Хорошие девочки - хорошие навсегда. Дети в нарциссической семье.
“Мы развелись. Я просто не могла больше жить там, вместе с ними. У нас очень маленький городок, все всех знают. Это было унизительно, встречать наших общих друзей и видеть, как они с жалостью смотрят на меня. У меня высшее образование, я всегда старалась хорошо выполнять свои обязанности на работе. Правда, мне часто подбрасывали чужую работу и приходилось ее делать, несмотря на то, что это не моя обязанность. Иногда начальница подходила ко мне лично и говорила “это надо сделать”. А когда? Ведь у нас рабочий день до 17 и мне приходилось часто оставаться до 23. А что поделать? У нас в отделе мало сотрудников. Ужасно было то, что мы всего лишь полгода назад поженились, а он нашел ее, да и где, здесь же, на работе, и она всего лишь уборщица. Как это могло произойти? Пока я не уехала, он иногда приходил за вещами, мы разговаривали. Я спрашивала, почему он так со мной поступил? Он говорил - “значит плохо старалась”. Это я плохо старалась? Когда он уходил к 6, я вставала раньше, готовила ему завтрак, грела утюгом рубашки, чтобы ему было приятней надевать. Секс? Ну, знаете, мы месяцами не занимались сексом, его все время что-то не устраивало, я чувствовала, что со мной что-то не так: то грудь слишком большая, то я слишком худая. А потом я узнала, что он с ней. И, знаете, она ведь не первый раз с женатыми романы заводила, вообще вольно себя вела. Было невыносимо видеть, как они с ней гуляют по тем местам, где мы вместе были. Ведь мы на тот момент еще даже не развелись. В общем, когда я уехала, я оказалась одна в незнакомом городе, работу не смогла найти, живу по знакомым. Попросить помощи? Вы что, он же так и сказал: “уходи, ты все равно без меня не сможешь”. Я у него все-таки попросила денег немного, он сказал, что у него нет, что у него самого много проблем - хочет новую машину поменять, съездить отдохнуть с этой, своей... Я полное ничтожество, не смогла мужа удержать, сейчас не могу на работу устроиться. У подруг живу, чувствую что все время что-то должна - за еду, за проживание. Хотела бы я, чтобы он вернулся? Наверное, может что-то было бы по-другому, может и правда нужно больше стараться…”
В истории “хороших девочек” были обстоятельства, под которые им приходилось подстраиваться ценой отказа от собственной спонтанности и чувств.
Дети нарциссических семей привыкли обслуживать эмоции других людей. Например, мамы, которая не могла устроить личную жизнь и жаловалась маленькой дочери на “невыносимых ублюдков”. Или бабушки, которой приходилось справляться с непоседливой внучкой, пока мама уезжала на заработки в город и годами отсутствовала. Или приспосабливаться к непросыхающему от запоев отцу, который не мог справиться со смертью жены, и днями и ночами испуганная дочь могла сидеть в темноте и холоде, голодная, пока отец не придет в себя.
“Хорошие девочки” быстро усваивают, что быть эгоисткой очень плохо, стыдно ожидать чего-то для себя, если близкому человеку плохо. Такие девочки думают - “если ему/ей, такому большому и красивому так плохо, значит надо отодвинуть свои потребности и чувства, чтобы обязательно спасти его”. И часто взрослые, не справляясь с собственными проблемами, не отдают себе отчета в том, что маленький ребенок рядом с ними и не должен быть посвящен в сложности отношений взрослых, в подробности и детали их личной жизни. Что нормальное ответственное родительство предусматривает заботу о развивающихся детских потребностях, и никак не наоборот.
В основе большинства вопросов, возникающих перед ребенком в нарциссической семье, лежит право испытывать эмоции - а точнее, нехватка этого права.
Чтобы научиться устанавливать границы с другим человеком, растущий ребенок должен понимать, что с ним готовы считаться, выслушать, понять. Будь то право на стакан молока на ночь, даже если “все уже поужинали” или страх перед новым коллективом в часто меняющихся школах; право на покой и сон, вместо навязчивых откровений родителя; право на закрытую дверь в спальню и неприкосновенность личного дневника; иногда - просто право на еду и жизнь.
Он должен знать, что у него есть право чувствовать то, что он чувствует – право поставить границу, испытывать чувство или выдвинуть запрос.
В нарциссических семьях, будь они скрытыми или открытыми, у детей нет права иметь, выражать или испытывать чувства, неприемлемые для родителей. Дети учатся всевозможным манипуляциям со своими чувствами с целью не создавать проблем для себя со стороны родителей: чувства загоняют вглубь, их сублимируют, отрицают, лгут о них, имитируют и в конце концов забывают, как их испытывать.
Дети нарциссических семей вырастают с обязательством быть в состоянии читать чьи-то мысли и угождать каждой невысказанной потребности другого. При этом, в семьях, где угадывание мыслей другого является необходимостью межличностных отношений, часто употребляется слово «должен» («Он должен быть знать, что он нужен мне дома; он должен был заметить, что я никогда не ношу синее»).
Другая, способная свести с ума вещь, касающаяся чтения мыслей, состоит в том, что эта молчаливая установка часто входит в противоречие с тем, что говорится вслух, поскольку вслух говорится прямо противоположное.
“- Бабушка, тебе помочь? - Нет, - говорит бабушка и я иду гулять. Когда возвращаюсь - она чернее тучи, в доме висит звенящая тишина. - Вот ты пошла гулять, а в доме дел не в проворот. Очень ленивая девочка, тебя замуж никто не возьмет, если будешь так себя вести. - Но я же спросила, чем помочь. - А что, догадаться нельзя было, во все носом тыкать надо”.
Добраться до истинной сути сообщения очень сложно: ты не только должен почувствовать, чего хочу я и составить верное понимание этого, ты также должен иногда при этом не обращать внимания на мои словесно выражаемые предпочтения. И ты должен сам разобраться, когда нужно угадать, что на самом деле у меня на уме, а когда выполнить то, о чем я прошу вслух.
Когда каким-то образом, в тот или иной момент ответственность за обеспечение эмоциональных потребностей перемещается от родителей – где ей и положено быть – к детям, дети становятся надломленными, их чувства спутаны и противоречивы и они скорее будут ориентированы на потребности других, чем на понимание собственных.
Именно поэтому женщинам, находящимся в абъюзивных отношениях - даже если им хватает порыва из них уйти - часто кажется, что они могли бы быть другими, если бы они “лучше старались”.
Когда они слышат вопрос - “Но ведь вы только что сами рассказывали, какое это было унижение так с вами обращаться? Вы же сами говорили, что вам было больно”, - они как будто замирают, не понимая, кому верить на этот раз. Другому, который как в детстве, “критикует, чтобы она стала лучше”, себе - потому что больно или терапевту, который предательски вытаскивает наружу противоречие?
“Я все понимаю, но ведь если я не буду хорошей, то тогда я буду плохой?”
Автор: Тепцова Талия
Психолог, Психоаналитик
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru