Жуткая и поучительная история эта произошла в городе Ельня Смоленской области то ли при государе Александре Третьем Миролюбивом, а то ли при президенте Владимире Первом Оперативном, точнее не припомню. И как ведь хорошо начиналось, кто бы мог подумать, во что выльется.
У одной старушки, что жила на центральной улице, росли в огороде у крыльца огурцы сорта «Барабулька», укроп, редиска и тюльпаны необыкновенной красоты. Все, кто ни пройдет по этой улице, — все любуются и хвалят старушку за такое умелое садоводство. А она и рада стараться — сидит у окна, ест салат из редиски с яйцами да похвалы принимает.
А жили еще в Ельне три сестры Елагины с братом их любимым Иваном Сергеичем Тимофеевым, шестнадцати лет от роду, безработным. И до того сестрам Елагиным понравились старушкины тюльпаны, что пристали они к брату своему: «Иван Сергеич да Иван Сергеич, ступай — добудь нам тех чудесных тюльпанов к светлому христианскому празднику Первомаю».
«Да как же я вам их достану, кобыльи отродья, ежели любезная старушка, зараза вредная, никому их продавать не желает и даже полковнику Павлу Никитьичу Руденко отказала да еще вслед плюнула, чтобы он впредь думал, чего честным женщинам предлагать!»
«А ты не покупай, милый наш брат Иван Сергеич, а укради — чего тебе стоит?»
Пригорюнился Иван Сергеич, да делать нечего — надо любезных сестер уважить. Дождался он ночи, самого темного предрассветного часа, залез через забор в старушкин огород да и срезал все ее тюльпаны, а редиску с огурцами поистоптал в темноте.
Наутро проснулась старушка — а тюльпанов-то и нет! Одни пеньки от них стоят, да грядки с редиской все поистоптаны. И только сестры Елагины по центральной улице разгуливают, каждая с букетом тюльпанов невиданной красоты, да перед встречными людьми похваляются: «Гляньте, люди добрые, какие нам букеты купил наш любезный брат Иван Сергеич Тимофеев, шестнадцати лет, безработный! Ни у кого таких прекрасных букетов нет, даже у полковничьей жены!»
Старушка аж позеленела вся от злости, да что делать? Разве ж в Ельне что докажешь? Всюду там разруха да безобразие — как-никак город воинской славы, а не ерунда какая! Плюнула старушка вслед сестрам да пошла к себе в огород, чтобы луковицы тюльпанов выкопать да вырастить на будущий год цветы краше прежнего.
***
И на следующую весну выросли тюльпаны у старушки краше прежних. Ах, что за цветы! Даже сам знаменитый голландский футболист Кларенс Зеедорф, который приезжал в Москву на товарищеский матч с московским «Спартаком», а и тот после игры не пошел вместе с остальными товарищами на Красную площадь смотреть Мавзолей, а попросил: «Свезите меня, говорит, в славный город Ельню, ибо вырастила местная старушка у себя тюльпаны, слава о которых дошла даже до моей родины Суринама, а ведь у нас в Голландии знают толк в тюльпанах!»
И повезли футболиста Кларенса Зеедорфа в город Ельню, да именно в ту пору сломалась электричка, а потому от Смоленска пришлось ему обратно возвращаться. Грустно это, конечно, да чего поделать, непростая вещь — профессиональный спорт высоких достижений!
Сестры Елагины, между тем, снова захотели себе цветов к Первомаю, о чем и заявили своему брату, Ивану Сергеичу, семнадцати лет, безработному. А того уже и самого азарт взял — так ловко он в минувшем году дельце состряпал, что руки зудят — до того повторить охота.
Стал Иван Сергеич загодя под окнами старушки прохаживать да поддевать ее: «Я, говорит, стащу у тебя, бабка, цветы твои распрекрасные прямо с огорода, а ты ввек меня не поймаешь!»
Старушка ему, конечно, уступать в этот раз не была намерена. Стала она по ночам у окна сидеть да проклятущего Ивана Сергеича Тимофеева караулить. День сидит у окна, ночь сидит, не спит, караулит — ан никто на ее цветы не покушается. Вторые сутки сидит, не спит, все ждет, чтобы поймать вора, — а только снова никого нет. На третью ночь перед самым рассветом не выдержала старушка — закрыла глаза от усталости всего на пять минут. Проснулась — а цветов-то и нет! Все порасхитил стервец Иван Сергеич, ни одного не оставил, да еще и огурцы сорта «Барабулька» пооборвал да понадкусывал! А к обеду ближе и сестры Елагины вышли гулять по центральной улице, каждая с букетом тюльпанов, самых что ни на есть распрекрасных на свете.
До того обидно старушке сделалось, что хватил в тот же самый день ее удар. Спасибо, откачали медики, которых вызвала старушкина соседка — Маргарита Степановна Николаева.
