Повесть случайного попутчика.
(книга "Фата-Моргана")
- Новогоднее торжество, - продолжал своё повествование Николай негромким голосом, словно старался убаюкать своего собеседника, - у нас прошло также обыденно и вяло, как и предыдущее. Праздничного стола как такового не было и в помине. Так – лёгкие закуски: колбаса с ветчиной да наструганные овощи вкупе с канапушками, ну и три фужера на журнальном столике. Бутылка шампанского и бутылка лимонада. Наступил Новый год. «Часы пробили сколько им положено». Мы открыли шампус, разлили по фужерам, сухо и протокольно чокнулись за праздник, а потом разошлись по своим комнатам. Вернее, жена с дочкой ушла спать в детскую, а я остался в большой, слушать, как развлекаются артисты по телеку пока сам воевал на компьютере.
- А чего жена не уехала к родителям? Ведь, если я правильно понял, они же совсем недалеко жили.
- Вот то-то и оно, - Николай наклонившись вперёд, принялся шарить рукой внутри мирно дремавшего под столиком своём бауле и вскоре на стол выплыла полторашка пива, - больше не хочу крепкого… Да, родители её жили в пяти остановках от нас, но тут было великое «НО». Этим «но» была уникальная особенность моей жены – это невероятно развитое у неё болезненное лицемерие. В семье она была надменной, холодной, постоянно раздражительной и порой даже грубой. А если добавить сюда ещё и неверность с непорядочностью, то её облик и вовсе будет неприглядный.
- Так чего ж ты не плюнул на всё и не ушёл из семьи?
- Да, фиг его разберёт, - Коля пожал плечами и горько усмехнулся, - я сам-то планировал семью заводить один раз – и на всю жизнь. Поэтому старался всеми правдами и неправдами её сохранить. Терпел и старался, оправдывая всё это «ради дочки». А оно и в самом деле оказалось никому не нужным. Я был словно под гипнозом жены, словно какое-то злое наваждение довлело и рулило мною. Но об этом немного позже… А вот на людях жена была такой белой, пушистой, сердечной и отзывчивой. За это я её прозвал «лампочкой Ильича».
- Почему это?
- В критическую минуту и по необходимости она тут же меняла настроение. Включала улыбку и размазывала по своему личику обаяние так ловко и убедительно, как зажигается обыкновенная электрическая лампочка – одним щелчком выключателя. И с того самого момента включения «благодетельной порядочности» она всегда выглядела благопристойной, учтивой и нежной. Поэтому все окружающие и были уверены, что в нашей семье царили любовь и взаимопонимание, и никто не сомневался в её крепости, её незыблемости. Ну и представь себе, что бы сталось с её роднёй, если бы она на Новый год заявилась в гости с дочкой и без мужа. Это было бы смерти подобно – потеря имиджа добродетели, тем более в глазах родителей. Ей просто необходимо было держать форс. Так что Новый год мы отметили в полном взаимопонимании, любви и душевности: она в своей комнате, я – в своей.
Зима и половина весны прошли без особых эксцессов и закидонов со стороны супруги. Она работала в своей косметической фирме, дочка бегала в детсадик, а я – всё также шабашил и колымил, перебиваясь случайными заработками. Иногда и мне улыбалась удача, когда я приносил домой неплохие деньги, но это было скорее исключение, нежели правило. Кстати, в такие вечера жена вполне артистично изображала сердечность и верность, но всё равно это был театр одного циничного актёра, вернее – актрисы. Но надо признаться, что наши семейные отношения постепенно стали возвращаться к прежним. Я имею в виду к уровню трёхгодичной давности, хоть жена хотя и не любила меня, но, по крайней мере, даже дома делала вид, что у нас благополучная семья. Я даже стал подумывать о возвращении к нормальной жизни. Ведь супруга успокоилась и перестала заводить разговоры о разводе, о том, что рано или поздно мы расстанемся, о том, что ей нужен новый муж: обеспеченный и предприимчивый. Скорее всего то предновогоднее экстремальное танго с очередным кандидатом в её мужья так и окончилось ничем – он сбежал, а новых претендентов пока на горизонте что-то не просматривалось.
С новогодней вечеринки прошло время, вполне достаточное для того, чтобы подзабыть многие детали корпоративчика. Даже воспоминание о Виктории как-то замылилось и поблёкло. О ней лишь пару раз вспоминалось в разговоре с женой – это то как она незаметно и внезапно ушла из ресторана – так ни с кем не попрощавшись. Но такое семейное благолепие однажды незатейливо и неожиданно растворилось и испарилось словно утренний туман с первыми солнечными лучами.
