Первое время после избавления от телефона Витя словно парил над землёй, чуть ли не ощущая за спиной мягкое порханье крыльев. Для решения рабочих вопросов использовал доисторический кнопочный булыжник, а в мессенджере торчал через десктоп, да и то – сильно оно ему сдалось, захлёбываться в водопаде бесконечных новостей и развлекательной мемной мути?
Зато вернулся в семью, чему жена и сын, кажется, были безумно рады. Ну, ещё бы: наконец-то, у кое-кого добрались руки до смесителей в ванной, наконец-то, кое-кто нашёл время на поход в парк экстремальных аттракционов. Перехватывая довольный взгляд Маришки, Витя смущённо думал – а правда, сколько же времени мы тратим на совершенную пустоту. И что нам в этих телефонах? Как будто умрём, если не залезть в очередное приложение или не проверить новостную ленту в Telegram…
От мысли, в которой перемешались слова «смерть» и «приложение», Витя вздрогнул. В голове пронеслась неприятная тень – Death in spite of. Неприятная, а вместе с тем как будто сладостная, разлившая под ложечкой трепетную дрожь восторга.
И он не вытерпел, купил через пару недель новый смартфон. Вначале цветную коробочку с гаджетом отложил, даже спрятал в гардероб под залежи свитеров и футболок – как бы, испытывая себя, проверяя сталь своей воли. Хотя какая, к чёрту, сталь: ещё через день, запершись в ванной, он нависал, слегка покачиваясь, над раковиной и заворожённо вглядывался в девственно-матовую поверхность экрана. Херякнуть, что ли, струёй воды по долбанному телефону? Заманчиво, но Витя с грустью осознавал – не пройдёт и часа, а он уже будет в исступлении закачивать в новый смарт всё то говно, в котором раньше плавал целыми днями.
Так оно и случилось. Едва подключившись к сети, он поставил на загрузку все те приложения, без которых жизнь казалась ущербной, пресной, никакой. В груди жгло всё сильнее, яростнее, а в голове настойчиво отстукивали слова – Death in spite of. Адскую приложуху он, конечно, тоже скачал.
И завис, разглядывая хорошо знакомую иконку старухи с косой – так и мерещилось, что она подмигивает ему, криво усмехаясь. Витя понимал, что, в общем-то, ради этой старухи он и купил заново гаджет: он просто должен разобраться в грёбанной загробной загадке.
Ткнув, наконец, по старухе подрагивающим пальцем, Витя аж зажмурил глаза. А раскрыв их, похолодел: на экране была загружена картинка гостиничного номера. Того самого номера, который он снял в последнюю ночь с Леной.
Номером, правда, эту задрипанную общажную комнату на городских выселках назвать было сложно – в таких, наверное, живут алкаши какие-нибудь или хиппари-маргиналы. Как бы то ни было, но выбор в пользу сквота Витя сделал неслучайно: сидящий в будочке на первом этаже таджик паспорт не спрашивал. Он даже толком не взглянул на них с Леной, принимая «пятихатку» и передавая ключи – настолько был поглощен турецким сериалом в своём телефоне. На это и была вся надежда, перестраховки ради Витя нацепил даже под тёмные очки медицинскую маску, а на голову нахлобучил бейсболку.
А Лена… ну, она к моменту заселения в «гостиницу» была в состоянии, близком к алкогольному коматозу, что тоже укладывалось в придуманный им план. Дело оставалось за малым – подняться наверх и добавить в стакан с очередным вискарём с десяток хитрых таблеточек. После чего выкинуть тело из окна пятого этажа общаги, а самому тихонько спуститься вниз по боковой пожарной лестнице.
И не сказать, что придуманный Витей план был идеален: любая случайная мелочь, любой промах могли стать фатальными, но в тот раз ему повезло. Хотелось также верить в то, что полиция не станет расследовать падение Лены из окна, – спишут на пьяный несчастный случай. И хоть бы уж таджик помалкивал, просто забыл бы о том, что глупая баба заселилась в номер не одна. Впрочем, даже если б следаки потянули за эту ниточку, то вряд ли бы вышли на него – настолько их отношения были скрытыми от общественности. Кажется, Вите действительно тогда повезло: никто к нему не заявился ни месяц, ни полгода спустя, и даже через год всё было глухо.
