#время_историй
Два вороных коня рыли копытами землю и косили огненными глазами. Фауст легко вскочил в седло, конь рванулся с места. В ушах Фауста засвистел ветер. Вдруг под самыми копытами коня мелькнул золочёный петушок на шпиле колокольни. Конь нёсся по воздуху! Рядом с гиком и посвистом мчался Мефистофель.
И вдруг копыта заскрежетали о камни. Кони остановились. Фауст увидел перед собой вход в кабачок. Всё та же знакомая вывеска, как и полвека назад, только немного подновлённая. Те же истёртые каменные ступени. Из кабачка, как и в былые времена, доносился нестройный хор голосов. Там горланила песню весёлая компания студентов. Фауст спустился вниз по каменным ступеням и толкнул дверь. Увидев двух незнакомцев, студенты примолкли.
- Это что за птицы? - тихо сказал один из пирующих другому. - Видно, важные господа. Долговязый-то вон как нагло смотрит. Вы откуда к нам пожаловали? - спросил он Мефистофеля.
- Да вот по дороге завернул на часок в Лейпциг отдохнуть и горло промочить. И приятеля с собой захватил.
- Вы, значит, путешественник?
- Ах, и не спрашивайте! Весь век в бегах и разъездах. Только присядешь дома погреться у кипящего котла в тепле да в уюте, ан, шалишь, не тут-то было! Король меня вспомнил, епископ по мне соскучился или какой-то рейтар с пьяных глаз меня помянул… Всем-то я нужен, все меня зовут.
- Вот как хвастается, бахвал, фанфарон! - стали перешептываться студенты.
Хозяин кабачка с поклоном подошёл к новым гостям:
- Не угодно ли вина, господа?
- Станем мы пить кислятину! Фу, поглядеть только, какую бурду ты наливаешь, - скулы сводит. Нет, я угощаю всех винцом из моего собственного погреба. Принеси-ка мне бурав и деревянных затычек, да побольше.
- Бурав? Да он забавник, - зашумели студенты. - Но где же бутыли, где бочки?
- А на что они? - Мефистофель высверлил буравом перед каждым из пирующих дырку в столе и каждую заткнул деревянной затычкой. - Готово! Говорите, господа, какого вина каждый из вас хотел бы отведать.
- Что, на выбор? Ваш погреб так богат?
- Самый богатый в мире. Могу предложить рейнское вино, французское, испанское, венгерское, итальянское. Кому благородную мальвазию? Не угодно ли эрвейн - вино для знатоков?
- Мальвазию мне! - закричал один студент.
- Подставляй кружку!
Мефистофель вынул затычку, и из дырки в столе брызнула струя вина.
- Ну, каково винцо? - спросил он студента.
- Божественное!
- Я бы выбрал не то слово, но, согласитесь, я вам угодил.
- Мне рейнского! Мне шампанского! - зашумели студенты. - Вот это фокус! Это вам не голубя из шапки выпустить.
Все вытащили затычки, и каждый начал пить вино какое хотел.
- Вино-то хорошее, да обед дрянной, - посетовал один из студентов.
Мефистофель постучал ножом по столу, и все кружки и кувшины на столе начали плясать, кружиться и подпрыгивать. Вошёл тёмнолицый слуга на непомерно длинных журавлиных ногах.
- Что прикажете, господин мой?
- Сбегай-ка, Длинноногий, да принеси сюда те самые кушанья, что повара приготовили для епископа Зальцбургского. Помнится мне, я прошлый раз обедал у него с большим удовольствием.
Не прошло и минуты, как вдруг заиграли невидимые скрипки, арфы, трубы, загудели литавры.
- Первая перемена! - возгласил Длинноногий.
Слуги самого странного вида внесли в погребок серебряные блюда, покрытые крышками.
- Ну и слуги у этих господ! Нечего сказать, красавцы! - удивился кто-то. - Вон у того шесть рук.
- Эге, да у тебя, приятель, троится в глазах. Видно, хмель ударил в голову, - усмехнулся Мефистофель.
- Славно я наелся: и жареного фазана попробовал, и паштета, и форели… Теперь чего бы ещё? - хлопнул себя по лбу один из пирующих. - Эх, поел бы я свежего винограда! Фокусник, покажи ещё раз своё искусство.
- Сказано - исполнено. - Мефистофель произнёс заклятие: - Парлико-парлоке!
Вдруг перед каждым из пирующих выросла из отверстия в стене виноградная лоза с прекрасной, спелой, сочной кистью винограда. У всех слюнки потекли. Каждый приставил лезвие своего ножа к черенку ароматной грозди. Вот-вот срежут.
- Постойте, виноград не совсем дозрел! - крикнул Мефистофель. - Подождите немного, а не то оскомину себе набьёте.
И тут студенты как от сна очнулись. Не виноградные гроздья хотят они срезать, а собственные носы… Славно же их обморочил чародей!