- А вас разве такой лицемерный сюрреализм в семье устраивал?
- Да, чёрт его знает. Наверное, мы просто привыкли к такому семейному общежитию, которое сами не спешили разрушать. И всё вроде бы ничего, и жизнь шла своим чередом. Была уже середина апреля, когда вечером жена вдруг завела разговор о том, что глава отделения их вот этой косметической фирмы внезапно решила всё бросить и переехать с мужем Питер, а здешнюю местную клиентуру она решила великодушно поделить между тремя лучшими сотрудницами. В число этих счастливых соискателей попала моя жена, её подруга Катерина и, как ни странно, Виктория. Причём об этом жена рассказала с каким-то деланным безразличием, нежели хвастовством. Ну, каждому же ведь приятно поделиться с другим о своих успехах, пускай даже ради собственного честолюбия и самолюбования. А тут сказала так - походя, словно мимоходом. А уже в пятницу она убедительно попросила прийти вместе с ней на «производственное совещание по случаю», которое состоится не где-нибудь, а в квартире её подружки Катерины, которую она недавно купила тоже «по случаю» в одной из старых девятиэтажек в северной части города – в Росте. Совещание запланировано на завтра, и я приглашён в качестве бесплатной рабочей силы, так сказать – «муж на час». Собираемся все вместе с самого утра в субботу и помогаем Катерине с обустройством дома. Так что я должен взять с собой инструменты: дрель, молоток, отвёртки и шурупы и прочую строительно-монтажную ерунду. Буду помогать вешать шкафы и полки, и собирать мебель.
Ну, а в конце дня уже будет организовано застолье, за которым мы будем отмечать новоселье Катьки и обсуждать перспективы работы косметической фирмы в новых реалиях.
Так что на следующий день я по указаниям Катерины развешивал полки и шкафы, натягивал струнные карнизы, подключал и развешивал люстры и вообще, обустраивал квартиру. Целый день мы работали втроём, то есть я, моя жена и Катька. Наша дочка слонялась из комнаты в комнату, из комнаты на кухню, а оттуда - на маленький балкончик, с которого открывался вид на близлежащие лысые сырые сопки, недавно освободившиеся от снежного плена. Кстати, квартирка оказалась довольно-таки симпатичненькой, не смотря на то, что была, так сказать, «вторичкой» со множеством недоделок и с диким количеством дырок в стенах, в полу и даже в потолках. Так что мне пришлось в некоторых местах эти дырки и выбоины даже на скорую руку штукатурить. Зато это была своя собственная квартира. Это при каждому удобном случае подчёркивала жена – смотри, мол, как нормальные люди зарабатывают - квартиры покупают, а ты?.. Правда квартира была настолько запущена и жутко неухоженная, что складывалось ощущение, будто последнее время в ней обитали бомжи с алкоголиками и оставили её впопыхах, спасаясь от мощного астероидного дождя или нашествия пришельце из космоса, ну или на крайний момент – от очередного массового набега белочек. Хотя какая-то видимость наведения предпродажного косметического порядка местами всё же обнаруживалась. То обои, где-то подклеенные у края стены или на углу коричневым упаковочным скотчем. То треснутый косяк с обшарпанной белой краской, тупо и решительно прибитый толстыми гвоздями. А в одной комнатной двери в сквозную дырку была продёрнута верёвка вместо нормальной дверной ручки… Но больше всего убил туалет, где в никогда не мытом унитазе со ржавыми подтёками притаились окаменелые следы жизнедеятельности прежних обитателей. И чтобы, видать, сплавить квартиру подороже, они заботливо окрасили своё неприличное «послесловие» белой эмалью из баллончика. Квартира была двухкомнатной, просторной и светлой. Но, вероятно, это от того казалось, что в ней было не так уж и много мебели. В маленькой комнате стояла односпальная полуубитая тахта и куча разнокалиберных картонных коробок с пожитками, кухонной утварью и прочими вещами в больших полиэтиленовых мешках. Небольшая этажерка с книгами, двустворчатый платяной шкаф и тёмно-зелёный ковер с узорами, больше напоминавшими причудливые разводы. И вообще, комната походила больше на складское помещение.
