Повесть случайного попутчика.
(книга "Фата-Моргана")
Всё это время я думал о Виктории и наших взаимоотношениях, которые почему-то начали постепенно вплывать в замшелое заиленное русло обыденности. Может быть пора влюблённости и страсти прошла? Или я пресытился счастьем, внезапно обрушившимся мне на голову? Тогда я о многом передумал, многое переосмыслил и переоценил. Именно тогда до меня стало понемногу доходить - в чём тут дело. Каждый мужик, правда если он нормальный мужик, а не инфантильный и субтильный слюнявчик, по своей природе охотник и добытчик. Он должен быть активным и каждый день совершать, если не подвиг, то что-нибудь героическое, пускай в своих собственных глазах, а тем более – в глазах любимой женщины. Он обязан добиваться своей женщины каждый день и каждый час доказывать ей, что он такой единственный и незаменимый. Что с другим ей будет не то, что плохо или дискомфортно, а невозможно жить! А эту роль – доказывать Вике, что мужчина вот такой героически неотразимый и гениально неповторимый, Виктория сама и узурпировала. Но вот почему это она делала? Вот где была загадка…
Димка был у тётки под присмотром и нам никто не мешал спокойно прогуливаться по теплым и чистым улицам весеннего города.
- С чего бы начать, и как к ней подступиться? – думал я, параллельно беседуя с Викой о всякой «метео-погодной» ерунде. Я попросил её рассказать о своём детстве и юности. Как оказалось, её жизнь была запрограммирована её бабушкой и мамой с самого детства. Они обе говорили своей Вике, как нужно вести себя и вести домашнее хозяйство, чтобы «это понравилось мужику». При каждом её промахе или неудаче от мамы с бабушкой слышалось обидное: вот от тебя - такой неумёхи (дуры, неряхи, разгильдяйки – подставлять подходящее слово в при соответствующем случае) мужик обязательно уйдёт и бросит навсегда. Таким образом, у Виктории к её совершеннолетию сформировалась формула, «высеченная в бронзе и отлитая в мраморе»: чтобы мужик от тебя не ушёл, надо стараться не совершать ошибок. А если ошибки всё-таки совершаются, то нужно делать всё, чтобы он их не замечал. А чтобы он не замечал этих ошибок или тут же прощал их, надо быть максимально податливой, исключительно учтивой, безотказной и по-собачьи преданной. Какому же мужику это не понравится? На начальном этапе знакомства это всегда срабатывало безотказно. А вот что надо делать и какой надо быть, чтобы мужика удержать, чтобы он не сбежал – это Вике никто не посоветовал, никто не подсказал, и никто не научил. Именно в этом и была её главная проблема. Стало ясным, как день, что проблема у дорогой и любимой Виктории заключалась не в её бескорыстной любви, граничащей с маниакальной навязчивостью, а в элементарном страхе. Её постоянно угнетал страх – навсегда остаться одной и покинутой. И именно этот жгучий страх заставлял её быть той самой безропотной и любвеобильной собачкой, которая была предана своему хозяину до самозабвения, и которая любила своего хозяина больше самой себя. Её беда была в том, что она не была той кошкой, той пантерой Багирой, которая вся такая нежная, ласковая и пушистая, и которая может позволить себя погладить и поласкать, но только когда ей это нужно, когда ей необходимо и когда именно ей хочется. А тот, кто гладит, должен быть всегда готов к тому, что в любой момент эта Багира может выгнуть спину коромыслом, зашипеть и полоснуть своими острыми коготками…
- Коля, - сказал я, несколько потупившись, - а тебе не кажется, что ты таким образом из податливой ручной собачки сейчас пытаешься создать или воспитать обыкновенную стерву.
- Вовсе нет, - Николай слегка хлопнул ладонью по столику, - ничуть и ни разу. Настоящая женщина – это и есть та самая кошка. А стерва – это тоже кошка, правда жутко озверевшая и неприлично одичавшая. И благодаря Вике я смог во всём этом разобраться! А Вика, получалось была вовсе не кошкой, а собачкой, которая дарила себя безраздельно и отдавалась беззаветно своей любви, своему очередному мужчине, ничего не требуя взамен от того взамен. И это уже похоже на сладкий самообман, на вынужденную анестезию, чтобы притупить боль и страх неминуемого расставания. Ну, помнишь, как сказано в пьесе «Женитьба Фигаро»: «Вот вбила себе в голову - и любит». И действительно, Викину любовь можно было сравнить с навязчивой благодетельностью или даже грубой благотворительностью. Её искреннее самопожертвование, увы было никому не нужно по одной простой причине – оно отпугивало. Именно это я и постарался аккуратно разъяснить Виктории.
- А она не обиделась? – с опаской поинтересовался я, - не истерила, и не послала тебя пешком в Москву прямиком из Мурманска?
