Остальные главы в подборке.
Нехотя, я пересела за стол Бугая со своим подносом. Так как аппетит у меня в тот день был сильно занижен, то и взяла я себе немного рисовой каши и компот. Ни котлеты, ни салата, ни яблочного пюре, предложенных в меню дня.
– Эй, принеси ей нормальной еды! – распорядился Бугай одному из приспешников.
– Меня устраивает моя еда! – недовольно ответила я.
Он махнул рукой «шестёрке» в знак отбоя.
– Так что ты хотел сказать? – деловито спросила я жестокого брутала.
– Сказать? Я хотел, чтоб ты села на своё место возле меня, как моя Королева или Царица.
– Высокого ты о себе мнения!
Бугай рассмеялся:
– Ну, разве не я Царь и Бог этого корпуса?
– Несомненно, ты! – ответила я, ведь так и было! Именно он держал всех новобранцев и рядовых в своих ежовых рукавицах.
– Так и наслаждайся тем, что восседаешь подле Короля!
– Ты мне отдашь мою ручку?
– Твою? Я думал она офицерская. Хотя да… Ты ж тоже офицерская …
– Прекрати оскорблять меня!
– Скажи мне честно, он тебе нравится или ты с ним, потому что он так захотел?
– Я не с ним, это, во–первых! А во–вторых, да, он мне нравится.
Бугай перестал жевать и после минуты гневного уединения в самом себе, агрессивно ударил ладонью по своему подносу. Салат и напиток, стоявшие на нём, разлетелись по всему столу, а его боевая команда затихла, точно мышки, напуганные вдруг взбесившейся кошкой.
– Но ведь мы же пара и любим друг друга? – продолжил он.
– Я бы сказала, что мы вместе в силу обстоятельств. Я нужна тебе, чтобы скрасить одиночество, ведь только мне ты можешь доверять. Я проверена преданностью тебе. А ты мне нужен для защиты. И да, мы отлично находим общий язык, но о любви речь не идёт.
– Ах, вот как ты заговорила? Вообще–то я любил тебя, но теперь это не важно. Пошла из–за моего стола! Фиг тебе, а не защита с этой минуты! Пошла из–за стола! – закричал он на всю столовую.
Я взяла свой поднос и, оставив его на стойке использованной посуды, покинула кухню. Да, я знала, что Бугай любит меня и, что отчасти я не права, но я пообещала себе, когда потеряла ребёнка, что ни один мужчина больше не причинит мне вреда. А если и сделает это, то будет наказан! И я наказала Бугая за вчерашнее хамство! Если ранее я питала к нему благородные чувства, то сейчас от них не осталось и следа.
– Скажешь, я стерва, лейтенант?
– Скажу, что и его могу понять! Вы ведь, и правда, были вместе, и для него это была любовь. Возможно, он просто не умел контролировать свои порывы. Его не научили сдерживать ревность, поэтому он был с Вами груб, а на следующий день уже извинялся так, как умел это делать: перетянув Вас за свой стол, где Вы обычно и сидели.
– Ну да, для вас, мужчин, главное расставить всё по местам, и, если всё выглядит, как обычно, то вы считаете, что всё хорошо.
– Может, Вам просто стоило поговорить с ним по душам, расставив все точки над «и».
– Я это и сделала, объяснив ему, что любви между нами нет!
– Но, по сути, Вы бросили его, потому что влюбились в другого мужчину. Не считаю, что Вы его предали, но в Вашем расставание виноват офицер, вернее Ваши, вспыхнувшие к нему, чувства.
– Тут ты прав! Но мне и двадцати не было, и я боялась, что мне снова сделают больно, как и фермер. Бугай, как мне показалось, был близок к этому!
– Я понимаю Вас, и не сужу. К тому же, Вы не были обязаны оставаться с ним. Случается, что люди расстаются, и каждый идёт своей дорогой.
– Лейтенант, неужели и в твоей жизни было такое? Расстаться с кем–то и пойти своей дорогой?
– Возможно, и было. Давайте выпьем!
– Да ты полон таин, дорогой! – ответила майор с улыбкой на лице, и, ударив со мной стаканами, сделала глоток виски.