Большая же комната могла похвастаться разве что невысоким и широким комодом для постельного белья, прислонившимся к стенке слева от окна, на котором стоял импортный пузатый телевизор с видеомагнитофоном. Стандартный полированный стол-книжка остроумно прикрывал батарею под подоконником и ожидал своего звездного часа, который должен был наступить сегодня вечером. Пара удобных и лёгких кресел с салатовой обивкой, да два стандартных стула. Возле выхода на балкон – у противоположной стены – на боку дремал тёмно-синий китайский надувной матрас на полторы персоны. Широкий такой и лохматый, укрытый большим и тонким покрывалом с красивыми оленями, пасущимися на лоне природы. Неприличную обшарпанность пола удачно маскировал большой во всю ширину комнаты синтетический ковёр оттенка кофе с молоком с мудрёными персидскими орнаментами и узорами.
Веселушка Катька уже давно поборола смущение перед нами от беспорядка в собственной квартире и уже поделилась радостью, что назавтра она договорилась о доставке ей настоящей большой стенки во всю длину – от окна до входа в комнату. Такой современной и модной: с зеркалами, стеклянными дверцами и даже с баром с подсветкой. И к моему приятному удивлению завтра моё присутствие и помощь ей не понадобятся, ибо эту стенку «притаранят» сами мебельщики и сами же её поставят и соберут.
На кухне, благодаря моим утренним стараниям, было уже довольно-таки уютно. Шкафы висели там, где нужно было хозяйке. Дрожащий в углу холодильник, наполненный различными продуктами и полуфабрикатами негромко сетовал на свою нелегкую судьбинушку. А белый кухонный стол, прижавшись к стенке, в совокупности с тремя табуретками придавал стандартный шарм типовому домашнему пищеблоку. Зато сколько у девчонок было радости, когда я собрал большой кухонный напольный шкаф, и они втроём (дочка тоже помогала) бегали из маленькой комнаты на кухню и обратно негромко позвякивая посудой и прочей утварью, когда расставляли всё по полкам и раскладывали по ящичкам.
Порой, чтобы перевести дух, перекурить и осмотреться, мы выходили на балкон и наслаждались видами близлежащих сопок, которые пока что стояли голыми и лысыми, с кое-где белеющими пятнышками снега в затенённых местах пегого леса. Мы выходили на балкон и предавались тёплым и приятным мечтам, что вот на майские праздники, если установится добрая погода, то можно будет снова всем собраться, но не дома, а устроить в ближайшем перелеске праздничные шашлычки.
Работы было действительно много, но она спорилась благодаря совместным усилиям, чему я был рад и даже горд. Вечно неунывающая Катька, иногда забегавшая, где я, обсыпанный бетонной пудрой, старательно прилаживал очередную полку на стену, с нескрываемым восхищением негромко произносила одно и тоже заклинание:
- Вот каким должен быть настоящий муж! – и убегала прочь.
Ну а когда пришло время помогать с расстановкой мебели в комнатах, и когда все лампы и люстры уже задорно висели на положенных им местах, в дверь позвонили и на пороге появилась Виктория, за руку державшая своего сына, который оказался как раз ровесником нашей дочери. В этот раз она была гораздо скромнее одета, нежели на новогодней встрече. В светло-серый свитер с крупной и поэтому кажущейся немного грубоватой вязкой, в чёрную строгую юбку едва выше колен и чёрные колготки, подчёркивающие стройность красивых ног. Это я заметил потом, когда помог ей снять длинный коричневый кожаный плащ и необычную для этой поры и для нашей местности кокетливую чёрную шляпку, которая придавала ей особенный и неповторимы шарм. Но, чёрт возьми! Почему же у меня опять неистово заколотилось сердце, и я почувствовал, как кровь прилила к лицу и уши мои предательски загорелись?..
И хотя я деланно показывал своё безразличие, когда ухаживал за Викторией и даже намеренно отводил в сторону глаза, боясь хоть чем-то выдать своё волнение, то спинным мозгом чувствовал, как меня буквально буравила глазами жена и пристально следила за моей внезапной неловкостью и нервозностью.