Вот только место преступления он запомнил на всю жизнь. Перед глазами всплывала картинка из пошлого нуарного фильма: прожжённая ткань матерчатого бра на стене, облупленная полировка журнального столика с бутылкой пойла, экран телевизора с сальными пятнами чьих-то пальцев и расхристанная грязная кровать. Где покоилось нелепо запелёнутое в простынь мраморное тело Лены – то есть к этому времени никакой Леной она уже не была.
Именно эта картинка и всплыла на экране при загрузке Death in spite of. Глубоко вздохнув, Витя забарабанил по символам виртуальной клавиатуры, набирая сообщение Проводнику. Однако тот его опередил:
«Приветствую, Виктор. Рад вас снова видеть».
Скептически скуксившись, Витя написал в ответ, вкладывая в каждую напечатанную букву по максимуму иронии:
«Да неужели?».
«Виктор, я чувствую, что вы до сих пор ничего не понимаете», – выстрочил в ответ Проводник. – «Более того, полагаю, нынешняя заставка на экране телефона вас могла шокировать. Но поймите простую вещь: причина всего, что сейчас происходит, в вас».
Пораздумав, Витя напечатал:
«Зачем всё это? Вы собираете на меня компромат?».
Троеточие набираемого ответа от Проводника перетаптывалось, казалось, вечность. Хотя выскочило короткое:
«Никаких компроматов. Вы скоро всё поймёте».
И через пару секунд на экране появилась оглушающая добавка:
«Поговорите с Леной».
Тут же Death in spite of выдал три варианта диалога с мертвецами на выбор:
– Лена Вострюкова.
– Лена Вострюкова.
– Лена Вострюкова.
К чёрту Лену – Витя в ярости выскользнул на рабочий стол смартфона. Вот, значит, как, – гулко перестукивало в такт мыслям сердце, – решили взять меня на понт. В результате покажут видео из того гостиничного номера, а потом вежливо попросят перевести кое-куда немного денег. Обычный лохотрон, в общем, с элементами мистики. Мистический лохотрон.
Это-то и смущало Витю. Он был уверен почти на сто процентов, что никто не сможет связать его с трагической гибелью Лены Вострюковой. Это нереально. Тогда объяснение действительно лежало в области мистики, хочешь верь, хочешь не верь.
И он уже не сомневался, что общаться с ним через приложение будет именно Лена, та самая, от которой он совершенно сознательно избавился. Бывшая любовница, ставшая в какой-то момент обузой.
Вспоминая историю их знакомства и внезапно вспыхнувших отношений, Витя до сих пор удивлялся: а чего он в ней нашёл такого? Чего она в нём нашла? Оба ведь затюканные бытом офисные неудачники, с той только разницей, что у него всё же есть жена и сын, а у Лены – никого. Возможно, чувство бесприютности, одиночества их и сблизило, в этом они были похожи друг на друга. По правде ведь, ни жена Маришка, ни сын Саня от внутреннего отчуждения его не спасали. Да, он любил их, старался погрузиться в их жизнь, душевно, так сказать, настроиться, но всё это была лишь игра. Игра в семью, не больше. Ну а Лена стала отдушиной в этом притворстве, хотя и с ней Витя притворялся, тут была уже игра в запретную, тайную связь.
Всё игра, всё фальшь и лицемерие, – так он нередко думал, оценивая свою жизнь. Но вырваться из её чёртова колеса без потерь было сложно, практически нереально. Вот только если смухлевать и принести кого-нибудь в жертву. Ясное дело, не себя – это страшно и невозможно (да и на кого останется Маришка, Саня?). Поэтому он выбрал Лену, которая за пару месяцев их неземной «любви» надоела Вите до зубовного скрежета. Вот и всё, никакого подтекста и драматических глубин в этом гостиничном убийстве не было.