- Чтоб тебе провалиться! - пожелал один из студентов Мефистофелю.
- Нашёл чем пугать! - спокойно ответил Мефистофель.
- Фигляр, шут гороховый! Бей обоих!
Кто схватил кочергу, кто полено, кто замахнулся тяжёлым стулом.
- Ого, как расходились! Придётся улепетывать отсюда.
Мефистофель сел верхом на бочку с вином, посадил впереди себя Фауста и гаркнул:
- А ну, толстуха, поворачивайся, пошла, да поживей!
Тяжёлая бочка сорвалась с места, разбрасывая буянов во все стороны, и вылетела за дверь.
Долго ещё шумели студенты… Уж не пригрезилось ли им? Исчезли серебряные блюда, но ведь стол-то продырявлен! А между тем Фауст ехал на своём вороном коне опечаленный.
- Какая злая и глупая шутка! Ты испортил мне встречу с моей молодостью, демон. Когда-то я тоже учился здесь в Лейпцигском университете и думал, что хоть на час стану вновь весел и беззаботен в тесном студенческом кругу, вспомню старые застольные песни.
- Э, полно, доктор! Нашли о чём горевать! Впереди у вас ещё много радостей. Далась вам эта пьяная ватага, горлодёры эти… Я остановил их единственно из уважения к вам. Хороший был бы сбор винограда! - и Мефистофель засмеялся так, что конь его взвился на дыбы.
Немало ещё городов и деревень посетил доктор Фауст в немецких землях и чужих странах. Он бывал в домах у крестьян и князей, епископов и ремесленников. Всюду за ним следовал Мефистофель то в образе человека, то в образе чёрного лохматого пса. Много тогда ходило рассказов о докторе Фаусте.
Однажды гостил он в городе Эрфурте. Там в университете состоялось торжественное присуждение учёных степеней. А потом профессора повели беседу между собой.
- Как прискорбно, что многие прославленные творения древних авторов безвозвратно погибли! - сокрушался один почтенный магистр.
- Особенно я жалею, что не все комедии Плавта и Теренция дошли до наших времён, - вздыхал другой.
- А хотели бы вы разыскать утраченные комедии? Сильно желали бы? - спросил Фауст.
- Ничего, кажется, не пожалел бы! Юноши, читая сих римских авторов, хорошо постигают все трудности латинской грамматики…
- Плавт и Теренций глубоко проникли в человеческое сердце, - сказал доктор Фауст. - Правдивы их творения - вот почему они во все времена радуют людей. Я мог бы силою моих чар восстановить древние свитки, истлевшие в земле, погибшие в огне. Люди вновь прочтут утраченные произведения древних поэтов и философов. Хотите ли вы познакомиться с жизнеописанием великого Гомера?
В конференц-зале стало тихо. Все поглядывали друг на друга.
- Но лишь на несколько часов могу я воскресить погибшие свитки. Созовите студентов, пусть перепишут всё, что успеют…
Профессора побледнели, замялись.
- А вдруг в сочинениях этих найдётся что-либо противное учению церкви? Недаром же их некогда предали огню.
- А если нас обвинят в колдовстве? - воскликнул другой. - Идти на костёр - слуга покорный!
- Я написал диссертацию о том, что Гомер никогда не жил на свете. Что же, диссертация моя ничего не стоит? - сердито спросил третий.
- Вы боитесь? Значит, чудо не свершится, - сказал им доктор Фауст. - Только стойкая воля многих людей могла бы помочь мне в этом трудном деле.
Он встал, начертил пальцем какие-то знаки в воздухе и вышел. Вдруг в зале раздался крик:
- Господин Бютнер, на вас нет головы!
Почтенный ректор университета схватил себя за голову и воскликнул:
- Моя-то на месте, а вот у вас, достопочтенный Манлиус, на плечах голова осла.
Посмотрели друг на друга присутствующие. У кого ослиная голова, у кого совсем будто бы нет головы. Все в страхе бросились к дверям.
- И-а, и-а! - слышался кругом ослиный рёв.
- Что это? Разве карнавал уже начался? - спрашивали друг друга студенты.
Иные без стеснения хохотали. Ну и маски выбрали себе их учёные наставники!
Только через три часа кончилось действие волшебных чар. К тому времени весь город пришёл в смятение. Послали стражников схватить доктора Фауста, но он ускакал на своём вороном коне.
Мефистофель ни на шаг не отставал от доктора Фауста. Он любил дразнить и морочить людей, а при случае и напугать их. Много историй рассказывали о его проделках и проказах.
Один хозяин на постоялом дворе нагрубил ему, и что же! Все колбасы и окорока в печную трубу улетели. А жареный поросёнок, только что поданный на стол, вдруг начал орать: «Караул, режут!». Всех постояльцев распугал Мефистофель. И забросил хозяина на верхушку высокой сосны.
Но всё-таки иногда людям случалось посрамить Мефистофеля.
