Скачок

Идём втроём – я, Спартак, Алёша. Гришаня остался, оно и понятно – трое детей, куда с такой оравой.

Пересеклись на Ваське, двинули по Среднему. На Среднем дует и моросит, вечно здесь то дует, то моросит, то всё сразу тебе на. Алёша дрожит, то ли озяб, то ли нервы. Начал канючить, типа, давайте дунем, давайте дунем, для спокухи. Спартак ему вместо этого леща выдал – я те дуну. Спартачок, говорю, чего ты, спокойно, не мороси. Вечно Алёша дует, Спартак моросит, а я разруливай. Связался, блин.

Достаю термосок из рюкзака, ща согреемся. В термоске грибной отвар, чисто взбодриться немного. Беру у старухи на Уделочной, старуха, пацаны, проверенная. Старуха – свой пацан. Ох, там грибочки такие у неё, как в лесу растут, только лучше. Похлебали мальца, пошли веселее.

Серое здание с колоннами, официальное, что твой суд, строгое, как ментовско́е управление. Зацените, пацаны, табличку! Всероссийский научно-исследовательский геологический институт. Сокращённо – ВСЕГЕИ, приколись? Поржали, Алёша предложил сфоткаться. Крикнули прохожего, обнялись, лыбимся под табличкой этой, проходила, – клац-клац телефоном моим, – спасибо, братан, иди куда шёл. А мы внутрь, во ВСЕГЕИ эти.

Уткнулись в охранника. Алёша спрашивает: подскажите, как в музей пройти? По лестнице, на второй, отвечает, разберётесь. Я спрашиваю: чё, братан, правда все? Ржём. Охранник глаза закатывает. Все, говорит, все как один это спрашивают, хоть бы что новенькое придумали. Ржём. Ну а чего, сами виноваты, раз ВСЕГЕИ.

Поднялись. Туристов нет. Никого нет. Никому эта геология не сдалась сегодня, нам только. На входе стол с бабкой: проходите, в журнальчик запишитесь, у нас бесплатно, только фото сто, видео сто, вопросы сто, зарплата маленькая, жизнь тяжёлая, ну, вы поняли. Я теперь пацан зажиточный, – на, бабка, сотку, да ещё на, чего уж, – она и довольна.

За бабкой, глядь-поглядь по сторонам – раздолье, что твой Эрмитаж, только камни. Налево метров пятьсот булыжников, направо так же. Двинули налево. Идём – камни, камни, камни. Одних гранитов метров сто, оно и понятно – граниты, не хреновина какая. Богатые же недра у нас, ох богатые! Как и мы теперь, гы-гы.

Блестит вот соляной кубометр. Спартак поумнее, какой кубометр, говорит – половина. Но и всё равно дофига. Огромный соляной кристалл – в борщ не влезет. Алёша не побрезговал – лизнул. Солёный? Ага.

Дальше череп мамонта и бивень. Череп отдельно, бивень отдельно, мелкие какие-то. А, пишут вот на табличке, что под конец мамонты сдулись в размерах, поскукожились. И хрен с ними. В торце зала динозавр стоит, но нам туда не надо, у нас стрела возле мамонта забита. Ждём.

Алёша ждать не умеет, нервничает всё, расспрашивает. Чё, правда шаман? Ну, типа того, говорю, старуха с Уделочной так его зовёт, он к ней за ингредиентами ходит. И как он нас вытащит? Старуха говорит, он через порталы какие-то двигается и с собой взять может. Прям в Лиссабон? Да куда угодно, не сцы ты, Алёша. Всё увидим. Может, грибного отварчика ещё? Хватит ему, – Спартак вклинился. Хлебну, – не слушает Алёша. Похлебали на пару с ним, взбодрились.

Глядь, а черепа мамонта и нет уже, бивень только лежит одинокий. Глядь, а откуда ни возьмись появилось это чучело – не иначе наш шаман! Сам голый, в ремнях только кожаных, кусок шкуры мудя закрывает, на башке музейный череп мамонта задом наперёд, вот он делся куда. Глаза ледяные, дикие, зубами скрипит.

Я, как старуха учила, достал из рюкзака пакет грибов на кило. К Спартаку руку тяну – тот мне пару общаковских брюликов. Все это шаману, – на. Он берёт. Нам портал в Лиссабон нужен, понимаешь? Молчит. Проход, понимаешь? Вытащи нас отсюда, андерстенд? Молчит. Глухонемой, что ли? Спартак занервничал: взял оплату, так открывай проход! Времени нету ждать, ищут нас!