Что же в таком случае приложение Death in spite of от него хочет? Зачем заново подсовывает призраков мёртвого прошлого? Разговаривать с Леной не хотелось, но продолжало жечь желание разобраться в том, как это всё вообще работает. Поэтому, внутренне настроившись покрепче, в один из следующих дней Витя решительно надавил на иконку приложения.
На экран всплыла всё та же картинка из номера гостиницы с телом Лены. Проводника не было, вместо этого появилось сразу меню загробных собеседников:
– Лена Вострюкова.
– Мама.
– Лена Вострюкова.
Чтоооооооо? Витя аж встряхнулся от прихватившего изнутри шока. Но глаза не обманывали – теперь можно было поговорить ещё и с матерью. Это уже слишком, колотилось у него в голове, явный перебор… Невозможно просто, так не бывает. Но смутно он, конечно, понимал, что в мире Death in spite of только это и реально, только так чертовщина и работает.
Встряхнувшись, он выбрал из двух зол меньшее – сначала надо утрясти всё с Леной. Что бы она там ему ни наговорила, нужно закрыть эту тему для себя, как-то… очиститься, что ли? Узнать, в конце концов, всё про приложение.
На экране мерцал курсор в диалоговом окне, но Витя написать Лене не решался, не знал даже с чего начать. Через минуту, однако, маякнула она сама:
– Ну и хера ли молчишь? Я чувствую, мразь, что ты здесь.
Это неприятное слово в его адрес Витю неприятно взбодрило. Хотя… чувства убитого тобой человека (или его души? Что там скрывается за этими именами в адском приложении?) были понятны – негодование, гнев, обида и ненависть, такой коктейль чувств Лена могла себе позволить.
Он нерешительно отстучал на клавиатуре:
– Лена, прости меня… За то, что я сделал с тобой. Но другого выхода не было…
– Да ты что? А просто разойтись? А, подонок? Признайся – тебе просто нравится делать людям больно и убивать.
– Нет… Это… Очень тяжело. Как будто сам в себя харкаешь. И я… не знаю, зачем сделал это. Я думал, это решит все проблемы.
– Да какие у тебя проблемы? Твоя главная проблема в том, что ты ничтожество и обыкновенное хуйло. Ты даже убил меня позорно, трусливо, исподтишка. Накачал бухлом до беспамятства и только потом впихнул какие-то сраные таблетки.
Витя читал, вздыхал и молчал: по лицу струились неприятные ручьи пота, страшно чесался нос. Он решительно не понимал, как себя вести с бесплотной, заэкранной Леной. Это была как будто игра, но очень тухлая игра, игра, в которой он заведомо объявлен проигравшим неудачником. Но он-то в отличие от Лены, хотя бы жив… Правда, и она мертва по его вине.
Перемалывая в голове тысячу противоречий, Витя, наконец, медленно отстучал:
– Знаешь, ты во всём права. Я говнюк и ничтожество. Но кому от этого легче?
Теперь молчала Лена. Очень долго приплясывал курсор в том месте заставки приложения, куда была закинута через предплечье рука его мёртвой любовницы. Спустя вечность появились новые буквы.
– Значит так, бессмысленное ты ничтожество. Прощать я тебя не намерена. Живи с осознанием того, что ты сделал. Пусть тебя это пожирает день за днём.
Тут в душе Вити чуть потеплело, как-то развиднелось. Фишка в том, что, на самом деле, никакой вины в себе он не ощущал. Всё, связанное с убийством Лены, давно загрубело, превратилось лишь в небольшую занозу, которая только изредка чуть корябала по сердцу. Вот та правда, в которой он, естественно, сейчас признаваться не собирался.
Что ему было нужно от Лены, так это понимание. Простейшее разъяснение – как и почему в Death in spite of всё работает, что это вообще за хрень такая загробная. О чём он и спросил в следующем сообщении, не особо, впрочем, надеясь на ответ после её эмоционального выплеска.
Но она таки ответила, внезапно удивив Витю шокирующим откровением:
– Вот что, значит, тебя сейчас интересует? Ну ладно, кретин, ты хочешь обжигающей правды, так я тебе её обеспечу. Никакого приложения не существует, понял?