Вскоре Вика взяла тяжелую сумку с продуктами, стоявшую на полу, которую она принесла с собой, и молча проследовала прямо на кухню, даже не взглянув в мою сторону. И тотчас оттуда послышались весёлые девичьи возгласы и щебетанье – хозяйки готовили праздничный ужин. «Производственная совещание по случаю» обещалось быть очень вкусным и даже весёлым. Я же с радостью отвлёкся от растрёпанности своих чувств и с большим удовольствием вернулся к обустройству Катькиной квартиры. В комнату ко мне то и дело забегали то Катерина, то Виктория, а то и обе вместе сразу, и следили за моими строительно-монтажными экзерсисами. Я же, в свою очередь получал удовольствие от созерцания за мной и сам украдкой следил за их восхищенными взглядами. Чего уж тут скрывать? Жена крайне редко меня хвалила и была до неприличия сдержанна и холодна практически во всём. И всё, что я не делал по дому, она принимала как должное и как само собой разумеющееся. Нет я не алчущий ни славы, ни идолопоклонства, но, как говорится, доброе слово и кошке приятно, а тем более – мне. Правда, комплименты в мой адрес расточала только Катерина. Так оно и понятно - ведь я орудовал и хозяйничал в её квартире. И когда по желанию хозяйки в большой комнате распластал свои блестящие крылья стол-книжка, и на его лакированную спину была заботливо уложена свежая большая скатерть, девчули принялись накрывать ужин. Я же заканчивал ползать мухой по стенке, шлифуя замазанные ранее дырки, и девушки уже смеха ради спрашивали: «Может какая-нибудь помощь нужна?». Я конечно же отказывался, приговаривая, что не женское это дело - дрелью махать и молотком сверлить, чем конечно же их развеселил. А пока всё шло к «заседанию» - девушки сервировали стол, расставляли стулья и табуретки, иногда отвлекаясь на непоседливых детей, которые нет, ни в коем случае не ссорились, а наоборот - радовались такому большому обществу и новым знакомствам. При этом они были такими активными, и такими дружными непоседами, что я невольно залюбовался Анькой и Димкой, а в голове вдруг подспудно зашевелилась какая-то червоточинка, которая ковырялась в сердце и бередила душу – а дети-то неплохо поладили, как брат с сестрой… А в это время на кухне что-то шипело в духовке, что-то шкворчало на сковородке, что-то булькало в кастрюльке и звенела посуда в мойке, а в комнату вползал приятный аромат будущего «вкусного заседания по поводу».
Весенний поздний вечер в Заполярье тем и отличается, что солнце медленно и нехотя скрывается за сопками, но уже не так глубоко падает за горизонт. И поэтому на Мурманск по весне опускаются прозрачные сумерки, которые никак не могут сгуститься. Весенние мурманские сумерки очень напоминают питерские белые ночи летом. Да, полярная ночь уже надолго сдала свои права полярному дню, который с каждым часом набирает силы. Мы уже славно поужинали и приятно отметили и новоселье, и новый этап в работе фирмы. Детишки, которым взрослые разговоры были не интересны, после ужина теперь игрались и возились в маленькой комнате с принесёнными с собой игрушками. За общим весельем и разговорами под музыку и песни по видику незаметно подкралась астрономическая ночь. А мы настолько засиделись и заболтались, что позабыли о времени и наш торжественный вечер затянулся до такой степени, что уплыл далеко за полночь, и мы прошляпили все последние автобусы и троллейбусы. Теперь добираться обратно и расходиться по домам было не то что далеко, но слегка хмельно и очень лениво. Да ещё и наша ребятня, совсем умаявшись, уснула обнявшись прямо на ковре в маленькой комнате. Поэтому было решено остаться у Катки дома и расположиться цыганским табором прямо на полу. Ну детишек мы уложили рядом на той самой полуубитой тахте в маленькой комнате. Катерина тоже была очень уставшей и нам пришлось положить её на надувной матрас возле собранного стола-книжки у самого окна. А себе придумали спальное место посреди комнаты. В Катькиных запасах нашли пару широких синтепоновых одеял и одно большое широкое покрывало. Так как три подушки были отданы детям и Катьке, то себе мы сделали их из скрученных больших махровых полотенец в виде валиков. Одеяла, постеленные на пол, играли роль жесткого матраца, ну а большое покрывало послужило нам общим импровизированным одеялом. Ну что ж, вполне спартанское аскетичное ложе на ночь. Во всяком случае это гораздо лучше, чем спать стоя, как строевая лошадь.