- Нет, – гордо произнёс Николай с видом хирурга, успешно завершившего сложнейшую операцию на сердце, - я даже не опасался этого – ведь она была такой смиренной и безропотной, смотрела мне в рот, готовая выслушать всё до конца. Она мне не возражала, а только кивала головой и всё повторяла:
- Да, может ты и прав. Да, наверное, всё так и есть…
А мы всё гуляли по центру города, наслаждались редкой для этих краёв безоблачной погодой и друг другом. В одном из цветочных палаток я купил для Вики одну большую красивую розу, распустившимся бордовым бутоном. Аромат от неё шёл просто сногсшибательным. Почему я это запомнил?
А вот угадай с трёх раз!.. Этот подарок от меня – вполне простой и обыденный, да, несомненно приятный, но она приняла эту розу опять, как нечто божественное и невероятное! И это стало поводом для того самого серьёзного и откровенного разговора, который с моей стороны больше походил на инструктаж доморощенного психолога-ассенизатора чужих душ. Конечно же вся беседа была предельно корректна и аккуратна и была наполнена, чего уж там греха таить, нежностью и любовью. Мы не спеша бродили по весеннему городу, не обращая ни на кого внимания. Нам никто не мешал спокойно беседовать и попутно говорить друг другу всякие мягкие и пушистые слова.
А в разговоре я сказал Вике, что она себя ведёт совсем неправильно - как собачка. Для этого надо поднять самооценку и заиметь гордость. А чтобы это получилось, ей необходимо избавиться от приобретённого с детства страха перед одиночеством.
- Вика, посмотри на себя в зеркало, если ты сомневаешься! Ты же не просто привлекательна и красива. Ты - прекрасна! Ну? И Как такой "красавишне" остаться одинокой? Да - никак! Тем более, ты же всем с гордостью говоришь, что лучше быть одной, чем с кем попало. Всем утверждаешь то, чего на самом деле боишься. Не кажется тебе, что это смахивает на лицемерие? Твоя бескорыстная и невинная на первый взгляд позиция самообмана, на самом деле очень опасная, и как наркотик, таит угрозу для твоей жизни - и личной в том числе. Главное, ты должна побороть этот страх, а, чтобы побороть его - надо действительно быть независимой и гордой. Всё! Круг замкнулся!
- Ну как же я могу делать то, что ты мне говоришь, Коля, - с чувством и как-то сокрушённо вздохнула Вика, - это всё - красивые и умные слова. А ты объясни на конкретном примере, чтобы я смогла понять без обиняков, и применить это в дальнейшем, в реальной жизни.
- Ну, вот хотя бы ситуация с твоим Дюшей, который до сих пор хранит у тебя свои вещи. Ведь если я не ошибаюсь, у него скоро наступить тот самый день, когда пора возвращаться под твоё тёплое крылышко?
- Ну, да, - согласилась Вика и лукаво посмотрела на меня, - а ты боишься?
- С чего мне бояться? – усмехнулся я, - говоря откровенно, мне больше хочется произвести на тебя впечатление от моих советов. Мне самому будет интересно стать свидетелем тому, чему я тебя научу – ты избавишься от своего детского страха остаться одной. И твоя жизнь резко переменится. Ты согласна слушаться меня?
- Давай попробуем, - согласилась Вика, - а вдруг.
- Если ты согласна делать то, что я буду тебе говорить, то я тебя научу многому, - во мне проснулись Кашпировский с Чумаком одновременно и теперь, ощущая себя этаким оракулом или жрецом, ведающим потусторонними силами, я продолжил свои психологические экзерсисы, - ты почувствуешь в себе силы и настоящую уверенность, что многое тебе по плечу, и что мужчинами ты сможешь легко управлять без страха перед одиночеством.
- Интересно, - задумчиво произнесла Вика, - а что же я должна сделать такого, чтобы отвадить моего Дюшу?
Последние слова больно стегнули меня, обожгли крапивой. Слова «моего Дюшу» она произнесла без сарказма и вовсе не уничижительно, а наоборот - очень нежно и ласково. Точно также она произносила переделанное моё имя «Лёлик» наедине со мной или «Гуля», когда мы приходили в себя в постели в минуты экстатического удовольствия и прилива ласки и нежности …
- Гуля? – раздался голос Толяна, - это интересно. Хочется верить, что это производная от слов «голубь», «голубок», а не от «голубой – не хотим играть с тобой»… Слушайте, мужики! А у нас ещё что-нибудь осталось накатить, а то что-то скучно и сухо стало во рту от психических картинок нашего Гулечки, - поспешил сменить тему Толян.
- Изо всех стратегических запасов, - заметил я, - у нас остался только мой аварийный коньяк. А лимона к нему нет.
- А что ещё у нас есть? - спросил Толик, спрыгивая с полки, и как всегда плюхаясь на мою лежанку, отчаянно суча ногами в поисках своих сланцев.
- Ерши остались, - буркнул Коля, - чего-чего, а этого добра мы набрали с запасом.
- Ага! – обрадовался Толик и тут же деланно погрустнел, - ну а пиво вы высосали в две ноздри без ершей, пока я спал. Тогда в наказание будете пить коньяк с солёной ершой.
