.
.
.
В последнее время, после недавно перенесенного инфаркта, я очень неважно себя чувствую, мне даже тяжело писать. Иногда я думаю, что для здоровья, для возрождения, для воскресения человека, потерявшего здоровье и силы, нужен конечно не спорт, и даже не творчество, ( не смотря на то, что в художественном творчестве скрыт куда больший потенциал возрождения, и чуда, чем в спорте, или в медицине), и даже не любовь, подразумевающая встречу и жизнь вдвоём, для того, кто рождён слишком одиноким, что бы одиночество свое суметь разгадать в другом, и слишком любящим, или когда то любившим, что бы одиночество свое отдать кому- то близкому, и встреченному – мне кажется, что для возрождения и новых жизненных сил нужна сказка, в которую бы человек вдруг поверил. Правда, откуда я теперь сказку возьму, из чего я её придумаю, из каких обломков жизни соберу? При этом нужна именно сказка, а даже не миф. Сказка тем и отличается от мифа, что миф лишь объясняет то или иное положение вещей, сложившуюся картину мира, то или иное созвездие, имя или происхождение цветка, круговорот дня и ночи, смену времен года, но ничему не наставляет. Каждый миф обращен к давнему архаичному прошлому, и не заглядывает в будущее, а сказка обращена к будущему . К будущему гадкого утенка, ставшего лебедем, нищенки, ставшей принцессой, или народного Иванушки, ставшего царевичем. Сказка не только, (и не столько) воспитывает, сколько дарит надежду и веру, и в отличие от мифа учит тому, что ни одна настоящая любовь не бывает напрасной, как и не один даже самый маленький добрый поступок не пропадет в пучине обыденности.
Миф объясняет бытие, собирая и обращая его смыслы в уже сложившуюся, осмысленную картину мира, но ничего в итоге не в силах ни оправдать, ни изменить, когда как сказка всегда что то оправдывает, ( лишения героя будущим счастьем, уродство - будущей красотой, одиночество - встречей, неведение - будущей мудростью, нищету богатством, и. т. п.) поэтому человеку порой нужна просто сказка, даже больше, чем поэзия. Сказка и важнее поэзии и литературы , ибо любая сказка отвечает на вопрос не почему, как миф, а во имя чего, и ради чего, а этот вопрос важнее, и сокровеннее, как важнее всего не причины, а цели ,особенно тайные, или может быть, сакральные или святые цели, не всегда видные человеку. Ведь в сущности и христианство это сказка, однажды вытащившая мир из языческого кризиса, возродившая его, сделавшая мир вновь прекрасным, пусть и ненадолго, всего лишь на несколько столетий. Но, зато, именно эти столетия не забудутся. Я бы сказал, что язычество это и есть космическая система архаичной мифологии.
А христианство это в большей мере, духовная сказка.
В чем суть этой христианской сказки? В чем проявляется сказочность христианской религии? Наверное, каждый человек хотя бы иногда замечал, как прекрасна окружающая природа, осенняя, летняя зимняя, или весенняя. Но даже красота природы сообщает человеку некоторую грусть. Ты идешь по красивому лесу, или по побережью моря, и вдруг ты понимаешь, что журналист Владимир Кара Мурза , которому всего сорок пять лет заточен в неволе. А на войне гибнут люди , с обоих сторон. Более того, в самой природе есть насилие, хищные птицы охотятся на более мелких птиц , ястреб охотится на голубя. А могут ли ястреб и голубь жить в любви и в гармонии как в Раю? Только если человек их подружит. Но что бы подружились сразу все львы и ягнята, все ястребы и голуби – что бы ни одно дерево не завяло, и ни один цветок не усох , на землю должен спустится Христос, и люди должны приблизиться к святости.
Подумаешь. и вздрогнешь, как далек мир от Бога.
Вспоминаю, как зимой на Рождество сошел благодатный огонь в Иерусалиме, в Храм Господний, как смотрел я трансляцию с самого начала по телевизору. И хотя, будучи искренне верующим, все же я несколько скептично относился и отношусь к этому ритуалу , (потому, что если бы его не было, я бы все равно веровал в воскресенье Бога ) все таки где- то в глубине души, я как ребенок ждал с нетерпением этого чуда, возможно и рукотворного. Человеку нужна не только религия, и не одна только поэзия и миф . Нужна и сказка, как особая форма повествования, особая форма передачи смысла и символизма , как особая форма сакрального, духовно-разомкнутого а не одного житейского (замкнутого) времени. Но и в самой невидимой рукотворности этого ритуала есть что то нерукотворное, имея в виду и веру людей, и нерукотворный огонь их веры в сердце.
