Финальный матч

Маленькая предыстория.
В 2017-м году я написал первую книгу военной серии. И началась она с истории Александры Францевой, той самой девочки Саши, в честь которой названа книга.
Сегодня я завершаю трилогию. И мне показалось символичным закончить её рассказом того же самого героя.
Точка в рукописи поставлена. После 15-го сентября она улетит в издательство.
И я снова клянусь себе, что больше никогда не сяду за военные рассказы.

Финальный матч
(по воспоминаниям Александры Петровны Францевой)
Летом 1946-го года по городу разнёсся невероятный слух. Говорили, что в следующую субботу на стадионе, едва восстановленном после бомбёжки и пожара, пройдёт матч между советскими солдатами из охранявшей город части и военнопленными немцами из лагеря на окраине.

Радио в городе почти ни у кого не было, но слух с невероятной скоростью распространился от дома к дому. Ему не верили, над ним смеялись, но к заветной субботе у трибун стадиона собралась огромная толпа. Мужчины ради такого события приоделись, то тут, то там на пиджаках поблёскивали фронтовые награды. Но нередко рукава этих пиджаков были подвернуты до плеча и заколоты булавкой. Почти все были трезвыми, гладко выбритыми, в начищенных сапогах.
Среди взрослых суетились многочисленные ребятишки, путались под ногами, лезли с вопросами. Толпа волновалась, шумела.
- Да чепуха всё это! – размахивал беспалой рукой фронтовик Выхин. – Ну какой матч, в домах света нет, с едой перебои, спички на вес золота, а тут устроили развлечение.

- А ты, Выхин, молчи, - перебивал его бывший артиллерист Понтюхин. – Тебе лишь бы пузо набить. Футбол – это такое дело…
И Понтюхин, до войны большой любитель игры и отличный защитник, поднимал к небу глаза, делая многозначительное лицо. Его худое тело, словно бельё на верёвке, болталось между двух костылей, но на вытертом до блеска пиджаке гордо красовался целый ряд медалей. Толпа мужчин роптала, то и дело окутываясь сероватым махорочным дымом.
- Дяденьки, а когда немцев привезут? – встряла в разговор мелкая девчонка Саша, вынырнувшая из-за спины Выхина.
- Ишь, егоза! – добродушно отмахнулся Выхин. – Не насмотрелась за войну-то?

- А я в войну немцев почти не видела, - нахально ответила Саша. – У нас все больше мадьяры стояли.
- Те ещё вояки, - пыхнул самокруткой Понтюхин. – Как с бабами да малыми детьми разбойничать, так они первые, а как на фронте надавили на них, так мигом побежали. Родители твои где, егоза?
- Я с бабушкой и сестрой живу. – уклончиво ответила Саша. – Они сейчас стирают.

- А ты сбежала? А кто бабушке помогать будет?
- А-а, - беспечно отмахнулась Саша. – Настираюсь ещё. А тут такое!
- Ведут, ведут! – закричали в толпе.
В конце улицы и в самом деле показались две колонны. Справа вышагивали красноармейцы в расстёгнутых гимнастёрках и без пилоток. Слева от них тянулась серые фигуры в ненавистной форме со споротыми знаками различия. Немцы пытались держаться бодрее, кое-кто даже улыбался, но при виде мрачной толпы зрителей игроки потускнели, съёжились.
- Идут фашисты, - подтвердил Выхин. – Сидят в своём лагере на нашей шее. Жрут от пуза.

- Да ладно тебе, - ткнул его в бок Понтюхин. – Они своё получили. Ещё и город сейчас отстроят.
- Сами разрушили, пусть сами и отстраивают!
Тропа колыхнулась из стороны в сторону, угрожающе двинулась к серой колонне. Но на пути её встал офицер с погонами капитана и целым набором медалей на груди.
- Товарищи болельщики. Попрошу минуту внимания! – крикнул он так громко, что его голос был слышен в каждом уголке площади перед стадионом.

- Хоть две, - фыркнул кто-то за спиной у Понтюхина.
- Мы сегодня собрались здесь для товарищеского матча между доблестными воинами Красной Армии и бывшими солдатами вермахта. Матч согласован на самом верху, поэтому прошу вас в процессе м-м-м боления, воздержаться от нецензурных высказываний в адрес команды противника. Давайте уважать военнопленных.
- Ишь чего он просит, мужики! – возмутился Выхин. – Уважать этих серых! Да я их под Варшавой давил. как тараканов.
- Это было под Варшавой, - перебил его капитан. – А мы сейчас в Семилуках. И люди перед вами – военнопленные. Я повторяю свою просьбу – в процессе игры воздерживаться от нецензурных выражений и агрессии.

- Да чего уж там, - ответил Понтюхин. – Воздержимся, мужики?
- Не обещаем, - хихикнул кто-то справа от артиллериста.
- А кто будет возникать, того я сам костылём перемкну, - пригрозил инвалид. – Устроили тут базар. Пошли по трибунам, чего время зря тянуть.
Расселись. Команды разбрелись по своим половинам поля. «Серые» слева, «наши» справа. Солдат, прямой, как палка от торжественности момента, вынес на середину потрёпанный мяч.
Свисток!

Немцы немедленно пошли в атаку. Среди них была пара неплохих игроков, которые сразу же продавили центр защиты и, пасуя друг другу мяч, наступали на ворота.
- Держись! – подскочил со своего места Выхин. – Не пускай гадов!
- Сядь, - одёрнул его Понтюхин. – Обещал же.
- Я не материться обещал, - замотал головой Выхин. – А молчать я не обещал.
Немцы ловко обошли последнего защитника и в сетку «наших» мимо рук вратаря влетел первый мяч.
- Ну как так-то, б…! – Выхин хлопнул себя по колену уцелевшей ладонью. – Ну кто так играет!

- Сейчас мы им ответный закатим, - не унывал Понтюхин.
Но немцы снова перехватили инициативу и пошли в атаку. Передача, пас, проход. И в сетке скачет второй мяч.
- Да что ж это такое, - чуть не плакал Выхин. – Что это за издевательство? Не могу на это смотреть! Я пошёл домой.
- Погоди, - сказал Понтюхин. – Я в наших верю. Сейчас они переломят.
Немцы и в самом еле выдохлись. Оба нападающих взмокли и уже не так бодро бегали по полю. Часто останавливались, тяжело дыша. Зато красноармейцы перешли в атаку ударили по воротам и мяч очутился уже в сетке «серых»

2-1

- Я же тебе говорил! – подскочил на своих костылях уже Понтюхин. – А ты разнылся. Домой, домой! Держаться надо, тогда и победа выйдет. Давай, ребята!
Красноармейцы снова атакуют. Раз за разом серый вратарь отбивает мячи, но на пятой или шестой атаке ошибается.

2-2

Трибуны уже стоят, не в силах сидеть на месте. Все кричат, свистят, машут руками, сорванными с головы кепками. Дети орут ещё громче взрослых, подпрыгивают на месте, топают ногами. До конца матча остаётся десять минут! Пять! Усталые игроки уже вяло пинают запыленный мяч где-то в центре поля, даже е пытаясь прорваться к воротам противника. Неужели ничья?
Три минуты!
И тут молодой солдат с вспотевшим грязным лицом бросается в последний прорыв. Обходит одного защитника, второго, пасует подбежавшему вовремя товарищу, получает мяч обратно и бьёт.
- ГО-О-ОЛ!!! – в восторге орут трибуны.

Незнакомые люди обнимают друг друга и целуют. Детей подбрасывают вверх, взрослые мужчины, прошедшие фронт, не скрывая слёз, плачут на своих скамейках.
Почти одновременно с этим звучит свисток. Матч закончился. Серые снова собираются в свою колонну и тянутся к выходу. Они потрёпанные, усталые, грязные, но кажется тоже довольны прошедшей игрой. На какое-то время они почувствовали себя не пленниками, а просто людьми.

А зрители не спешили расходиться по домам. Они поздравляли с победой свою команду, друг друга, бесконечно угощали соседей махоркой. Снова и снова обсуждали каждую атаку, каждый финт, каждый гол, вспоминали имена героев, поразивших ворота противника. Матч обрастал всё большими подробностями, постепенно переходил в разряд легендарных историй. Все понимали, что его запомнят на долгие годы, может даже навсегда. И спустя полвека эти шныряющие под ногами мальчишки и девчонки будут рассказывать своим детям и внукам про этот день.

На трибуне, почти у самого поля сидела одинокая девочка Саша и, не отрываясь смотрела на забытый всеми мяч, который оставили в пыли у серых ворот.
Именно сейчас, в этот момент, после первого летнего матча она наконец почувствовала, что война на самом деле закончилась.