- Фу, как это пошло, - усмехнулся Николай и нараспев произнес, - дельфин и русалка, коньяк и селёдка - не пара, не пара, не пара.
- Ладно! - хлопнул себя по коленке Анатолий. Он резко встал с места и открыл дверь в купе, обернулся к нам, - я сейчас сбегаю на королевские плантации и попрошу у нашей принцессы Дианы в долг один лимончик, а то нашего Колю не дай Бог стошнит, и мы так и не узнаем, чем же закончилась его любовная Одиссея. Будем верить, что Диана не откажет нам подарить свой волшебный цитрус.
- Да, только будь осторожен, с Ея Высочеством, - предупредил я и добавил, - и пообещай ей обязательно, что с нас с каждого по полцарства за каждый лимон. Кстати, Толян, если у неё осталась пара бочонков пива, то мы готовы обменять их на местную валюту. Ну не выкидывать же ерша. А его есть с коньяком - сам понимаешь.
- Не волнуйся, братан, - подмигнул Толик, - я всё понимаю. Попробую чего-нибудь добыть.
Сказал он нараспев и нырнул в сонный полутёмный в коридор.
- И вот понимаешь, Алексей, - возобновил свой монолог Николай, - я оказался за шорами своих предубеждений. В заложниках своей несбыточной мечты об идеальной женщине. Сам себе придумал идеал и вот Боженька мне его и подсунул. Как сказал Воланд Маргарите: «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться».
- Это точно, - подтвердил я, - поэтому надо тщательно и очень продуманно формулировать свои мечты и желания. Они должны иметь не эфемерный силуэт, а чёткие и ясные очертания.
- Как это? – насторожился Николай, - ну-ка объясни.
- Легко. Представь, что ты усталый и изнурённый бредёшь едва живой по пустыне. Жара. Хочется пить и освежиться. Какая твоя мечта?
- Хочу ванну!
- Отлично! Бог тебя услышал и посылает тебе пустую белую ванну прямо к ногам. А в ней ничего нет.
- Ну, тогда ванну с водой!
- И вот перед тобой оказывается вкопанная в горячий песок ванна, наполненная до краёв кипятком. Жара ж ведь!
- Вот чёрт. Я же не этого желал.
- Как ты желаешь, так и получаешь. Ты же не формулируешь нормально своё желание. Ты сейчас только манипулируешь непонятными образами и общими формами. А ты конкретизируй своё желание. Представь именно то, что тебе сейчас более необходимо. Ну?
- Хочу ванну с ледяной водой прямо сейчас и только для меня!
- Прекрасно! Бог тебя услышал и тебе на голову откуда-то с поднебесья плюхается огромная чугунная ванна с ледяной водой. Расплющивает тебя и омывает уже твоё раздробленное и бездыханное тело приятной свежестью…
- Ну, блин. А что же делать-то? Я же не так хотел.
- Так ты научись формулировать вполне естественные желания точно и без излишнего пафоса и антуража. Конкретизируй до конца.
- Ну и как ты это видишь?
- А не проще бы попросить и помолиться, чтобы сейчас вдруг тебе попалась фляга со свежей и чистой водой, а возле неё записка с указанием, что до ближайшего оазиса не больше километра? Или просто попросить, чтобы вот за тем недалёким барханом и оказался тот самый спасительный оазис?
- Вот, чёрт. А ведь и правда – это гораздо проще и реальнее.
- Вот и с Викой у тебя произошло нечто подобное. Ты нарисовал себе приблизительный образ своего придуманного идеала, упустив важные подробности. Как пиццу: форма - круглая, наполнение - всё самое вкусное и приятное... Ну и получил, что хотел - пиццу. Румяную, горячую и очень даже вкусную... только ею ты, кажется... не то чтобы обожрался, но пресытился, да и поостыла она у тебя... не так ли?
- Ну да, - немного помедлив, согласился Николай, - я и в самом деле сам себе придумал женщину со своими, несколько экстремальным представлением идеала.
- С чем тебя и поздравляю! Бог услышал твои молитвы! А дальше, что с этим делать?
- Самое грустное, что этот идеал на самом деле любил не меня, как мне это показалось вначале. Она любила своего Дюшу, а за меня ухватилась, как за спасательный жилет. Знаешь, на корабле пока всё отлично, жилет вроде бы и не нужен. А как возникает опасная ситуация, так сразу же пытаешься напялить его на себя и вспомнить план эвакуации со схемой рассадки на спасательном плавсредстве. В какой-то момент времени я даже расстроился и обиделся на Вику. Но не на долго – всего на пару минут. Нет, мне не захотелось тут же её бросить или устроить скандал на тему «Ты кто такая, чтобы меня использовать таким образом?» Говоря по совести, с моей стороны было бы чёрной неблагодарностью так себя вести: ведь она сама меня многому научила, и многое что подарила за эти недели. И поэтому, уже через пару минут, я вынужден был признать невкусную для меня реальность, что, вероятнее всего, наш семейный дуэт с Викой так и не состоится. Мечта о жизни с ней и нарожать с десяток славных детишек так и останется несбыточной мечтой, миражом, наваждением – моей идеализированной слабостью. И теперь лишь из чистого чувства благодарности за подаренное мне счастье, за то, что она срезала путы с моих затёкших крыльев, за то, что она меня пыталась научить летать, я действительно подсказал Вике, как себя вести в будущем.