Спартачок у нас не дурачок. Спартачок подбил на скачок, Спартачок взял общачок. В общем, как было, скачок простецкий: Гришаня на своих навёл, зашли-вышли, брюлов вынесли, делов на пять минут. Проблемы после обнаружились: границы закрыли, не свалить, а остаться никак уже. Ну и с совестью ещё проблема: пацанов ведь на общак кинули, получается. А совесть, крыса такая, грызёт изнутри. И тут кто как справляется: Алёша её накуривает, я её к старухе на Уделочную катаю, Спартак как-то так. В итоге мы здесь, в музее, с каким-то доисторическим шаманом и верой в его чудеса.

Дальше. Спартак орёт: делай своё дело, вытаскивай отсюда! Расшумелся, того и гляди бабка на крик прибежит. Шаман тогда кивнул, типа ладно. Вытащил трубку здоровенную. Из пакета взял жмень сухих грибов, растёр. Сел на корты, забил в трубку, закурил, по музею дух Уделочной пополз. Грибы курит – ну точно на башку отбитый! И откуда он, главное, эту трубку вытащил – ни карманов у него, ни сумки. Чудеса, блин!

Накурился в одного, встал, череп мамонта перевернул – то он был как каска, а стал как маска. Подошел к соляному кубометру и в него маской, – тык. Потом начал плясать, руками махать, причитать:

Сюр! Сюр! Сюр! Сюр!

Ор! Ор! Ор! Ор!

Рака! Рака! Рака! Рака!

Доны! Доны! Доны! Доны!

О-о-о-о! – под конец заорал просто. Ща точно бабка набежит, блин, но не набежала – никого. А шаман головой ещё раз в соль, – тык. И соль разлетелась в пыль, но пыль не осела, а закружилась, и в середине дыра чёрная – портал, видать. Ох, ёб…

Мы обрадовались, только шаман чёт не доволен. Пятится между экспонатов, на бивень наткнулся, схватил его как дубину, готов защищаться. От нас, что ль?

Не от нас. Из портала пара пацанчиков вывалились – лохматые, чумазые, что твой домовёнок Кузя. Все в пыли какой-то непонятной, розовато-рыжей. Сами чернявые, большеносые.

– Ой-вэй! – пацанчик поднял руки к потолку, в одной оказался маленький пистолетик. – Слався Яхве, что вывел нас с той сратой дыры!

– Глянь-ко, та это шо, не иначе наш шаман-шлемазл? – удивился другой.

Шаман и пацанчики уставились друг на друга, двое против одного.

– Лови ушами моих слов, дядя – капец тебе! – заморосил тот, что с пистолетиком и принялся палить почём зря. По витринам, – кац-кац-кац, – стёкла фонтанчиком, по гранитам, по пиритам, по стенам, – кац-кац-кац, – всё мимо.

Шаман по сторонам, – шнырь, шнырь, – юркий какой! Будто пляшет и всё бивнем прикрывается, и всё к пацанчикам ближе.

Спартак орёт, типа, алё, жидомассоны, это наш укурок костяной, хорош палить! Алёша побелел, кадык заходил, верх-вниз, вверх-вниз. Я же чё, я ничё – наблюдаю.

Еврейчики нас тогда только заметили, головы повернули, тут шаман с боку и подскочил, бивнем по руке, – тюк, – пистолетик в сторону. В морды, – тюк, тюк, – обоим, умело так. Фехтует бивнем, что твой Д'Артаньян, раздает пацанчикам люлей.

Ну, тут и мы отдуплились, дёрнулись, повалили, одного пришельца я держу, второго Алёша. Спартак такой, всё, стопэ – успокаивает. Наш шаман, ясно? Вы его ща кацнете, а мы как в Лиссабон попадём? Сначала портал пусть делает, потом вы с ним что хотите делайте.

Еврейчик из-под меня причитает:

– Вы шо, гои, с мозгами поссорились? Мы тоже после гешефта хотели через портал в Одессу, чтобы и без таможни и на билетах экономия. А этот шлемазл грибной знаете куда нас отправил? На Марс, будь он неладен! На Марс, сука!

Спартак в шамана пальцем тычет: ты, говорит, нормальный портал нам сделай, усёк? Кивни, если усёк. Тот кивнул. Нам на Марс не надо, усёк? Тот кивнул. Нам в Лиссабон, где океан, где край света, где не найдут, усёк? Тот руками замахал – открытый портал сложился обратно в соляной кусок.

И пошёл по новой: головой в соль, – тюк,– слова странные, там сюр, ор, дюр, раки-хераки – тарабарщину свою заныл, о-о-о-о поорал, в соляной кубометр башкой, – хоп, – открылся новый портал.

