- Девочка, а девочка, позолоти ручку…
Алиса стояла, не в силах сдвинуться с места. Она прекрасно знала, что если незнакомая женщина, тем более такая оборванная и грязная, предлагает погадать, ничем хорошим это кончиться не может. Но какая-то неведомая сила словно удерживала ее, не давая убежать. А в осеннем парке, как назло, никого не было, и некому было ей помочь.
- У меня и денег-то нет! – попыталась отвязаться от незнакомки девочка. Но гадалка продолжала пристально смотреть на нее, и, кажется, совсем не собиралась отпускать свою жертву. Наверное, это гипноз, решила Алиса.
- А мне и не нужны деньги. За деньги только шарлатаны работают. Те, кто видят по-настоящему, к деньгам никогда и не притронутся. И я не сказала «дай денег», я сказала «позолоти»… Например, колечко отдай. Оно тебе все равно не нужно.
- Его мне бабушка подарила… На память… - пискнула Алиса, сама не понимая, почему ее пальцы сами снимают тоненькое золотое кольцо, и отдают его старухе. Меж тем бабка встала, поправила сальные волосы, торчащие из-под косынки, и своей грязной рукой с неаккуратными, словно обгрызенными ногтями схватила тоненькую руку девочки.
- Ну уж извини. Мне тоже кушать хочется. Дар – тяжелое проклятие, он мало оставляет возможностей для нормальной жизни. Думаешь, я сама рада у тебя последнее отбирать? Одним себя оправдываю – взамен я могу дать тебе гораздо больше. Бабушкино кольцо могло бы тебя один раз накормить в трудные времена, если бы ты снесла его в ломбард. А я тебе расскажу такое, что спасет твою жизнь. Видишь, в одном месте она почти прерывается?
Девочка села на бордюр, и позволила старухе водить грязными пальцами по своей ладони.
- Это линия жизни! – поучительным тоном сказала гадалка, указывая на бородку на руке девочке, словно огибающую холмик вокруг большого пальца. Обычно она идет прямо, а у тебя виден разрыв где-то ближе к концу. Это значит, однажды ты умрешь. Но тут же воскреснешь вновь. Если, конечно, заведешь кота.
- Что за бред вы несете! Я в милицию пожалуюсь! – выкрикнула Алиса, будто снова обретая над собой контроль. Она рывком встала, и быстрыми шагами зашагала прочь, даже не вспомнив про кольцо.
- Ты не просто воскреснешь, тебя воскресят. Отдадут за тебя последнее! Последнюю жизнь! – крикнула вслед гадалка. Но Алиса уже бежала к выходу из парка, не оглядываясь. «Последнюю, девятую жизнь!» - звучал в ее ушах голос незнакомки, ставший вдруг из старушечьего грубым мужским.
Алиса прибежала домой, и с волнением рассказала обо всем маме. Та лишь покачала головой: не бери в голову. А лучше полы помой – очень успокаивает.
- Мама, а можно мы котенка заведем? – с надеждой спросила Алиса.
- Станешь взрослой – и заводи кого хочешь. А мне тут живность не нужна! Лучше полы помой! – строго ответила мама.
Сама она, конечно, не верила в собственные слова. К тому моменту, когда ребенок становится достаточно взрослым, чтобы завести животное, у него, как правило, появляются другие интересы. Любовь там, свидания. А потом и дети пойдут, заботы. Тем более не до того. Так оно, собственно, и вышло.
- Какой ты худой… Давно не ел, поди…
Алиса Семеновна сама удивилась, что, несмотря на плохое зрение, заметила у подъезда кота. Облезлого старого худого кота, с подранным ухом, свалявшейся шерстью и несчастной физиономией. Кот жалобно мяукнул. Семеновна зябко куталась в теплую кофту, и сомнением смотрела на животное. Погибнет ведь на улице. В былые годы взяла бы себе, а сейчас куда? Сил хватает на одну заварку, сама едва ноги волочит, опираясь на палочку. Кот еще раз мяукнул, как бы прося о помощи.
- Ну не могу я тебя взять, не могу! – виновато отозвалась Семеновна, поправив платок. Но на сердце было неспокойно. Неужели это несчастное, голодное существо просто умрет вот так, одно, на улице, никому не нужное? Она так хотела взять котенка еще в детстве, потом в юности, потом в зрелости. Но все время что-то мешало, кто-то был против… И вот теперь, когда никто не против, все равно нельзя: такая ответственность за живую душу. Промелькнула вдруг в голове вся жизнь, задом наперед. Тревоги и заботы, дети, первая любовь, собственное детство, предсказание гадалки…Старушка встала, оперлась на костыль, и медленно зашагала к магазину.
- Жди меня здесь! – приговаривала она. – Жди меня здесь.