- То есть ты, - сказал я, сощурив глаза и слегка закусив губу, - действительно пытался поставить эксперимент, как из преданной беззаветной женщины-собачки создать очередную стерву-пантеру?..
- Ляксей, ты повторяешься. Духовно сильная женщина в любой ситуации остаётся сильной, порядочной и благородной, и никогда не опустится до состояния закомплексованной и недовольной жизнью стервы, похожую на вечно умирающую кошку, у которой постоянно болят зубы. В каждой стерве сокрыт клубок комплексов и обида на несбыточность ранее поставленных недостижимых целей. Она живёт в парадигме вечного отмщения и неистовой демонстрации окружающим своих успехов. И пускай она хоть по тысячу раз на дню будет всем утверждать, что она сильная, самодостаточная, хитрая, ловкая, гордая, а главное - счастливая, знай: всё это ложь, неправда, лицемерие и самообман.
- И не замечают, как плачет ночами та, что идёт по жизни смеясь... - процитировал я песню "Машины времени".
- А Виктория была не такой! Если она любила, то любила по-настоящему, но только - в сию минуту. Одномоментно. И кто у неё там в перспективе - она не знала и не строила планы на будущее…
- Слушай,- перебил я Николая, - ну ты сейчас Вику описал с такой стороны, что она похожа на главный персонаж из известного фильма "Вас ожидает гражданка Никанорова!" Помнишь? Там актриса Наталья Гундарева сыграла такую же женщину - невероятно любвеобильную и простую.
- Да ты прав, - сказал Николай равнодушным тоном, - а ты помнишь какие она слова произнесла ветеринару: «…а я не вешаюсь, я люблю! Понимаешь, люблю!» Вот такой же была и Виктория. Хотя, чего это я? Почему была? Она есть, и дай Бог ей здоровья, и пусть будет счастлива. Я на это надеюсь.
- То есть как это? - спросил я обескураженный, - счастлива с кем?
- Не будем забегать вперёд, - шутливо отмахнулся Николай, - всему своё время и каждому овощу - свой фрукт. А то будет неинтересно.
- Ну ты интриган,- заметил я, - давай рассказывай, что же было дальше.
С этими словами я выставил на стол бутылку коньяка и открыл её.
- Вот под коньячок мы и приступим к самому интересному, - с каким-то злорадным ехидством, потирая ладошки и плотоядно вращая глазами, прошипел Николай, - где же наш посыльный с лимоном? Ну да ладно! Эта прогулка и определила ход наших дальнейших взаимоотношений. Мы гуляли по улицам и, несмотря на все мои добрые и ласковые слова, Вика находилась в слегка растрёпанных чувствах из-за того, что я ей говорил правду, которую, скорее всего, она слышала так неприкрыто и откровенно первый раз в жизни. Эту горькую и совсем не лестную правду я мог говорить ей на правах хорошего и надёжного друга, который в силу определённых обстоятельств по совместительству стал ещё и любовником, о чём кстати, я не жалею ни секунды.
А тогда, гуляя по улицам, я ей просто посоветовал, что когда её Дюша опять весь грязный и засмоктанный, весь израненный и уставший вернётся зализывать свои раны, и начнёт менторным тоном вещать ей: «Ну, где там и что там ты мне приготовила поесть? Постирай мне вещи! Отмой меня и уложи спать! А потом ещё дай мне!» - тебе это никоим образом не должно нравиться. Ведь ты ему ничем не обязана! И поэтому лучше заранее приготовь его чемоданчик со всеми вещами и даже с мыльно-рыльным имуществом и оставь у входа. Так сказать, наготове. У него же нет ключей от твоей квартиры?
- Нет, - сказала Вика и глаза у неё недобро заблестели словно у той кошки, которая ещё мышку не видит, но уже слышит её шуршание и писк.
- Вот и прекрасно! И вот, когда этот Дюша появится на пороге твоего дома, ты ему скажи всего три слова. Но скажи их ласково и небрежно…
- Какие?
- ПОШЁЛ ОТСЮДА ВОН! Затем выставь его чемодан за дверь и захлопни её прямо перед его носом.
Вика опять ухмыльнулась и посмотрела на меня с тонкой признательностью своими зелёными кошачьими глазами, но тут же эта нежность в глазах вдруг пропала, погасли озорные искорки, и в них вновь появилась мутная поволока страха:
- А если он возьмёт чемодан и уйдёт?
- И пускай уходит. Он уйдёт. Обязательно уйдёт, но не навсегда. Вот ответь мне, Вика, кто его таким разбитым, замученным и немытым возьмёт к себе? Кто его, кроме тебя отскоблит и приведёт в нормальное состояние?