Я тут же попытался улечься с краю, предусмотрительно используя жену в качестве подушки безопасности между мной и Викторией, но жена почему-то запротестовала и наотрез отказалась находиться в середине, мотивируя тем, что она любит свободное пространство и ей посредине крайне неудобно. Так что занять середину пришлось мне. Признаться, я впервые и единожды в своей жизни оказался лежащим между двумя женщинами, правда одетым и на импровизированной очень неудобной постели. Ночь была беззвучной. Разве что изредка снаружи доносились гул мотора и шуршание проезжавшей машины. Но заснуть никак не получалось. Наверное, из-за нового места, чужой обстановки и необычности ситуации. Я лежал на боку, отвернувшись спиной Виктории и всё слушал мирное посапывание жены. Когда уже весь левый бок ужасно затёк, я перевернулся на спину и уставился в серый потолок, с раздражением ощущая, как неприятными иголочками покалывают затёкшие части тела. Снова попытался уговорить себя заснуть. Но сон никак не шёл, а в голове от чего-то возились различные бредовые мысли, в ушах почему-то неприятно шумело. Странно, вроде бы алкоголя много и не пил, а сердце почему-то колотится, будто после бега на короткие дистанции. Спустя какое-то время я устал лежать уже и на спине. Жена мирно посапывала и, признаться, в эти минуты я ей сильно завидовал - вот так вот беззаботно на новом месте вырубиться и спать без задних ног, без всякой задней мысли. Действительно, как же неудобно спать посредине, да ещё и на жёстких одеялах вместо нормального человеческого матраса, да ещё в чужой квартире и одетым – никакого отдыха, расслабона и свежести. Пионерский поход с ночёвкой в палатке и то был куда приятнее, нежели нынешнее «спаньё» с препятствиями. Немного раздражённый и на себя, и на жену, я резко перевернулся на правый бок, будучи абсолютно уверенным, что соседка тоже спит ко мне спиной, как и жена.
От неожиданности я вздрогнул буквально всем телом: Виктория тоже лежала на боку лицом ко мне, подложив под голову, согнутую в локте руку и пристально смотрела на меня. Слабые сумерки, царившие в тот час в нашей комнате, позволяли нам спокойно разглядывать друг друга. Виктория глядела пристально, почти не мигая, и с интересом изучала моё лицо. Я же, в свою очередь, рассматривал её красивое лицо с ласковыми и по-кошачьи внимательными глазами, стараясь фотографически запомнить все подробности. Боже что это были за глаза!.. Может быть, просто такое освещение, может быть виноваты эти волнительные сумерки, в которых её глаза горели неестественным изумрудом. От этого у меня вновь засосало под ложечкой, в животе затанцевали бабочки и сердце вновь дико застучало. Бешено-бешено застучало. Казалось, что оно громыхает набатом на всю комнату. Нет! Пожалуй, на всю квартиру, на весь дом! И вот сейчас своим бешеным галопом разбудит всех спящих. Я не знаю, как долго мы вот так внимательно смотрели друг на друга. Но в какой-то момент я не выдержал и, подчиняясь естественному инстинкту размножения, поднял руку чтобы погладить Викторию. А Виктория словно этого ждала. Она тут же перехватила мою руку. Но не отпихнула её, не отбросила и даже не ударила шлепком. Она лишь крепко сжала своими пальцами мою ладонь и отрицательно покачала головой, с укором обжигая зелёным огнём своих глаз. Я тут же испуганно отдёрнул руку назад, а Вика погрозила пальчиком прямо перед моим носом, так ничего не сказав и не прошептав ни слова. Так не издав ни единого звука, мы снова уставились друг на друга. Спустя несколько мгновений, не выдержав таких мук, я всё-таки схватил её руку и быстрым движением прижал в своей груди. Именно к тому месту, где отчаянно колотилось моё сердце до полусмерти загнанным зайцем. У Виктории округлились глаза, как у персидской кошки. Но то, что произошло в следующее мгновенье, заставило теперь меня обалдеть. Вика не оттолкнула моей руки, она таким же быстрым движением приложила мою руку к своей груди. И я тоже почувствовал отчаянное биение её сердца. Полежав ещё с минуту в таком эйфорическом состоянии, пристально глядя друг другу в глаза, мы не сговариваясь одёрнули твои руки прочь друг от друга. И тут же одновременно повернулись на спины, едва дыша словно после секса. Признаться, такого небывалого состояния, похожего на оргазм, я ещё никогда не испытывал. Мы просто лежали, глядя в потолок, и прислушивались к себе. Что же это такое было?