После занятий в военной школе весь оставшийся вечер я дежурила на кухне. Спина, да и руки жутко «ныли». «Ещё одно завтрашнее дежурство, и я отработала своё наказание!», – воодушевлённо думала я к концу смены. «Интересно, придёт ли капитан за мной сегодня?», – крутилось в голове желание увидеть его вновь. Убирая, моя полы, вытирая, я всё поглядывала в сторону двери в каком–то сладостном ожидании увидеть в проёме его силуэт. «Что же я буду делать, когда он уедет?», – грустно думала я про себя, и злилась на Бугая за то, что отнял у меня подарок моего возлюбленного. Я всё раздумывала, как мне вернуть подаренную капитаном ручку, но пока ещё плана не созрело. Иронично, но меня мучала совесть, что я обидела Бугая в столовой, и мне хотелось извиниться. Чтобы сделать это, я решила сходить в комнату отдыха, где он обычно проводил свободные от дежурства вечера. Так что не такая я уж и стерва, лейтенант!
Там его не оказалось, однако я выяснила, что у него тем вечером был назначен наряд на патрулирование двора. Я знала, что перед патрулем, рядовые отправляются в раздевалку, где утепляют форму и готовят необходимую экипировку в виде фонаря, наручников и прочих нужных инструментов. Я решила отправиться к нему туда.
Дверь раздевалки была чуть приоткрыта, и я услышала, как Бугай переговаривает с одним из своих прислужников.
– Я хочу отомстить ему, и думаю, как его подставить! – злобно бурчал брутал.
– Он капитан МВД из комиссии, проверяющей нашу казарму! Он крупная шишка, и лично я бы на него не лез!
– Поэтому ты и не я! А я вот не боюсь! И не таких шишек обламывал!
– Зачем тебе это надо?
– Он увёл мою девушку!
– Из–за бабы? Ты хочешь подставить себя из–за бабы? Да фиг с ней, пусть катится себе, куда подальше!
– Слышь, ты! Язык укороти! Ты говоришь о моей женщине! Не забывайся, а то сам покатишься, да так, что за горизонтом видно не будет!
– Она предала тебя! – подначивал его «лакей».
– Мужик просто вскружил ей голову погонами! А бабы–дуры, вот и повелась! Приземлю его, и она вернётся ко мне. Опомнится! Я уверен.
– Прости, конечно, но с твоей стороны это глупо!
– Пошёл вон! Мне собираться надо! – рявкнул Бугай на свою «шестерку».
Я на цыпочках побежала вверх по лестнице, чтобы они не увидели меня. Теперь мне стало, действительно, страшно. Я даже не знаю, отчего и за кого. Меня просто охватывал страх и чувство паники. Я понимала, что с Бугаём необходимо поговорить, успокоить его, возможно, подчиниться и сделать вид, что я простила, и что люблю его. Наверное, подсознательно мне хотелось защитить капитана. Я волновалась за него! Очень! И за Бугая волновалась!
Поговорить нам удалось на следующий день, в столовой во время обеда. Я спокойно подсела к нему за стол со своим подносом. Он мотнул головой своим прислужникам, чтобы те сгинули прочь.
– Что, решила, что защита тебе всё–таки не помешает? – начал Бугай разговор, поглядывая на меня искоса.
– Да, и обычно я сижу здесь.
– Амнезия прошла?
– Вроде того. Извини меня! Я вчера была слишком резка и не права! У нас, и правда, чувства. Они тёплые, крепкие, нежные.
– Это называется любовью!
– Да!
Нашу милую беседу резко прервали младший и старший сержанты, внезапно вошедшие в столовую, которая всколыхнулась и замерла от их присутствия:
«Ты и ты! Отобедаете и за младшим сержантом пройдёте!», – показал старший сержант пальцем на нас с Бугаем, и покинул столовую, оставив меня в полном недоумении.
– Что ты натворил? – спросила я брутала под перешептывания зала.
– Я натворил? Может это ты ноги раздвигала, где попало!
– Я слышала твой разговор в раздевалке! Скажи мне, что ты натворил?
– Ручку офицерскую подкинул кое–куда.
– Ты что, с ума сошёл? Куда ты её подкинул?
– Что встрепыхнулась–то? Боишься, что вычислят вашу непристойную связь? Где он тебя на ручку покупает, а ты продаёшься как шлюха?
– Да прекрати же! Я итак нервничаю!
– Вот что я тебе скажу, и внимательно меня послушай! Когда мы будем на допросе, отвечай так, как выгодно мне, а ты знаешь, как мне выгодно: капитан МВД приставал к тебе, обычной рядовой девушке, а ты не желала иметь с ним секса!
– Ты в своём уме! Никто ко мне не приставал!