- Нуу. Не знаю, - протянула Вика в глубокой задумчивости, - а вдруг и найдётся, которая возьмёт его, да приютит у себя, и тогда я останусь одна никому не нужной.
- На этот счёт ты не переживай, - возразил я, - постарайся вспомнить сколько уже раз он уходил от тебя, чтобы погулять да пофестивалить? Вспомнила? Ведь он непременно возвращался к тебе? И только к тебе. Был бы он с другой, то не возвращался бы грязным и зачуханным. Найди он на стороне такую же заботливую, как ты, то явился бы аккуратным и заштопанным, элегантным, как рояль… а может быть и вовсе не пришёл бы к тебе. Так что после того, как ты его вытуришь из своей квартиры, он тут же прочувствует не только, что ему больше некуда приткнуться, но и испугается, что ты ему подобрала замену. Вот тогда он запаникует и побежит на вокзал в туалет, где приводить себя в порядок. Побреется под нежный аромат хлорки и стойкий общественный миазм, приоденется в вонючей кабинке во всё свежее и светлое, и тут же побежит в ближайшую торговую палатку купить джентльменский набор из шампанского, конфет и букета цветов. Без цветов и шампанского прощения с реабилитацией у женщины не выпросить. И в таком виде он к тебе и вернётся. И, поверь мне, поведение у него диаметрально изменится, правда, если ты ему по-настоящему нужна, если он тебя по-настоящему любит, а не использует.
- Да любит он меня, любит! - словно мантру произнесла Вика и осеклась.
- Ну тогда тебе нечего бояться, - сказал я, сделав вид, что меня не тронуло это искреннее восклицание, хотя и в этот раз больно укололо под сердце, - но когда он к тебе вернётся, то обязательно предупреди его, что одну жёлтую карточку от тебя он уже имеет. И если он продолжит свои закидоны в том же духе, то вторая жёлтая карточка автоматически обратиться в красную, как в футболе, и он будет удалён с поля твоего внимания навсегда.
- А ты уверен, что именно так и произойдёт? - спросила Вика. В её голосе появились уже не просительные нотки, а неподдельный интерес к предстоящему психологическому эксперименту.
- Я тебе уже объяснил, что ему просто некуда деваться. Всё будет, как надо, поверь мне, – я постарался успокоить Вику, - после этого предупреждения он станет шёлковым и смиренным. Ах, в крайнем случае, я сам на тебе женюсь… не бойся, я не дам тебе остаться одной.
Вика крепко сжала мою руку, совсем так, как это было раньше – в начале нашего романа. И от этого опять кольнуло непонятной болью под сердцем. С чего бы это? Ревность или сожаление по навсегда упущенному счастью? А счастью ли? Может, наивной иллюзии? Я пока что в этом и сам не разобрался.
Мы зашли в первую попавшуюся по дороге кафешку, и заказали себе лёгкий ужин. За столиком мы продолжили беседу:
- И смотри, Вика, пожалуйста не веди себя с мужчиной так, будто ты готова ему во всём потакать, и по первому же щелчку выполнять его желания. Начни уважать себя, и тогда окружающий мир тебя тоже будет уважать.
- Ну, например,- спросила Вика, - я всё понимаю. Ты красиво говоришь такие правильные слова. А меня всё детство и юность учили совершенно другому. Так что объясни, как это можно сделать?
- Да очень просто. Если я сейчас тебя попрошу встать из-за стола, сесть ко мне на колени и начать с бешеной страстью меня лобзать и целовать, ты же не станешь этого делать? При людях? Потому что это неприлично. Ведь так?
Вика кивнула.
- А внутри у тебя сейчас ершатся сомнения – а вдруг это его обидит, а вдруг он сейчас встанет и уйдёт, и я останусь одна в таком глупом положении? Ведь так?
- Да.
- Вот и пусть себе обижается, пускай выскакивает из стола и катится к чёрту на кулички. Вот так и надо относится к этому. Он сам должен думать: что прилично, а что нет. Поэтому, если тебе это неприятно и неудобно, если ты чувствуешь дискомфорт, то ты должна об этом тут же сказать, а не держать в себе. Ты должна научиться отказывать.
Вика открыла, было рот, но я опередил её:
- И не бойся отказывать. А если он обидится и уйдёт от тебя, то это уже его проблема, а не твоя. Значит он не тот и не твой. Вот и всё…
- Сумей весь мир уважать тебя, - сказал вошедший к нам в купе Толян. Он вернулся с лицом триумфатора, держа в руках бутылку водки и несколько банок пива. В кармане его спортивных штанов, кроме ещё двух банок пива, маленьким солнышком светился лимон из садов Ея Высочества.
- Ты где пропадал? – спросил Колька, оглядывая нашего торжествующего пришельца, - тебя только за смертью посылать.
- Я выполнял не только дипломатическую миссию, вымаливая у нашей принцессы для нас дополнительное горючее, но и соблюл посольскую службу, - сказал Анатолий и как-то странно подмигнул мне.