И это и есть настоящее чудо веры. соприкасающееся с чудом Рождества.
Хотя, даже когда весной восходят первые цветы, это ведь тоже своего рода схождение Духа Святого на землю. Может быть мне возразят, что это чудо не имеет отношения к Христу, но для верующего человека все имеет отношение к Христу, и даже красота природы живет Милостью Божьей. Нравится как осторожно и очень взвешенно комментируют священники ожидание схождения огня . В эти моменты слушать священников - особенно приятно.
Как приятно видеть и радость на озаренных лицах.
Что такое сказка? Сказка олицетворяет некую промежуточную , таинственную область меж землей и небесами, меж временем и вечностью, между посюсторонним и потусторонним, меж дольним и горним, куда отправляется странствовать душа .Этим сказка отличается с одной стороны от баллады, или саги, в которой речь идет не о странствиях души, а о земных , хотя и давних странствиях конкретного героя , и от жанра фентези, являющей по сути смесь саги, мифа, и элемента сказки. Сюжеты сказки не отличаются таким разнообразием, как жанр саги, или баллады. В отличие от баллады, как заметил еще Владимир Пропп, богатство сказки состоит не в композиции, а в том как разнообразно осуществляется один и тот же сказочный сюжет.
Но даже не смотря на это некоторое однообразие, сказка интереснее баллады.
Любая сказка, как хорошо показал это Владимир Пропп - это сказание о живом герое, отправившимся в мир мертвых , что бы кого нибудь спасти, или добыть ценное знание. Так сказка о гусях лебедях, похитивших ребенка – сказка , являющая посланников Духа в образе гусей лебедей , уносящих мальчика в потустороннее царство, куда отправляется недоглядевшая за братом Аленушка, а вкушение ей яблока с яблони, или пирожка с печки, олицетворяет некоторое сакральное познание (вкусить это познать.) В конце конов в сказке любовь побеждает смерть.
Что еще выражает собой сказка?
Метаморфозы бытия . Что такое бытие, старый вопрос,, как и могут ли быть тождественны бытие и ничто , если ни про одну вещь не скажешь где ее бытие. Бытие это явление сути в ее неуловимом становлении и в то же время это опыт становления проходящий через наше сознание, и становящийся нашим опытом , или историей, через наш суммированный опыт обращенный из прошлого в будущее , и из будущего в настоящее и прошлое.
Бытие это вочеловеченное время.
Человек принес в сущее бытие, принес через свое время, через свою историю , через свое забвение , и память. Даже если спросить в чем например бытие цветка, где оно? Бытие цветка определяется не в науке, а только в поэзии, в живописи, в сказке, или в мифе. Бытие цветка проявляется ровно настолько, насколько человек уступает цветку свое место в мироздании, что б дать слово цветку., дать проявиться его сути, высказаться через Слово.
И это и есть бытие цветка.
Насколько человек уступит место цветку ,настолько и цветок уступит место, (как место своего смысла) человеку , и это и будет чистое бытие высказывающееся через цветок , совсем не тождественное ничто, а равное бытию цветка . Говоря еще лаконичнее, Бытие в поэзии , и в религии, в их непротиворечии, и гармонии. То есть, бытие не столько в языке, сколько в Слове, в опыте Слова. Опытом слова и богата Россия.
Что чему предшествует сказка мифу, или миф сказке?
Принято считать что миф, как более архаичное явление предшествует сказке. Однако, насколько данный ответ адекватен, да и всегда ли различишь сказку и миф? Как интересно заметил Владимир Пропп - истоки славянской народной сказки - куда древнее истоков греческого мифа. Связывал он эту мысль с тем, что русская культура народна , в отличие от греческой, которую народной не назовешь.
Греческая культура не народна, а аристократична .