– Посмотри на Ледышку! Ты же помнишь, что мой двоюродный брат пошёл на повышение. Так вот, я попросил, и он навёл о ней справки. Никакая она не новобранец! Её просто перевели к нам, после скандала в казарме на севере страны, где она залетела от старшего сержанта, якобы изнасиловавшего её. Как ты думаешь, ей в нашем корпусе будет очень комфортно, если все узнают эту предысторию? – коварно посмотрел на меня Бугай.
– Когда–то я спасла тебя от подставы! Не поступай так!
– Веди разговор в нужном русле на допросе, и никто не узнает о её неудачном опыте службы в армии. Не переживай! Твоему возлюбленному ничего за это не будет! Он ведь член комиссии! Ну, может выговор от его же коллег или начальства, не более.
– Зачем тогда это надо?
– Хочу, чтобы он опозорился перед всеми, соблазняя молоденькую рядовую в проверяемой казарме.
Моя голова была готова взорваться. Я даже не успевала переварить всю информацию, которая ко мне поступала. Допрос! Капитан! Бугай! Ледышка! Какой–то набор несовместимого, нелепого бреда! Он что, действительно, полез на офицера? У меня пульсировало в самом желудке, а сердце билось, как сумасшедшее. Я жутко нервничала и переживала.
Мы прошли за младшим сержантом к залу собраний в командирском корпусе. Я увидела капитана МВД, стоящего к двери спиной, но повернувшегося, услышав наши шаги. В своих руках он крутил ту самую (не)удачливую ручку, что подарил мне. Его взгляд не выдавал ни эмоций, ни мыслей, ни планов. Холодный взгляд! Он смотрел на меня, но будто бы глядел мимо или насквозь. Войдя, мы обнаружили членов комиссии, а также сташего прапорщика и сержантов, сидящих за длинным Г–образным столом. Мы отдали честь, и нам приказали сесть за отдельно стоящий стол. Зал собраний походил на зал суда: коричневые столы и коричневые тона помещения. Это не могло не придать мне ещё большей нервозности!
Капитан сделал несколько широких шагов вперёд и оказался прямо напротив нас, по другую сторону стола. Однако он не сел, он ходил вокруг, точно коршун, облетающий свои жертвы смертельными кругами. Наступили жуткие минуты молчания, казавшиеся вечностью.
– Сегодня, – начал он официальным морозным до ужаса тоном, – на столе в кабинете собраний, где комиссия собралась на обсуждение внутренних дел казармы, была обнаружена эта шариковая ручка. Вы узнаете эту ручку? – наклонился он ко мне и сунул вещицу чуть ли не под нос.
– Так точно! – ответила я робко и чуть прокашлялась от волнения и страха.
– К ручке прилагалась записка. Прочтите, пожалуйста, записку! – он протянул мне обрывок листочка в клетку, на котором было написано: «Капитан МВД непристойно вёл себя со мной, склоняя к нежеланному сексуальному акту. Сие действо он аргументировал служебной иерархией, где рядовая подчиняется старшему по званию. Прошу принять меры и защитить меня от будущих домогательств!». Всё это было подписано моим именем.
– Скажите, рядовая, прежде чем я начну задавать вопросы, я оказываю на Вас давление сейчас?
– Никак нет! – ответила я, краснея от позора. Мне было так стыдно за всю эту ситуацию! Офицер, сделавший мне искренний подарок, стоял там и допрашивал меня, якобы написавшую гадости о нём.
– Я домогался Вас, как следует из этой записки?
Я вспомнила угрозы Бугая о Ледышке и, раздумывая, как же поступить, не заметила, что очень долго молчу, не давая ответа.
– Я спросил, я домогался Вас?
Я не знала, что ответить и, растерявшись, проронила слезу.
– Хорошо! Мы зайдём с другой стороны! Рядовой, вы дежурили вчера вечером на патруле? – обратился он к Бугаю.
– Так точно!
– У Вас был доступ к залу для собраний?
– Так точно, был!
– Вы могли доставить сюда ручку с запиской?
– Так точно, мог!
– Вас попросили сделать это? – намекнул капитан о том, что я могла дать поручение Бугаю доставить это недоразумению сюда.
– Так точно!
– А Вы ревнивый?
– Простите, капитан?
– Вы ревнивый, рядовой?
– Никак нет!
– А Вы состоите в любовных отношениях с рядовой? – показал он на меня пальцем.
– Так точно!