- В каком смысле? – не понял я.
- Пока мы с Ольгой занимались негоциантством, она вскользь то и дело интересовалась тобой, Лёха: кто ты, как ты, откуда и куда, зачем и почему...
- И?
- Не обижайся, друг, но я тебя выдал с потрохами! Сам понимаешь, что я не мог устоять перед Ея Высочеством! Итак… Предлагаю… посиделки… считать… открытыми… - с каждым словом Толя расставлял свою добычу на столе.
Я ничего не ответил Анатолию и не подал вида, что интерес нашей Ольги-Дианы ко мне приятно заинтриговало.
Под мерное раскачивание вагона мы разложили на столе остатки былой роскоши. Ершиков мы нарезали их как положено – на вкусные полосочки. Пива предусмотрительный Толян купил с дальним прицелом: по два патрона на брата, и теперь запоздалый второй или уже третий ужин был объявлен открытым. Заветное лакомство холостяков мы поедали молча и без реплик, чтобы Николай поскорее закончил трапезу и продолжил своё повествование. И этот момент наступил:
- После этого мы ещё долго гуляли по городу. Викина розочка завяла и опустила головку. Было жалко доверять урне мой увядший подарок и, когда мы проходили мимо краеведческого музея, на торце которого находился памятник в виде якоря с ледокола «Ермак», она положила эту розочку к подножию памятника.
Наша вечерняя прогулка затянулась, и Вика стала заметно нервничать, потому что обещала забрать сына от тётки не позднее девяти часов, но пока мы добрались до её дома, то было уже далеко за десять. Вика заранее позвонила тётке и предупредила, что немного задерживается и поэтому приедет за сыном немного позднее. В ответ же тетка устроила прямо по телефону театральное представление с выносом мозга своей племяннице. По словам Вики, та не стеснялась жёстких эпитетов в её адрес и опустилась до обвинений в нелюбви к сыну, к головотяпскому отношению к своим родительским обязанностям и не желании исполнять свой материнский долг и прочим голословным обвинениям. На аргумент Вики, что, мол, ты сама мне предложила помощь, та разразилась ещё более обидной тирадой. И я заметил, что у Вики аж слёзы на глаза навернулись. Не желая более быть свидетелем, как Викины слёзки бегут по щекам во время показательного выноса мозга по телефону, я попросту нажал на рычаг автомата, забрал из рук обалдевшей Вики трубку и повесил её обратно.
- Что ты наделал? - прошептала потрясённая моей выходкой Вика, глотая слёзы, - ты знаешь, что сейчас будет?
- Знаю, - уверенно и жестко произнёс я, - ты сейчас придёшь к тётке и заберёшь своего сына. На все вопросы: как, что и почему отвечай односложно и однозначно, без оправданий, не вступая в дискуссии. Типа «так надо было», «так получилось», «по-другому было никак».
- А если она начнёт кричать, то что...
- И пускай кричит. А ты не поддавайся этому давлению. Скажи, что если бы ты знала о такой её реакции, то никогда бы не обратилась за помощью. И если впредь она не будет держать себя в руках и разговаривать подобным тоном, то ты прекратишь с ней общаться вовсе.
- А если она вообще не даст мне вставить слово?
- Тогда молча закроешь дверь, развернёшься и пойдёшь домой. А сына оставишь у тётки.
- И что же тогда будет? Ведь завтра Димке надо идти в детский садик, - всё также испуганно шмыгая носиком спросила Вика.
- Ну скажи ей на прощанье, что завтра в восемь утра Димка должен быть уже в саду. И если та не хочет отдавать тебе сына, то завтра должна сама будет его отвезти или к тебе домой или - в детсад.
- Она меня убьёт за эти слова.
- Так вот, чтобы не убила, скажи это ей в лицо быстро. Потом закрой дверь и уходи. У неё останется лишь два варианта: либо догнать тебя и попросить прощения, уговорив тебя вернуться за сыном, либо она со психами и в крайнем нервном расстройстве перепишет своё завещание, в котором лишит тебя наследства. Потом немного позлится до полуночи, а завтра к шести или семи утра она приедет к тебе вместе с Димкой.
- Этого не может быть…
- Поверь мне. Будет так, как я тебе сказал, и я склоняюсь ко второму варианту, - улыбаясь сказал я Вике, приобнимая её за плечи, - ты не бойся. Надо только один раз попробовать и убедиться в том, как это интересно работает. И не бойся признаться сейчас сама себе, что именно это тебе сейчас хочется больше всего.
- Да, ты прав дорогой. Это действительно то, что я давно хотела сделать, но не решалась, - произнесла шёпотом Вика…
- Ну и? - спросил я, когда Коля замолчал и принялся обсасывать найденную на газете среди обломков кораблекрушения нетронутую косточку с длинного плавника замученного ёршика.