Именно потому, мифы греков дошли до нас лишь в поэмах Гомера, или Овидия , когда как сказки славян, особенно русские сказки дошли до нас из уст самого народа , не смотря на то, что в письменном виде они запечатлелись не раньше 19 века.
Но прежде чем предстать записанными, они передавались из уст в уста, при этом, по мере пересказа, какие то отдельные места сюжета могли и видоизменяться, как могли смещаться отдельные этические или повествовательные акценты. Интересно Пропп писал и о том, что в ряде случаев сказка это и переосмысление мифа, запечатленных в нем обычаев и обрядов. Однако, провести четкую грань между сказкой и мифом далеко не во всех случаях возможно, как и далеко не во всех случаях необходимо это делать, и не всегда эта разница оказывается принципиальной.
Что самое прекрасное в России?
Народничество, народнические мифы, народные сказки. Этим прекрасна и русская культура, в которой не столько народ шел к аристократическому началу, сколько аристократы шли к началу народному, к народу. Это можно отнести не только к Пушкину, и Карамзину, но и ко всем в сущности писателям, кроме может быть Набокова , в чем и сказывается его разница с Буниным. Хотя, люблю и Набокова, как Пушкина но без народности, Пушкина в эмиграции...Этим русская культура диаметрально противоположна культуре английской, по сути аристократичной.
Например, любимый мной Джон Китс.
Это поэт из народа, но выразивший аристократизм английской души , (не менее аристократа крови Шелли,) . Даже Шекспир с его мощным, народным духом, все- равно, вначале аристократичен. Не аристократичная Англия - уже не Англия. Не то Россия. Не народная Россия уже не Россия. Русская культура без народности, это в лучшем случае Виктор Пелевин... А Пришвин, и Чехов в моем понимании писатели народные, не говоря о Грине. Впрочем, опять вернусь к миру сказки, миру язычества и христианства .
А для этого, чуть затрону язычество.
Вопреки большинству преставлений о Язычестве, Язычество, в отличие от Христианства, и религий монотеистических, не столько не знает Единого Бога, сколько не знает четкой границы меж Богом, и Сущим, ибо, Божественное не растождествляется с миром, олицетворяясь в Природе. При этом, творческие силы Божества становятся и силами Природы, стихиями, которые олицетворяют разные Начала , или Боги. В самом деле, даже по представлению неоплатоников, если бы Единое отделялось от Множества, оно не было бы Единым (потому, и в христианстве Единое преодолевается понятием Троицы. )
Язычество - религия родовая, религия рода, как говорят сами же " родноверы".
А христианство это религия личности., сопряженная с пониманием пропасти меж Богом и миром, меж земным и небесным, мирским и святым. Но с другой стороны, если эту пропасть заполнил сошедший в мир Христос, больше нет и такой непреодолимой пропасти меж небом и землей. Так, даже жанр русской народной сказки это по своему путь от космического Эроса , ( в языческом мифе), к христианской, человеческой Любви, путь от Рода к Личности.
Люблю ли я славянское язычество?
Конечно люблю, да и как можно не любить русские сказки, из которых и доносится до нас отголоски русского, доброго , такого семейного язычества? Как можно не любить русских сказочных героев, и героинь, например, Василису Премудрую, которая конечно пришла из языческих русских эпох, оставшись лишь в сказках.
Как можно не любить добрых , и заколдованных духов леса, звезд, и цветов, чью райскую сущность может расколдовать лишь Христос, а не убившая эти верования цивилизация? Это такое же родное для Руси, как и православие, ничуть не меньше.
Может быть, это что то православное до самого православия.
Но когда из язычества пытаются делать философию, оно тотчас перестает быть язычеством (невинным и поэтичным), а становится надуманной идеологией, или чисто спекулятивной системой. Язычество должно быть поэтичным и наивным . Каждое язычество - это приоритет поэзии над философией, природы над культурой, и историей , наконец, это приоритет мифа над религией, что и составляет его самую невыразимую очевидность.
Язычество это поэзия мифа – на пути к сказке .
Жанр же русской народной сказки это путь от космического эроса , (изложенного в языческом мифе), к христианской, человеческой любви. Сказка являет не подавление языческого в начале христианском, а просветление языческого в логосе и любви.
Потому , в народной сказке языческая мифология и христианство примиряются.
