Автор Игорь Шумейко
Этот образ поэтессы Елены Слепцовой-Куорсуннаах я шутливо дополнил «нерегулируемый»: живые, искренние высказывания, выступления всегда будут сталкиваться, искрить — на то и искренность.
Якутский просветитель Алексей Кулаковский-Ексекюлях обращался к землякам в 1912 г.: «Передаться Америке, Японии, Китаю? Нет, такие номера не пройдут: те нас быстро задавят в борьбе за существование, а белоглазый, большеносый нуча (русский), не говоря уже о даровании православия, гораздо ближе нам, милее и родственнее… Единственным рациональным средством является наша культивизация и слияние с русскими».
Особенность этого слияния, прямо относящаяся к литературе, — бережное внимание к языку. «Якуты — двуязычный народ», — выверенное, ответственное определение Николая Лугинова. Да и безо всяких констатаций… за эти дни мне довелось поговорить более чем с тридцатью якутами: все говорят по-русски, как, надеюсь, и ты, читатель этих строк.
Маленькое, случайное наблюдение. Две девчонки, лет 12-14 катили на скейтбордах, не совсем уверенно, вытянутыми руками поддерживая друг друга. Типичные, стопроцентные луноликие, черноглазые якуточки. Вдруг борд одной пошёл в сторону. «Ой! меня уносит!», — на кристальном русском крикнула она подружке.
Впрочем, эта идиллия — лишь одна сторона вопроса. Тюркский язык Саха-Якутии, разумеется, должен быть постоянно сберегаем! О практических мерах, удачах на этом поприще, что важны для всех тюрков России, ещё будет речь.
Якуты говорят по-русски не только без акцента, но и без неточностей, упрощённых языковых штампов, выдающих иногда и самого старательного неофита. Привыкаешь к этому быстро, некий подсознательный детектор речи просто выключается, вопрос закрыт: что ты в Питере, что в Якутске! Но первое время испытываешь настоящую нежную благодарность к якутам за их русский. Как будто слышишь, что цитируют твою новую книгу стихов.
Но для культурной гармонии мало успешного продвижения языка Пушкина! И сам Александр Сергеевич никогда не пожелал бы такого «торжества», роста своих тиражей — ценой забвения, стирания родного языка своих (по)читателей. Тут повторю пример из моих бесед в Казани.
Вдумаемся в знаменитые строки Пушкина:
И назовёт меня
всяк сущий в ней язык,
и гордый внук славян,
и финн, и ныне дикий
тунгус, и друг степей калмык.
Весь смысл стиха — Пушкин не желал обращения всех в усреднённых «носителей русского языка». Ему нужен был «всяк сущий язык», то есть всякий российский народ со своим языком! Что именно и только российские народы интересовали здесь неполиткорректного Александра Сергеевича, я в Казани тоже рассматривал: «слух обо мне пройдёт по всей Руси великой, и назовёт меня всяк сущий В НЕЙ язык».
В мемориальном кабинете всенародно почитаемого основоположника якутской литературы Платона Ойу́нского (Слепцова), среди сбережённых вещей — портрет Пушкина на стене. И народный поэт Якутии Иван Васильевич Мигалкин рассказывал мне о настоящем культе Пушкина у якутов…
Слова Николая Лугинова, те что я повторял в Казани: «Главное – поэзия, без неё нет литературы, театра, музыки и даже живописи!» — вспомнил и в Якутске, накануне июньского праздника Ысыах, снимаясь в телепередаче в кабинете Платона Ойунского под тем портретом Пушкина. Ведущий программы, известный режиссёр Андрей Саввич Борисов, вопрошал нас: Николая Дорошенко, Сергея Котькало, Василия Дворцова, Владимира Скифа и меня о роли литературы, поэзии. Тогда, помню, стало жаль, что уже много лет, словно стесняясь, поддаваясь популярному вердикту: «Сейчас — время не поэтическое!» — я не публиковал своих стихов, лишь некоторые из сочинившихся вкладывал в уста персонажей своих повестей, романов.
Миссия якутских писателей: поддерживать, развивать язык поэтического эпоса Олонхо. Делая свой маленький шажок, представлю книги молодых авторов, вышедшие в якутском издательстве:
Ульяна Захарова «Без тебя...» — повесть и рассказы о молодом поколении.
Аграфена Кузьмина «Сердце как хрусталь» — рассказы о жизни, разгадках предначертаний судьбы.
Музыка саха-речи в книге «Родники поэзии России = Арассыыйа уран тылынсумэтэ».