– Она рассказала Вам о моих домогательствах?
– Так точно!
– Поведайте нам, как это было!
Бугай встал и начал «строчить» небылицы:
«Вчера вечером я был на наряде по патрулированию двора. Часов около 19–ти я заметил рядовую, выходящую из командирского корпуса. В её руке был футляр с этой ручкой, которая по её словам, была получена за послушание при домогательстве старшего по званию, а точнее – Вас. Рядовая была очень расстроена. Она написала эту записку и попросила меня положить на стол зала собраний. Несмотря на то, что я не имел права оставлять свой пост, мне хотелось помочь рядовой, и я сделал это. Виноват!»
«Вот же мразь! – подумала я про себя. – Как же он врёт обо мне и не краснеет!». Чувство злости, казалось, дошло до самого горла и хотелось придушить Бугая на месте.
– Вольно, рядовой, можете сесть! – скомандовал капитан и обратился ко мне:
– Всё было так, как мы только что услышали?
– Никак нет! – не смогла я больше лгать и слезы потекли у меня по щекам.
– Я не дарил Вам эту ручку за сексуальное удовлетворение?
– Никак нет, капитан!
– Позвольте! – выкрикнул другой член комиссии. – Мы не знаем, кому верить. Девушка может, действительно, находиться под давлением своего молодого человека, а может и под Вашим. Кто–то другой должен вести допрос! Это не правильно!
– Не беспокойтесь! – улыбнулся в ответ капитан МВД. – Этот допрос чистая формальность, так как я уже знаю ответ! Дело в том, что на празднование Нового года я обратил внимание, как ревностно юноша относится к своей подруге. Обнаружив ручку с запиской, я провёл небольшую экспертизу, достав из регистратуры копии подтверждения о добровольной службе обоих рядовых. Посмотрите, пожалуйста, и передайте по кругу! – он протянул бумаги другому члену комиссии. – Подчерк на записке с ручкой полностью совпадает с почерком молодого человека на документах. Из этого нетрудно сделать вывод, что записку о сексуальном домогательстве написал рядовой от имени своей девушки. Это видно невооружённым глазом! А ручку рядовая получила от меня в качестве личной награды за успехи в военной учебе и продемонстрированное мастерство владеть своим телом на стадионе, которое наблюдали все члены комиссии. Я имел на это право. Награда не имеет никакого отношения к сексуальному склонению. По той причине, что рядовой подчинил девушку своей воли, она побоялась сама поведать вам это.
– Позвольте сказать своё слово! – встала я по стойке смирно.
– Говорите, рядовая! – дал мне добро член комиссии.
– Я действительно не писала этой записки, ведь причины для этого не было! Для меня было честью получить личную награду капитана, которую рядовой, что сидит рядом, отнял, приревновав меня к старшему по званию. О дальнейших его действиях мне ничего не известно, однако я слышала, как он планировал навредить капитану. Я находилась под его давлением и была вынуждена молчать, боясь насилия на месте службы.
– Ах ты, дрянь! – не сдержавшись, выкрикнул Бугай. – Предательница! Ты предала меня!
– Отставить! – усмирил его офицер. – А Вы садитесь, рядовая, мы Вас услышали.
Капитан отошёл к столу комиссии и прапорщиков, и начал с ними что–то обсуждать. Бугай поглядывал на меня глазами полными ненависти и сжимал кулаки до напряжения вен.
«Я была тебе предана, но из самолюбия ты мерзко обошёлся со мной, и я тебе отомстила!», – прошептала я Бугаю, пока никто не видел. Он хотел было «вспыхнуть» вновь, но к нам вернулся капитан:
– Подпишите документ о том, что во время патруля Вы отвлекались по личному вопросу. Помимо этого Вы совершили попытку оклеветать старшего по званию. Подписывайте! – обратился офицер к Бугаю, положив перед ним бумаги, и с сарказмом дав подписать их той самой ручкой.
«Ты на кого полез, щенок? Я капитан МВД, а ты желторотый рядовой! Мне за 40, а тебе и 20–ти не будет! Усы ещё не отрасли! Я таких, как ты, пацанов, по головам ходящих, насквозь вижу! – наклонившись к Бугаю, прошептал он. – Теперь тебя под трибунал, а мог бы делать карьеру!».
– Увести его! – скомандовал старший прапорщик.
– Приказано исполнить! – отдал честь младший сержант и увёл несчастного, но глупого Бугая на дальнейшие разбирательства.