- Что «и»? - передразнил меня Коля с видом задумчивого естествоиспытателя, - всё произошло так, как я и полагал. Во всех мельчайших подробностях. Я стоял на лестничной клетке этажом ниже и слушал, как митинговала тётка, как она пыталась в прямом смысле слова «зачмырить» свою племянницу, а та в ответ повторяла мои мантры. Когда тётка перешла на верхние октавы, неся откровенную чушь, Вика спокойно спросила:
- Ты мне отдаёшь ребёнка или завтра сама отведёшь его в детский сад?
- Да! - вспылила тётка, - ребёнка сегодня я тебе не отдам.
- Вот тогда сама его завтра и отводи! И спорить с тобой я больше не буду! - в ответ выпалила Виктория и захлопнула дверь.
Не знаю, была ли в шоке тётка или нет, но судя по тому, что Вика спустилась ко мне на этаж, зажав рот кулачком и дрожа всем телом от собственной решимости, это стало неожиданностью для них обеих.
- Что же теперь будет? - спросила она, - я же никогда не перечила тётке. А она всегда руководила мной и понукала. И действительно всегда заставляла делать то, что мне не нравилось. Она никогда не считалась с моим мнением…
- А ничего плохого теперь не будет, Вика. Это я тебе гарантирую. Вот сама увидишь, как завтра ровно в семь утра или около того она будет стоять на пороге твоей квартиры и, если не извиниться перед тобой, то по крайней мере объяснит свой сегодняшний демарш усталостью и плохим настроением. Так что не расстраивай себя заранее и не спекулируй своим настроением. Лучше давай-ка зайдём в магазин и купим себе что-нибудь вкусненькое и алкогольненькое. А потом просто ляжем спать. У нас ещё уйма дел.
- А не походило ли это на своеобразный пир во время чумы? – спросил я Николая.
- Ничуть! – твердо отрубил Коля, - именно в тот самый момент я сам чувствовал в себе невероятную энергию и стопроцентную уверенность в правильности моих рассуждений и верности решения. Это было чествование её нового этапа, начала перерождения, если так угодно. Продолжение психологического эксперимента с элементами психотерапии, если можно так сформулировать. И когда мы вышли из дома, то Вика захотела поднять голову и убедиться - следит ли за ней из окна тётка или нет. А я сказал:
- Ни в коем случае не поднимай головы. Этим ты обнаружишь сомнение в правильности своего поступка и нерешительность. И всё тогда коту под хвост - она и дальше продолжить вить из тебя верёвки и шантажировать. Так что никак нельзя показывать свои сомнения.
- А как же я узнаю - следит она за мной или нет, - с искренним удивлением спросила Вика.
- А если ты сейчас узнаешь: смотрит она или нет, от этого что-нибудь изменится? - задал я вполне естественный вопрос, - или в мире что-то поменяется от этого?
- Нет! Конечно же нет!
- Ты же уверена, что она следит за тобой и видит сейчас, что с тобой идёт какой-то неизвестный мужчина?
- Я уверена в этом на все сто!
- А если ты знаешь об этом, и в этом уверена то тебе не надо лишний раз в этом убеждаться лично и выдавать себя. Это как на уроке географии: ты же знаешь, что существует Антарктида, но тебе же никогда не приходило в голову лично самой лететь туда на самолёте или плыть на пароходе, чтобы лично убедиться в её существовании.
Вика согласилась с такими доводами и вроде бы даже перестала особо переживать, во всяком случае внешне этого было трудно заметить. А в продолжение нашего психотерапевтического вечера был и сам поход в магазин, когда Вика, прижавшись к моему плечу неожиданно прошептала:
- Если бы ты знал, как я сейчас хочу слопать треску горячего копчения с холодным пивом!
- Так в чём же проблема? Сейчас купим, что пожелаешь и отметим начало нового этапа твоей жизни. Ты же этого хочешь, не так ли?
- Да, очень хочу! – сказала Вика ещё крепче прижимаясь ко мне, - я и раньше хотела, но мне было неудобно сказать тебе об этом напрямик, чтобы покупал не вино или шампанское с конфетами, а простое пиво с копчёной рыбой. Но я боялась тебя обидеть или расстроить…
- И оказаться в очередной раз брошенной?.. – я продолжил её мысль, которую она не решалась озвучить, - И, смотри, как это замечательно: ты уже начинаешь исполнять свои желания, а не выполнять чьи-то чужие «хотелки», как золотая рыбка, которая как ни крути, но всё равно окончит свои дни на газетке возле кружки холодненького пивка обыкновенно пересоленной воблой. Такая судьба у любой золотой рыбки, просто нам в детстве об этом не рассказывали взрослые, чтобы не травмировать ранимую душу ребёнка. Поэтому давай купим себе огромную хвостяру трески, наберём себе пива и просто проведём этот вечер, как нам хочется - не стесняясь и по-простому.
- Мужики, вы только не смейтесь, но в тот вечер мы действительно обожрались рыбы и напились пива так, что нам впервые было не до ласк и не до страсти, - будто извиняясь закончил свою главу Николай.
