Каршакевича на лекциях по социологии больше не видели, и только перед самым экзаменом он появился. Женщину, специалиста по социологии по каким–то причинам заменил мужчина пенсионного возраста. Во время лекций новый преподаватель пользовался двумя парами очков.
От Каршакевича как от первокурсника за два семестра даже и следа не осталось, держал себя Антон Петрович по меньшей мере как аспирант, которому до защиты диссертации осталось сделать два шага.
В этот день, как когда-то, присел Каршакевич в первом ряду. Ещё лекция не началась, ещё не успел новый преподаватель открыть портфель, как небольшого росточка, лысый Каршакевич поднялся с места.
— Алексей Александрович, — часто помигивая близорукими глазами смотрел на преподавателя студент. — Разрешите провести опрос. Он целиком социологический.
— Опрос? Это интересно, — преподаватель извлёк из жёлтого потрепанного портфеля нужную книгу, поощрил студента. — На какую тему?
— Тема простая. «Удовлетворяет ли вас работа институтской столовой?»
— Очень актуальная тема, — поддержал студента преподаватель. — Только меня зовут Александр Алексеевич.
— Рад знакомству. Меня — Антоном Петровичем. Извините.
— И у меня предложение, — из задних рядов, которые обычно называют «камчаткой», вскочил студент в очках. — Пусть господин Каршакевич отправится с визитом в столовку, и не надо опросов. Сам инициатор опроса, если судить по его фигуре, питается рябчиками и ананасами.
— Вы имеете в виду Петра Борисовича, моего отца? — с обидой в словах повернулся Каршакевич к студенту в очках. — Уважаемый, но не надо удара ниже пояса.
— Я тоже посоветовала кое-кому попробовать студенческую котлету, — поддержала Каршакевича студентка из середины аудитории. — Интересно, какой в этой котлете процент того, что называется мясом.
— Господа, господа, наука требует жертв, — неизвестно кого поддерживал преподаватель.
— Наукой тут и не пахнет. Мы имеем дело с обыкновенным меркантилизмом. Каршакевич пытается заработать зачёт по социологии.
Аудитория тем временем шумела, кто-то стучал ногами, кто-то пытался засвистеть, как будто находился на стадионе во время футбольного матча.
Преподаватель назвал тему лекции, и аудитория умолкла.
К экзамену по политэкономии Каршакевич не готовился, как и большинство студентов курса, но в аудиторию вошёл в первой пятёрке. Ему выпало отвечать на вопросы рыночной экономики. Студент вспомнил и рассказал всё, о чём дома говорила его мать, предпринимательница, что специализировалась в производстве и реализации сладкой ваты. Преподаватель почему-то слушал невнимательно, думал о чём-то другом.
— А вы сами, откуда? — неожиданно спросил профессор у Антона.
— Местный.
— Бабушка у вас есть?
— Есть.
— Где живёт бабушка?
— В деревне.
— Навещаешь бабушку?
— Навещаю.
— Ну и расскажи нам, как в деревне воплощаются идеи рыночных отношений.
После небольшой паузы Антон с поспешностью стал рассказывать о производственных отношениях в деревне.
— С утверждением рыночных отношений деревня вступила в новый, более качественный этап своего развития, — не без пафоса начал он.— Моя бабушка является собственником хозяйства, в котором три коровы, два десятка кур, пять индюшек, есть и несколько кроликов.
Преподавателя не заинтересовали количество домашнего скота на подворье бабушки, в который раз профессор сосредоточился на своих мыслях.
Антон окончил свой монолог о своей бабушке, про состояние и перспективы развития частного подворья в деревне, ожидал оценки за свой ответ.
— Так вы… Откуда сами будете?
— Я местный. Из нашей области.
— Городской, значит. А бабушка у вас есть?
— Есть, есть бабушка. Даже две. Вам про вторую рассказать?
— Прекрасно. Ну и расскажите, как в деревне внедряются рыночные отношения?
Студенты, что готовились к ответам на вопросы билетов, не могли сдержать приступы смеха.
Каршакевич ещё раз рассказал про бабушкину живность в деревне. Преподаватель поставил в зачётную книжку оценку, размашисто расписался.
Продолжение следует