Вышла старушка из больницы и давай снова в огороде своем растить разные овощи. И тюльпаны снова сберегла старушка, не вывела их, решила еще лучше, чем прежние, вырастить.
***
И впрямь — на будущий год выросли у нее тюльпаны лучше всех тюльпанов, что только ни родились когда бы то ни было на земле! Такие тюльпаны не то что Клауренс Зеедорф, такие тюльпаны и сама Пресвятая Дева Мария похвалила бы, молись, Богородица, за наши души грешные!
А сестры Елагины снова тут как тут — опять хотят пройтись по центральной улице с прекрасными букетами, такими, чтоб даже жена полковника Руденко им бы позавидовала. Да и брат их, Иван Сергеич, опять не против сестрам потрафить — весь год упражнялся в умении срезать незаметно цветы и достиг в том невиданного мастерства, это всем было известно.
Вот вечером идет Иван Сергеич, не таясь, мимо старушкиного окна — сидит старая, сторожит. «Хорошо», — думает Иван Сергеич да идет спать и отдыхать.
В другой вечер идет молодец мимо старушкиного окна — снова видит старую через оконное стекло — сторожит, значит. Опять идет спать удалец.
На третью ночь не стал спать Иван Сергеич, решил — время делать дело. Нет ни одной старушки, что бы смогла трое суток без сна и отдыха сторожить.
Подошел в предрассветный час Иван Сергеич к старушкиному дому, перемахнул одним прыжком через заборчик, а вторым прыжком уже выпрыгнул обратно с огромной охапкой тюльпанов да бросился бежать к себе домой. И до того всё ловко сделал шельмец, что ни редиски у старушки не примял, ни даже следов никаких не оставил. Воротился домой, поставил цветы в корыто с водой, как у них было с сестрами оговорено, да и лег спать.
Проснулась утром старшая из сестер Елагиных и стала набирать себе тюльпаны в прекрасный букет и цветы нюхать. Да только пахнут они как-то иначе, не так, как раньше. Вдыхает старшая из сестер аромат, а сама среднюю сестру зовет. «Иди сюда, сестрица, да полюбуйся на тюльпаны, да скажи — правду ль я слышу, будто они как-то иначе в этот год пахнут?»
Стала тогда и средняя из сестер набирать себе букет да цветы нюхать. И верно — впрямь как-то иначе пахнут, не как в прошлые года.
Вот зовут старшие сестры младшую да говорят ей: «Сестрица, вдохни аромат и скажи нам — впрямь иначе пахнут, не как раньше, или мы обманываемся?»
Стала и младшая из сестер тюльпаны нюхать, да только был у нее нос забит из-за насморка, который она получила, когда выбежала пять дней назад на крыльцо, не накинув платка на плечи. «Постойте, говорит, дорогие сестрицы, сейчас я свой нос прочищу, вот тогда и скажу вам правду — действительно ли тюльпаны иначе пахнут, не как в прошлые года».
И только достала она свой батистовый носовой платок, как видит, что обе ее старшие сестры повалились на пол и стали биться в конвульсиях. Поняла тогда младшая из сестер, что злая бабка отравила свои цветы каким-то ядом и что вместо себя каждую ночь сажала старушка куклу, а сама спала себе в то время и знать ничего не знала. Стала звать младшая Елагина на помощь своего брата Тимофеева Ивана Сергеича, восемнадцати лет, безработного, да только пока тот проснулся после бессонной ночи, да пока все понял, да пока скорую вызвал, да пока еще та скорая доехала по кривым ельнинским улочкам — к тому часу обе старшие сестры уже умерли да и младшая едва-едва жива была. Сколько ни бились над ней фельдшер с медсестрой, а только не сумели до конца заразу из ее легких и крови вытравить — осталась младшая из Елагиных инвалидом навсегда.
Старушке же за это страшное злодеяние ничего не было, так как Иван Сергеич не стал в милицию идти, потому что боялся, что и его тогда за многолетнее воровство посадят. Вот только после таких преступлений не могла старушка больше вырастить красивых тюльпанов — чего ни делала, как ни билась, а всё росла у нее с тех пор одна крапива да лебеда, и даже огурцы сорта «Барабулька» перестали плодоносить — один пустоцвет вечно вырастал. Про редиску с укропом и вовсе молчу.
Сестру свою младшую Иван Сергеич после сдал в инвалидный дом, так как был Тимофеев в сущности не злым человеком — кто другой на его месте мог и подушкой удавить болезную.
Вот такие страсти творились раньше в славном городе Ельне. Сейчас же ничего такого там не происходит — тишь да гладь. Так что садитесь без боязни на электричку в Смоленске да отправляйтесь туда гулять, а как приедете — ступайте в центральный парк к памятнику-стеле в память о Неизвестном солдате. Когда я там был последний раз — прямо на той стеле вили гнезда аисты, да, поди, и сейчас вьют.
Автор: Антон Александров
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