- Ну а что тут странного? – согласился Толик, - бывает и такое. Это даже не наказуемо… Пива с любимой женщиной мало кто пробовал натощак.
- Тем более, что же криминального в том, что ты выполняешь нехитрое и скромное пожелание любимой женщины, которая подарила тебе крылья, - добавил я.
- А на утро, - со вздохом произнес Коля и снова окинул нас победным взглядом, - без пяти минут семь вдруг раздался звонок в дверь, от которого мы с Викой одновременно вздрогнули и чуть не описались.
- И это было пиво? - спросил я.
- Нет! – рассмеялся Коля на всё купе, - это была тётка! Она пришла заранее с Димкой подмышкой, чтобы тот успел помыться и переодеться для детсадика. А я в это время лежал в постели, нежился, вдыхая аромат любимой женщины и улыбался чеширским котом, с удовлетворением подслушивая, как Вика строила утренний диалог с тёткой. И та действительно уже не менторным тоном, а с извиняющимися нотками попыталась объяснить своей племяннице про свою менопаузу… пардон за моветон, господа гусары. И что она действительно очень любит свою племянницу, а также её сына, и она действительно очень переволновалась за то, что та слишком поздно, по её мнению, объявилась и нашлась.
- Ну так, тётя, в следующий раз ты мне откровенно так и говори. И не надо наезжать на меня, и брать на голос. Надо избавляться от этой вредной привычки, - Вика уже сама перешла на менторный тон.
Правда, после этого тётка на какое-то время зависла, потому что впервые услышала от племянницы наставления таким уверенным и безапелляционным тоном, что возражать ей не было никакого смысла. Захлопнулась входная дверь. Тётка ушла. Димка тихонечко переодевался в своей комнате в «детсадовское», когда Вика влетела растрепанной и такой желанной ведьмой в распахнутом настежь халате и со всего лёта запрыгнула на меня. В этот момент она и в самом деле была похожа на торжествующую ведьму: горящие глаза, растрёпанные чёрные волосы, распахнутый халат и… всё остальное – обнажённое, соблазнительное и желанное. Такой она мне и запомнилась навсегда – парящей и обнажённой надо мной. Скажу честно, в этот момент я упивался самим собой и чувствовал великую гордость от того, что всё получилось с удивительной точностью...
А она бухнулась на меня и принялась жарко и неистово целовать в губы, щёки и лоб, орошая жгучими слезами. И это были не какие-то там страстные поцелуи любовницы, а жаркие и голодные поцелуи перепуганной насмерть мамочки, наконец-то нашедшей своего потерянного дитя. Так быстро, кратко, но множественно и неистово со слезами на глазах. Она целовала меня и всё жарко шептала одни и те же слова:
- Боже, какой же ты умный. Ведь получилось так, как ты сказал. Откуда ты всё это знал? Ты просто маг и чародей!..
И опять принималась меня целовать. Признаюсь, в тот миг я чувствовал себя Цезарем на коне. Я лежал, балдел и позволял мною восхищаться! И, как ни странно, в эти мгновения триумфа и культа это меня ни капельки не раздражало. Единственное, что меня немного обескураживало, так это, что она последнее время не произносила мне страстное: «Я тебя очень люблю»… Было не то, что обидно, просто как-то непривычно и даже не по себе. Я понял, что моя мечта окончательно угасла, как Венера на утреннем небе, я прекратил верить в свою мечту и отныне я не мог довериться этой женщине. А ведь когда-то – совсем недавно, я мечтал построить с ней свою новую жизнь и создать новую семью. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, так зачем же понапрасну тешить себя иллюзиями? Не надо очаровываться, чтобы не разочаровываться. Ей был нужен не я, а Дюша. В этом я окончательно убедился и теперь, весь по-матерински зацелованный, я окончательно принял для себя решение….
Когда Вика вернулась обратно домой с детского сада, она была в превосходном настроении и порхала как мотылёк, что-то радостно мурлыча себе под нос. За завтраком я вынужден был ей признаться, что у меня нарисовались срочные дела и я вынужден на некоторое время её покинуть. Говоря откровенно, я тоже вошёл в ту когорту мужиков, которых сам совсем недавно называл идиотами, и которые когда-то отказались продолжать отношения с Викторией. Ей же я объяснил, что меня ждёт работа, что деньги у меня заканчиваются, а быть альфонсом и иждивенцем за счёт Виктории мне не с руки.
На самом деле моя миссия по самопальной психотерапии, пускай и с успехом, но подошла к концу, и настала пора пожинать плоды и собирать камни, которые я раскидал ранее. Я почувствовал, что немного притомился и пресытился Викторией. Видать, пришло время с ней распрощаться, хотя бы – на время.
Продолжение следует.
© Алексей Сафронкин 2023
Спасибо за внимание! Если Вам понравилась история, то ставьте лайк и делитесь ссылкой с друзьями и знакомыми. Подписывайтесь на канал, что не пропустить новые публикации, а их будет ещё очень много. НЕ сомневайтесь.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.