Тут Алёша и блеванул. Смотрю – сам зелёный, а выходит из него рывками что-то коричневое, не иначе мой грибной отвар. Да, надо было Спартачка слушать, перебрал парень.

И чёт мы все растерялись, только еврейчик, которого Алёша держал, не растерялся, будто бы не ему голову заблевали. Дёрнулся, освободился, кинулся к пистолету, тот прямо под порталом валялся. Спартак, вместо того чтобы на пацанчика броситься, он к Алёше – типа как сам, живой? А пацанчик уже пистолет схватил. Глядь – шаман возле него, в пукалку вцепился, отобрать пытается, стали в потолок лепить, – кац-кац-кац. Раз – тот, которого я держу, руку высвободил, подхватил с пола кусок пирита и мне по ноге, потом в живот – больно, блин! Тогда я, правда, не знал, что это пирит, это я сейчас в курсе. Ну вот. Спартаку, видать, эта суета порядком надоела, он подскочил, обхватил шамана с еврейчиком, те не ожидали, конечно, и, – хопа, – обоих в портал затолкал, там они и пропали. Второй жидомарсианин от меня отбился, ой-вэй, ой-вэй, попричитал и за корешем своим в портал. Нырь.

 И всё, стоим, дышим, успокаиваемся. Алёшу только спазмы донимают, тошнит, хоть и нечем уже. Спартак сразу на него заморосил: говорил, говорил, я ж говорил, не пей, не надо было и прочее. Иди, говорит, к бабке, таблетку спроси, у бабки всегда есть таблетка. Потом в сортир, приведи себя в порядок, тошно́ту смой и валим.

Алёша поплёлся к выходу. Мы ждём. Стали порядок какой-никакой наводить, суетиться. Присели потом, отдыхаем – всё нет Алёши. Я термосок достал, смотрю, Спартак руку тянет, ладно, думаю, дал ему. А он мой термосок в портал выкинул и смотрит, зло так уставился на меня. Ну хорошо, говорю, понял, понял, всё. Дрянь это, прав ты был. Будем теперь в Лиссабоне налегать на портвейны.

Тут к нам бабка ковыляет. Смотрит на разгром, смотрит на нас. Злится, конечно, руки вон трясутся. Ваш, говорит, паренёк заблёванный? Алексей? Его скорая увозит, идите скорее на улицу. Спартак побледнел и побежал, мы за ним. Волнуется, конечно. Алёша же сын его, сына в скорую увозят – тут любой побежит.

Срулили вниз, к выходу, охранника нет, никого нет. Спартак на улицу, я за ним хотел, но бабка мне дорогу перегородила и головой качает, мол, не надо, не выходи. Я её отпихнул, сам к окну, в щёлочку между шторами, – глядь. А там вся наша братва, как один с волынами. Спартачка-дурачка взяли со всем брюлом. Алёша скрученный, в заблёваном свитере. Гришаня в сторонке держится, рожа разбитая, курит нервно, сука. Мне хватило и секунды – рванул наверх, обратно.

Мысли пляшут: подослали бабку, получается, нас вывести. А чего сами не пошли? Бабка эта тоже, то ли грохнуть, то ли расцеловать, не знаешь. Выманила нас, конечно, зато меня пожалела, запомнила моё добро. А что там добро – пара соток, мелочь, а вот же, оценила.

Рву к порталу, издалека вижу – стягивается дыра. Я быстрее, – раз, два, три, – заскакиваю рыбкой внутрь. На десять баллов скачок, чемпионский! Портал меня колбасит, стягивает, растягивает, пережёвывает и выплёвывает в красную пыль. На Марс! На хренов, сука, Марс! То ли шаман так прикалывается, то ли больше никуда не умеет.

Только я теперь здесь, в этой жопе мира. В шахте киркой машу за еду, что на твоей зоне. И пириты добываем, и кальциты с кварцами, и галениты и прочие минералы. Всё, что добывается, добываем. Сериты ещё эти, вонючие.

После отбоя фотки с телефона смотрю – там я, Спартачок, Алёша, лыбимся под вывеской ВСЕГЕИ. Осенило – вот почему братва внутрь не зашла, братве в такое место западло. Нам-то пофиг уже было, а этим упырям за табличку, что твоему Вию за меловой круг – никак.

 ВСЕГЕИ, блин... Не все, получается, один только, тот, что корешков на смерть лютую бросил, а сам живёт теперь с этим как крыса, в дыре под землёй, где и не дует, и не моросит, и ничего.

Автор: Оскар Мацерат

Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