Каждый шаг давался с трудом. Кружилась голова, ныли спина и шея, ломило плечи. Семеновна шла, подволакивая ногу. Мысленно прикидывая, сколько стоит кошачий корм. Со дня на день с ней самой может что-то случиться. Семеновна, конечно, старалась держаться, не хотела быть обузой детям и внукам, но животное – это слишком ответственно…
Стеклянные двери супермаркета распахнулись перед пожилой женщиной, и она вошла внутрь, скрюченными пальцами нащупывая в кошельке мелочь. Взяла себе батон, пакет кефира. И три пакетика кошачьего корма – черненькому. Купила, и медленно побрела назад, надеясь, что кот никуда не убежал.
Он и правда не убежал – сил не было бежать. Семеновна высыпала перед ним содержимое пакета и с удовлетворением смотрела, как животное ест. Расчет был верным – изголодавшийся котофей слопал три пакета подряд. И поднабравшись сил, даже промурлыкал старушке кошачью песенку.
Так началась их дружба – дружба двух старых, без слов понимающих друг друга существ. Семеновна еще давно заметила: юность неосознанно тянется к юности, котята и щенята, хоть и страдают иногда от детей, все равно лезут к ним играть. А старость тянется к старости. Они с котором будто бы были на одной волне. Сидели на лавочке у подъезда. Ловили последние деньки уходящего лета. И наслаждались покоем. Иногда Семеновна приносила коту гостинцы. Остатки рыбы, курицы, кружочки вареной колбасы или пакеты корма. Кот с благодарностью принимал угощение, принимаясь тереться о ноги своей приятельницы. Шерсть его заблестела, бока округлились, а на морде теперь застыло выражение, полное кошачьего достоинства. Так и текли дни своим чередом, пока однажды в подъезде не сломался лифт.
Очень плохо, подумала Семеновна. Ведь она жила на девятом. Осторожно, с большими передышками, опираясь на клюку, она поднялась на второй этаж. Затем на третий. Долго стояла на лестничной площадке, отдыхала. Снова карабкалась по лестнице… Надо же как-то возвращаться домой…Внуки предлагали переехать к ним.
Семеновна поднялась, наконец, на свой девятый этаж. Прилегла на кровать. И тут же уснула. Сон унес ее далеко-далеко, во времена беззаботной юности, пыльных дорог и ароматных луговых трав. Старушка шла по песчаной тропинке, и стало ей вдруг так легко, будто и не гудели, не болели ноги.
Полный, раскрасневшийся мужик в клетчатой рубашке обогнал ее на повороте.
- Зачем вам костыль?- спрашивает. - Вы и без него дойдете.
И отбросила Семеновна костыль, и пошла дальше. Уверенной молодой походкой. Только спросила тихонько. Мол, куда мы идем?
- К реке! – улыбнулся мужик. – Да вы не беспокойтесь, я вас провожу.
Ласково светило солнце, жужжали над ароматными полями пчелы. По голубому небу плыли пушистые облачка. И воздухе словно разлили покой, умиротворение и радость.
Вскоре по правую руку показалась искрящаяся водная гладь.
- Мы пришли? – спросила Семеновна, будто бы догадываясь о чем-то… Не зря, ох не зря она внимательно смотрела по сторонам. И зрение как будто стало лучше. Семеновна все подмечала. По левую руку стояли брошенные автомобили. Старые автомобили. Таких уже давно не делают. Валялись брошенные вещи: костыли, повязки, иногда даже инвалидные коляски. И почему-то капельницы.
- Нет еще. Нужно дойти до переправы…
И пошли они дальше по песчаной тропинке, пока не дошли до пристани. А там все кричат, толпятся, людей видимо-невидимо… И ее, Семеновну, приглашают в лодку. И уже приготовилась старушка садиться, как вдруг чувствует – метнулась в воздухе какая-то тень. И оттолкнула ее от лодки…
- Ээээ… С какой стати… - возмутился мужик на веслах.
- Палыч, у нас отмена! – ответили ему издалека. – Меняют кошачью девятую жизнь.
- Кошачью на человеческую? А что, так можно было?
- Начальство говорит, обязаны. Это последняя кошачья жизнь. Она самая дорогая. И кот искренне любит хозяйку, готов ради нее на все, требует обменять.
- Отмена так отмена! – пробурчали в лодке. И Семеновна вдруг проснулась. Будто мягкие кошачьи лапки коснулись ее груди.
Через день лифт починили. Семеновна спустилась во двор, но черного кота там не было. Семеновна знала, где он. Она прикрыла глаза, и увидела на миг опять ту страну, где вечное лето. Где песчаная тропинка и ароматные поля с жужжащими пчелами. Где люди, послушно толпясь в очередь, ждали своей переправы. Вдруг кто-то похлопал ее по плечу.
- О, старая знакомая! Я же тебе говорила, заведи кота! Я уж местные порядки знаю, я же тут давно работаю…
На Алису Семеновну смотрела, улыбаясь, та самая гадалка, которую она встретила в детстве. Она показывала рукой в сторону переправы. Там, рядом с мужиком в лодке сидел огромный черный котяра с толстыми боками, блестящей шерстью и желтыми глазами. Мужик взмахнул веслами, и лодка поплыла в искрящуюся ласковую даль...