попал под арест и стал «декабристом без декабря». В Сибири он сошел с ума. Жена просила, чтобы ей позволили приехать к мужу или мужа отвезти к себе в деревню, но вместо этого князя отправили в монастырь, в Суздаль. Наталья поселилась рядом, но больной был уже очень плох, отказался от пищи и умер (1829).
От князей к купцам
Вернемся на Кузнецкий мост! Дом постепенно делался доходным. У старика Щербатова предоставлял «особенное прибежище игрокам» карточный шулер Огонь-Догановский, который жил и в доме на другой стороне Большой Дмитровки, выиграв там чудовищную сумму у солнца российской поэзии. Карточный долг Пушкин выплачивал до конца дней и вывел этого Огонь-Догановского в «Пиковой даме» (противник Германна — Чекалинский).
Князь Дмитрий Щербатов умер в 1839 году, усадьба перешла к его дочери Шаховской — вдове декабриста. Наталья Дмитриевна здравствовала до 1884-го, пережив всех своих поклонников, но ее дом был продан уже в 1850-х, как и многие другие дворянские гнезда. Он перешел в руки купчихи Солодовниковой.
А та передала усадьбу по наследству своему знаменитому сыну (1858).
Странный строитель оперы — Гаврила Солодовников
«Его превосходительство» стал одним из самых скупых богачей и городской легендой, которую уже нелегко отделить от фактов. Пишут, что Солодовников ходил в обносках по своему дому среди драной мебели, из которой торчали пружины. Только задние колеса экипажа были с шинами, а кучер пусть трясется: на него резины жалко. Гаврилу Гавриловича знала вся Москва и вся Москва терпеть не могла.
Зато, когда завещатель скончался (1901), его фантастические 20 миллионов ушли на благие дела. Так (парадокс!) самый скупой купец вдруг оказался самым щедрым благотворителем Москвы. Крайности сходятся.
В нашей усадьбе Солодовников не жил. При нем старинный особняк, принадлежавший ранее трем славным княжеским родам (три ветви Рюриковичей — Прозоровские, Щербатовы и Шаховские), превратился в типичный доходный дом. Портик сломали, фасад перестроили в формах эклектики, добавили четвертый этаж, воздвигли правое и левое крыло. Все это произошло в 1863 году.
Внизу располагались магазины, выше — съемные квартиры и швейные мастерские, все это приносило Солодовникову знатный доход… думал ли этот скупердяй о чем-то, кроме денег?
Думал! Другой пламенной страстью миллионера были опера и драма. В 200 метрах отсюда, в Солодовниковском пассаже, оборудовали небольшой театр. Когда же сцена и пассаж стали добычей пламени (страсть к чистогану победила здравый смысли и меры безопасности), театрал-маньяк еще сильнее размахнулся и отгрохал на задах старинной княжеской усадьбы — Оперу Солодовникова на три тысячи мест.
Там пел Шаляпин, дирижировал Рахманинов, москвичи впервые познакомились с кино; опера много раз меняла имена, горела, возрождалась и в конце концов сделалась опереттой. Это, конечно, тема отдельной статьи!
А что же старые палаты? До самой революции они оставались доходным домом.
Теперь здесь располагается администрация Московской Оперетты. Княжеские и купеческие интерьеры не сохранились.
UPD. Тут в комментариях написали, что реально жилым домом для этой ветви Щербатовых в 1808-35 гг. была усадьба на Девичьем поле. Чем комментарии и ценны. Буду проверять!
Щербатовы точно владели этим домом, об их проживании на Кузнецком Мосту упоминается в солидной краеведческой литературе, но "люди могут обмануться". Сверюсь и, возможно, внесу коррективы.