Перечитав несколько раз фразу, он отстучал на экране:
– В каком смысле? Я держу в руках телефон и переписываюсь с тобой через приложение. Наверное, в потустороннем мире для тебя этот процесс выглядит как-то иначе. Потому что моя мёртвая бабушка писала, будто она со мной просто разговаривает.
– Идиот, ты видишь в своих руках телефон с загруженным приложением только потому, что ты повёрнутый на игрульках долбоящер. Это всего лишь понятная тебе форма квелемора.
Витя физически напрягся, пытаясь вникнуть в то, что хочет донести Лена. Кве… что за дичь ещё такая?
– Лена, стоп. Я запутался, давай по порядку. Возможно, я не очень умный человек, но поясни – что такое квелемора?
Пока она писала ему в ответ, он едва ли не физически ощущал её колокольчатый смех с нотками откровенной издёвки. Мёртвая зараза перехватила инициативу и теперь будет измываться до последнего.
– А это тебе домашнее задание, – выскочило на экране. – Причём гуглить бесполезно, в интернете по этому запросу ты ничего не найдёшь. Но… так уж и быть, дам тебе подсказку. В библиотеке статья про квелемор есть во втором издании Большой Советской энциклопедии. Что такое библиотека и что такое энциклопедия, знаешь? Справишься дальше сам?
Экран мигнул, и внезапно его выкинуло из Death in spite of: появилось системное уведомление об ошибке. Хмыкнув, Витя тапнул снова на знакомую иконку старухи с косой, но в ответ опять выскочила менюшка с error. Финита ля комедия?
Однако, квелемор… Закинув это слово себе в избранное Telegram, Витя горестно вздохнул – ничего не поделать, нужно идти в городскую библиотеку. Кто бы ему сказал, что когда-нибудь придётся тащиться в унылое, пропахшее пылью и скукой заведение, не поверил бы…
Уже на следующий день с чувством трепетной неуверенности он тянул на себя ручку большой дубовой библиотечной двери. Внутри почему-то пахнуло школой, настолько тут всё было пропитано безликой казённостью – эти советские стойки открытого гардероба, массивная каменная лестница с уродливо отлакированными перилами, низкие диванчики с жёсткой резиной сидений…
Однако, самое муторное было впереди – долгая и нудная процедура оформления читательского билета. Спрятавшаяся в закутке захудалого кабинетика женщина неопределённых лет и странной наружности вносила нужные сведения в доисторическом компьютере не менее получаса.
После квеста библиотечного оформления Витя поднялся в общий малолюдный зал, где за столами сидели либо фрики, либо замордованные жизнью люди другой эпохи. Без лишних прелюдий Витя с зажатым в ладонях пластиком читательского ринулся к ресепшену с библиотекаршей, по виду ничем не уступавшей прочим обитателям книжного склепа.
– Здрссьте, мне… это… нужна энциклопедия. Большая Советская, – мучительно вспоминая детали, выдавливая из себя Витя. – Второе издание, если есть.
И это глупое, неуместное добавление в конце фразе отразилось гримасой презрения на некрасивом личике молоденькой ещё старой девы, поглядывающей на него через стёкла больших очков в черепаховой оправе. Библиотекарше было понятно, что этот стоящий перед ней охламон с читательским в потной ладошке не из этого мира, а поэтому над ним можно поиздеваться.
– Вам что же, все пятьдесят четыре тома принести?
– Нет, зачем, – стушевался Витя. – Мне на букву «ка», точнее, чтобы было «кве»…
Ещё через пятнадцать минут, получив на руки вожделенный пропылённый том энциклопедии, Витя тяжко плюхнулся на стул, подвинутый к одному из столов. Он зачем-то включил лампу под старомодным зелёным абажуром и неуверенно начал листать книгу. В глаза назойливо лезли слова – «карболен», «кардон», «карибу», «карма», «квазимодо», «квакши», и… вот, наконец, – «квелемор».
Жадно заскользив по статье глазами, Витя читал, и по мере чтения у него внезапно задрожала щека и выступил на лбу пот.
Автор: Филипп Хорват
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