- Уважуха! – она подошла ко мне, по-мужски пожала руку и, уже обращаясь к Таше, добавила: - Учись! А ты всё нюни распускаешь. Вот тебе пример – и выглядит, вроде как ботаничка, но дела решает на раз-два!
- О, да, она может, я знаю, - Таша так серьезно закивала в мою строну, что я даже плечи расправила, чтобы казаться важней, чем я есть.
- Ну давайте уже хавать! – Изольда стала доставать какие-то грязные чашки из единственного кухонного шкафчика, а у меня от страха почему-то во рту всё пересохло и я тихонечко, чтобы она не видела, нащупала в кармане телефон и нажала на нем одну заветную комбинацию цифр, для того, чтобы мой телефон зазвонил. Раздался звонок, я вытащила из кармана свой мобильник и сказала:
- Что? Вы что там, совсем уже? – сделала короткую паузу, - Неужели без меня ничего сделать не можете?
Потом положила трубку и сказала Изольде:
- Прости, но мне надо срочно бежать. Безмозглые и неумелые. Постоянно нужен контроль.
- О, да, я тебя понимаю! – Изя кивнула и посмотрела на меня с огромным уважением.
- Я с тобой, - Таша вскочила со стула и побежала к выходу.
В машине мы уже с ней вдоволь рассмеялись, копируя Изю:
- Девять дней, сорок и… - я задумалась, - причем тут голубцы?
- Так ведь она на Украине воспитывалась. Ей было лет десять, как её в Москву привезли. А на Украине на поминках делают голубцы и ещё очень вкусный сладкий рис с изюмом. Мы как-то ездили вместе, ещё когда моя бабка была жива в какую-то украинскую деревню, тогда, если мне не изменяет память, её дед умер. А они с моей бабкой были родными. И я так хорошо помню, что в этой деревне все почему-то говорили на непонятном мне языке.
- На украинском, наверное?
- Я тоже сначала так думала. Потому что село это было на Украине. Но как потом оказалось, это была молдавская деревня. И вот эта смесь украинского с молдавским – это что-то!
- Классно! Ты так здорово рассказываешь, что мне прям захотелось туда поехать.
- О, там действительно супер! Если бы ты знала, какие там готовят сладкие макароны в печи!
- Что? Сладкие макароны? Я, вроде, неплохой кулинар, но никогда о таком блюде не слышала, - призналась я.
- Надо поискать в интернете. Я только помню, что я называла их шоколадными макаронами, потому что они были такого грязно-коричневого цвета, хотя бабка мне говорила, что никакого шоколада или какао там и в помине не было. Они просто долго томились в русской печи.
Я хихикнула:
- Молдавское село в украинской деревне с русской печкой. Вот же тебя угораздило там быть. Прям завидую.
- А я, может, возьму и отвезу вас туда.
- Нас это кого? – я не на шутку испугалась, - меня с Изольдой?
- Нет. Нас, это тебя, меня, Кирилла и Эдика.
- Аааа, ну да, обязательно съездим, - опять хихикнула я.
- Зря хохочешь, вот посмотришь – у нас всё получится. Эдику уж точно такая экскурсия понравится. Вот Кириллу конечно нет… - она задумалась, - но я придумаю, как его затащить туда. Там охота клёвая.
- Давай, клёвая моя, будем думать и составлять план, что мне завтра говорить Эдику, как себя вести и каким плачем рыдать: с маленькими всхлипываниями или навзрыд? – я улыбалась.
Настроение действительно было замечательное.
С родителями помирилась. Завтра у меня свидание с мужчиной, которому я нравлюсь. У меня давно не было свиданий. У меня давно не было других мужчин, кроме Кирилла. И у меня давно не было влюблённых в меня мужчин. Зато моя душа затягивала такие жизнерадостные серенады, от которых сама же разворачивалась и сворачивалась. И хотелось жить, любить, творить, кричать и ликовать.
Таша заметила моё прекрасное настроение:
- Вот такая ты мне очень нравишься. Камера есть? Давай снимем тебя вот такую счастливую и когда тебе будет плохо – будешь включать и… согреваться.
- Не надо. – Смутилась я.
- А ещё лучше знаешь что? – Таша так разволновалась, что стала говорить быстро-быстро, - я читала, что именно в такие моменты, когда тебе очень-очень клёво – надо загадывать желания. И они очень быстро сбудутся. Давай, быстрей, загадывай. Говори вслух: Хочу, чтобы я поскорей была рядом с Кириллом.
Я смотрела на неё и молчала.
- Ну, чего ты молчишь? Лучше вслух сказать. Не про себя, а вслух!
Я дотронулась до её руки и спокойно ответила:
- Я не хочу быть с ним.
- Как это?
- Не знаю. Надоело мне всё это. Почему я должна бороться за него? Да и не только за него. Хочу, чтобы за меня боролись, чтобы мною восхищались. Неужели я этого не заслуживаю?
Таша с укором смотрела на меня:
- Ты головой нигде не ударилась?
- Не заслуживаю? – переспросила я.
- Не в этом дело. Просто я думала, нет, я была уверена, что он мужчина твоей мечты.
- Не хочу ничего делать, - я улыбнулась.
- А как же я? – Таша заволновалась, - Как же Эдик?
- Всё будет как мы решили. Я пойду завтра и буду себя вести так, как захочешь ты. Что я должна делать? Говори и я всё сделаю как надо!
- Хорошо, - Таша успокоилась, положила руки на колени, как будто подготавливает себя к какому-то ритуалу, закрыла глаза на пару секунд, потом открыла и спросила: - Ты сможешь почти сразу расплакаться или поругать его за что-то?
- За что?
- Да какая разница!
- Большая разница. Я должна быть подготовленной. Ты его знаешь хорошо, вот и говори мне – за что я могу его поругать? Вот тебе примеры: обувь?
- Чистит каждое утро, блестят как у Кузьмы яйца.
- Мятая одежда?
- Всё выглажено. Не мною, так домработницей. Стопудово!
- Ногти? – Я даже не дала Таше ответить: - Нет, всё, я поняла, он чистюля и к внешнему виду я придраться не смогу. Акцент?
- В смысле? – не поняла Таша.
- Я скажу, что меня раздражает его акцент.
- Нет… не то. – Таша отвернулась и смотрела в окно.
Ничего толкового в голову не пришло и я предложила:
- Тогда придется плакать.
- Причина?
- У меня целлюлит.
- Вот так сразу? – засмеялась Таша.
- Да. У меня большой, просто огромный целлюлит.
- Клёво, мне нравится. Ещё что? Нужно проявить занудство. И ум! Да, точно! Надо о чём-то не переставая говорить. Знаешь, так монотонно, нудно, и очень неинтересно. О чем сможешь?
- О чем угодно!
- Только чтобы было неинтересно, запомнила?
Я кивнула:
- Едем домой?
- Да, и про кулинарию не забудь. Придумай, или расскажи как ты готовишь пирог.
- А как я его готовлю?