Вот как звучит А. С. Пушкин (Пока не требует поэта…):
Ытыксиэртибэҕэ поэты
Ынтырыасуоҕа Аполлон —
Кини кун сирин кыhалаҕатын
Куурээннэригэр охсуллуо.
Особо тронуло якутское «сирин» в третьей строке. Вослед летит и турецкое Sihrin (магия), и русская птица Сирин. С чего и начинался рассказ: «Поэта далеко заводит речь» — любимая (из не собственных) поэтическая строка Иосифа Бродского, фамилия которого так внезапно прозвучала в 2015 году на встрече с нами главы Якутии Егора Борисова: «Роль Якутии в русской литературе утвердили побывавшие здесь Иван Гончаров, Иосиф Бродский, и многие, приехавшие не по своей воле: декабристы, Чернышевский».
Колоритный список! Именно от якутской командировки Иосиф Бродский считал свой «поэтически стаж». А за кратким «декабристы» стоит и Александр Александрович Бестужев, прославившийся под псевдонимом Mарлинский, тоже испивший своей «кастальской воды» из Лены.
Председатель Союза писателей России Валерий Ганичев вспоминал съезд Союза в Якутске 1995 года, благодарил братский народ за великодушную поддержку российских писателей в тяжелейшую эпоху. Говорил, что ныне большая задача всех российских писателей: представить читателям великую реку Лену во всей красоте — её мощь, её красоту. Волгу воспели и русский народ, и Некрасов; Днепр — Гоголь; Дон — Шолохов; Ангару — Распутин. Нашим писателям предстоит воспеть Лену, потому что все должны почувствовать — она важнейшая, стержневая река всей нашей России.
Тогда, в 2015 году все гости получили щедрую порцию внимания. И особенно заслуженную — тувинская поэтесса Сайлыкмаа Комбу, только что закончившая великий двадцатилетний труд: перевод Библии на тувинский.
По газетам, ТВ-каналам, государственным документам давно кочует термин «малые народы». Тут не извиняться, пояснить необходимо: государственному обиходу требуются такие технические термины, как бы к ним не придирались досужие люди: а прочие «не малые» как называть – «большие», «великие»? А где, покажите, граница малый/большой? А нет ли здесь дискриминации? А со скольких миллионов «назначают в большие»?
Якутов, конечно, «малым народом» назвать никому и в голову не придёт, тогда — «большой»? Саха-Якутия, хоть и огромная, но ведь — часть России. И по-настоящему важно заметить, как эта «малая, уменьшенная Россия» относится к своим малым народам. Ведь на её территории живут: эвенки, эвены, нивхи, нанайцы. Тут-то и экзамен, тест на великость: якуты к своим малым относятся примерно так же, как и русские. Они сохранены, их можно «предъявить» любым проверяющим, в том числе и самым строгим проверяющим — из стран, выросших на «зачищенных территориях».
В дни моего приезда в республике обсуждали новость: сын нивхского писателя, лауреата Государственной премии РФ, члена Международной Лиги защиты прав и свобод человека Владимира Санги недавно женился на якутской девушке.
Среди принимавших нас якутских писателей был нанайский поэт Константин Бельды. Помню, как терпеливо все выслушивали эпические и о-очень долгие его речи. Уважительно поясняли: «Это брат известного советского певца Кола Бельды». В тот день Глава Якутии Егор Борисов, вручая ему премию, сказал: «Якутия даёт сильные впечатления, яркое вдохновение, здесь дышится по-своему. Гостей поражают наши просторы, нетронутая природа и самобытная культура. Здесь в мире и согласии живут многие народы».
У меня тогда крутился возможно неуклюжий геометрический образ подобных (конгруэнтных) треугольников — малая Россия (Якутия) подобна России всей. Но, надо признать: гораздо короче, точнее эти мысли сформулировал на якутской конференции, подытожил известный поэт Кабардино-Балкарии Абдуллах Бегиев. «В России нет лишних народов!» — простой и гордый, однострочный манифест.
Из других запомнившихся литературных событий: на приёме у Главы республики поэт Виктор Пеленягрэ услышал свою песню «Как упоительны в России вечера».
Особая гордость Якутии — создатель нашей нынешней силлабо-тонической системы стихосложения, Ломоносов в первом же стихотворении, «Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны» (1747), дал величественную картину Якутии:
Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.
Потрясающая панорама! И ведь не случилось же Михаилу Васильевичу лично повидать эту «северну страну». Ну может его родная Северная Двина чуть помогла вообразить Лену. Но тут как раз и смыкаются притоками: русская евразийская миссия, отзывчивое «дальнобойное» воображение и… наша литература, поэзия.
