У Нади опять разболелась поясница. Захотелось закричать от боли. Но рядом в зыбке лежал Вовка. Пришлось стиснуть зубы. Анна взяла парнишку на руки и ушла с ним подальше от кровати, где лежала роженица.
В это время дверь в избу распахнулась, ввалились сразу трое, Саша, Марья и медичка. Саша скинул пальто на табуретку, подошел к Наде.
- Ты как? Я сразу, как ты ушла, побежал в медпункт. А фельдшерица ушла к кому-то. Пришлось ждать ее. А тут мама пришла. Она ждать осталась, а я побежал искать ее по деревне, нашел, за мамой забежал да сюда.
Надя не успела ничего ответить. К ней уже спешила медичка, вытирая руки полотенцем.
- Иди-ка ты, Романыч, в школу. Нечего здесь мужикам делать. Учи своих двоечников, вкладывай им ума побольше. А уж здесь я разберусь без тебя.
Она подтолкнула Александра к порогу, а сама повернулась к Наде. Она послушала малыша, осмотрела Надю.
- Ну что, рожать скоро будем. Давай Марья воды горячей припасай, да пеленки.
- Пеленки-то вот рядышком лежат - вставила Надя свое слово.
- Вот и хорошо.
Наде казалось, что время тянется очень долго. Никаких изменений. Она даже успела вздремнуть немного между схватками. Когда открыла глаза, оказалось, что прошло-то совсем ничего. С новыми силами Надя встретила очередную схватку. А потом все случилось как-то быстро. Она даже и боли особой не почувствовала, но зато услышала плач ребенка, тоненький, жалобный.
- Девка! - Медичка подняла новорожденную вверх, показала матери. - Ну все, отдыхай пока лежи.
Новорожденную отнесли на кухню, там Марья уже все приготовила. На шестке стоял тазик с теплой водой. Быстренько помыли, запеленали и отправили малышку на печку “допекаться”, как сказала Марья.
Фельдшерица немного погодя засобиралась. Вдруг кому-то тоже нужна помощь и ее ждут в медпункте. Сказала, что забежит вечером еще, проверит. И ушла. А вскоре послышался в сенях характерный топот ног. Так ходила Лида. Она с недоумением уставилась на кровать, на которой лежала Надя, укрывшись одеялом. Девочка не могла понять, чего это она лежит среди бела дня.
- Лида, а у нас девочка родилась.
- Где?
- На печке спит.
Лида заторопилась забраться на печку. Увидела малюсенький сверточек из которого выглядывало личико малышки. Лида наклонилась к племяннице, начала ее целовать.
- Тише, тише ты. Видишь спит она. Ты ее не трогай, маленькая она еще совсем. Это ведь не кукла тебе. На руки ее нельзя брать. - Марья испугалась, что не дай Бог дочка возьмет ее на руки, да уронит еще с печки. Поэтому и упредила сразу.
А потом пришел отец семейства. Фельдшерица не поленилась, зашла в школу, рассказала Александру, что дочка у него родилась, что все прошло хорошо. Надя сейчас спит и малышка тоже. И хотя она говорила, что спешить ему не надо, он не стал дожидаться окончания занятий, поспешил пораньше домой.
Надя не спала. Она лежала уютно повернувшись на бочок. А рядом с ней, сладко посасывая грудь, лежала малышка. Рядом с кроватью топтался Вовка и не мог понять, что это мама не берет его на ручки. Увидев эту картину у Саши аж слезы на глазах от умиления выступили. Он подхватил сына на руки, наклонился, поцеловал Надю, потом дочку.
Вечером пришла медичка. Проверила молодую мамочку, ребенка. Потом спросила, как назвали девочку. Ей надо было заполнять какие-то бумаги. Все растерялись немного. В этой суматохе и не подумали об имени. Ребенок да ребенок. Из нескольких имен остановились на имени Галина, Галинка. Так в этой большой семье появился еще один человечек.
Время шло. Закончилась зима, Весна наступила. Пора огороды сажать. Земля поспевала. В один из таких весенних дней в дом пришел бригадир, да еще одна женщина с саженью в руках .Женщина была не местная, скорее всего из района.
- Романыч, - начал мужчина, - пришли у вас землю отрезать.
- Как отрезать?
- Так у вас в колхозе в семье никто не работает.
Мужчине было явно не по себе. В колхозе-то не работают, так ребятишек тех же колхозников учат. Да и Марья раньше всегда в колхозе работала. Но ничего он не мог сделать. Приказали - выполняй.
- Ну пойдем, отрезай.
Вышли во двор. Через огороды овраг проходил, мостик через этот овраг еще Роман делал. Сначала женщина измерила землю до оврага. Прошли по мостику за овраг. Женщина снова начала махать саженью, замерила, потом что-то считала на бумажке. Считала, зачеркивала, снова пересчитывала. Никак не могла сосчитать, сколько тут колхозной земли надо оттяпать. Бригадир рядышком топтался. Наконец объявила, что им остается земля до оврага и за оврагом одна сотка.
-Ну уж отрезайте эту сотку. Чего там ни то ни сё остается.
- Нет, не положено.
Женщина воткнула два колышка на межах, обозначила границы. На этом процедура отрезания земли была закончена. Бригадир еще потоптался немного.
- Ну ты уж не серчай, Романыч. Я ведь человек подневольный. Что говорят, то и делаю.
Вот так без лишних слов урезали участок семье в которой было семь человек. Урезали не потому, что колхозу земли не хватало, а просто закон такой был видимо. Надо сказать, что семья той соткой за оврагом не стала пользоваться. Неудобно было. А мостик со временем покосился, сгнил и упал. А земля за оврагом с каждым годом потихоньку зарастала, сначала травой, потом кустиками, а потом и березки начали расти.
Александру, да и всем взрослым домочадцам было обидно, что так бесцеремонно пришли и забрали землю, словно у единоличников. Обижайся - не обижайся, но жить дальше надо, все посадили во время. За оврагом раньше овес или рожь сеяли, когда корову держали. Сейчас , когда Марья ушла из колхоза, корову держать не стали. Если уж осырок урезали, то и луга не дадут. Земля-то колхозная везде. Поэтому и зерно сеять необходимость отпала.
Детки радовали. Росли словно два грибочка. Несмотря на то, что Надя через две недели начала ходить в школу, вести уроки, Марья справлялась с ними. Ворчала порой, что устает. Да ведь и как не устать. Понимали это и Надя, и Александр. Старались домашние дела на себя взять.
Когда скотины во дворе не стало, вроде и дел поубавилось. Только курицы остались. А за ними какой уход. Утром да вечером покормить, яйца собрать да проследить, чтоб не расклевали их. С этим Анна справлялась.
Марья же, хоть и уставала, от печки ни в какую не отказалась.
- Что уж я совсем немощная что ли, - с обидой в голосе заявила она. Любила Марья встать чуть свет. Выглянет в окошко. Еще нигде дыму не видно. Хорошо у нее на душе станет. Первая сегодня. Вон и у Парасковьи дым из трубы не идет. А она-то частенько первая просыпается. Скорее растопит Марья печку, пока печь топится, чугуны со щами, горшки с кашей припасет. Хлеб через два дня пекла. С вечера квашню замесит, ночью к ней встанет, да и с утра хорошенько промесит.
Надя от свекрови тоже не отставала. Просыпалась почти вместе с ней. К этому времени Галинка ворочаться начинала. Надо ухватить момент, чтоб не успела раскричаться, Вову не разбудила. Скорее забрать из зыбки, перепеленать, сунуть грудь. Девчонка присмиреет, чмокает с жадностью. Молоко за ночь накопилось, аж захлебывается, глотать не успевает.
- Не торопись, все твое, никто не отберет - улыбается Надя. Малышка наелась, хоть и не отпускает грудь, но уже не сосет, нежится возле мамы, засыпает. Вот тут надо измудриться, осторожно переложить ее в зыбку, чтоб не проснулась. Какое-то время Надя сидит, покачивая зыбку ногой. Убедилась, что малышка крепко заснула, собрала накопленные за ночь пеленки, пошла во двор. Там уж все припасено, вода с вечера натаскана из колодца в бочку. Это Саша постарался.
Радуется Надя, что зиму пережили. Сушить не успевали. На улицу вывесишь все это пеленочное богатство, замерзнет колом. Хорошо если ветерок, мороз да ветер быстро все выветрит. А тихо если, приходилось мерзлое домой затаскивать, развешивать вокруг печки, чтоб быстрее просохло.
Сейчас-то красота. Тепло. Намыливает , застирывает, полоскает, развешивает. Надя с удовлетворением взглянула на результат своего труда. Словно два ряда флажков полощутся на ветру. Можно и домой идти. Марья суетится на кухне.
- Мама, может помочь тебе чего?
- Не надо ничего. Я уж все сделала.
Тем временем и Саша уже встал. Вова проснулся. Вот уж за кем глаз да глаз теперь нужен. Везде лезет. Страха у него пока нет. Бежит куда ноги его несут.
Утро в разгаре. Надо разбудить Лиду в школу. Всем сесть позавтракать. Накормить Вовку. Пора на работу собираться. Надя еще раз кормит дочку. Все. Пора уходить. Марья с Анной остаются на смену. Теперь только в большую перемену прибежит Надя, покормит ребятишек и снова убежит. Самой ей поесть уже некогда.
И так шесть дней в неделю. Изо дня в день одно и то же. Все с нетерпением ждут лето. Там полегче будет. А за лето и детки подрастут.