Какое-то время мы лежали не шевелясь, боясь обернуться друг на друга, и тем более - прикоснуться друг к другу. Немного погодя, придя в себя после такого внезапного приступа экзальтации, я осторожно и неслышно выполз из-под грубого покрывала. Осторожно, чтобы никого не потревожить, и в первую очередь – мою жену, я на цыпочках вышел на кухню, чтобы перекурить это дело и окончательно успокоиться. Только закурил сигарету, пуская горький дым в открытую форточку, как в кухню неслышно вошла Виктория. Ни говоря ни слова, она молча взяла из пачки сигарету, молча закурила, и села за кухонный стол на табуретку, как раз напротив меня. Так, не произнеся ни единого слова, мы и выкурили свои сигареты.
- Я тебе нравлюсь? – наконец прошептала Виктория, спокойно и медленно гася сигарету в пепельнице.
- У тебя обалденно зелёные, невероятной красоты, глаза, - сказал я пристально разглядывая её лицо, уклоняясь от прямого ответа, - от них действительно можно сойти с ума.
- На самом деле у меня глаза серо-зелёные, - и она указала пальцем на один глаз, - это просто контактные линзы такие – с зелёным оттенком. Правда здорово?
- Обалдеть, - ответил я туша сигарету и садясь на табурет напротив неё.
Виктория встала, подошла к холодильнику, достала оттуда открытую пачку апельсинового сока. Налила в стакан и протянула мне:
- Пить хочешь?
- Нет! Я бы лучше сейчас чего-нибудь съел, - в полумраке на разделочной доске лежало что-то серое и круглое, наверное, киви. И пока Виктория медленно пила сок, отвернувшись к окну, я решил незаметно откусить как раз половинку киви, прямо не очищая от мохнатой кожуры, а просто высосать освежающую зелёную мякоть.
- Чёрт, какие же некачественные киви продают в местных ларьках - совсем по вкусу похожи на репчатый лук, - с досадой подумалось.
Это и в самом деле оказалась очищенная луковица, случайно не попавшая в блюдо, и которую я в сумерках спутал с экзотическим фруктом.
- Дай запить, - выпалил я, громко шмыгая носом и глотая выступившие внезапно слёзы.
Вика обернулась, сделала ещё один глоток, и молча протянула мне наполовину наполненный стакан. Я тут же залпом осушил его:
- А ты не боишься, что теперь мы узнаем мысли друг друга? Примета есть такая, если выпить вдвоём из одного стакана…
- Нет, не боюсь, - перебила меня Вика, забирая из моих рук почти пустой стакан и выпила последние капельки.
Теперь мы были обречены познать друг друга. Также молча, не издав ни единого звука мы вместе прошли обратно в комнату. Когда выходили из-за стола я заметил висящее в коридоре большое - в человеческий рост – зеркало, через которое было видно наше лежачее место в комнате, где спокойно сопела ничего не подозревавшая жена, повернувшись на бок.
- Ну и хорошо, - подумал я, - по крайней мере с её стороны не будет ни ёрничества, ни усмешек, ни тем более намёков и предложений заняться Викторией…
Как ни странно, но после возвращения из кухни мы с Викторией легли на свои места, накрывшись покрывалом, повернулись друг к другу спиной и тут же заснули...
- Ну что? Время ужина уже подошло или нет? - сверху раздался бодрый голос проснувшегося Анатолия.
Николай посмотрел на часы:
- Ну вроде бы, как можно и поужинать…
- Лёлик! Ты уже, если я правильно понял, дошёл до того места, где вы друг друга ночью впервые щупали, - засмеялся Толик.
- Не щупали, а всего раз дотронулись, - обиделся Николай, - и потом ощущали друг друга только духовно. Сколько раз я тебе объяснял…
- Ну а кто же спорит? – согласился Толик, - просто именно это место в твоём рассказе мне всегда очень нравилось. Для меня до сих пор непостижимо - как это можно получить оргазм, не прикасаясь друг к другу?.. Вприглядку. Типа – секс по телефону… Наверное, такое бывает только раз в жизни. Ну, ладно. Что это я заболтался? Давайте-ка собирать ужин и позовём наших соседей!
Толик радостно спрыгнул с верхней полки, бесцеремонно плюхнулся на мою лежанку, и стал шарить ногами в поисках своих затерянных сланцев.
- А почему ты его Лёликом зовёшь? – спросил я у Толяна, когда он победоносно вставлял ноги в найденные сланцы, и когда Николай вышел из купе с перекинутым через плечо вафельным полотенцем.
- Это не я его зову, - заговорщицки шепнул мне Толян, - это Вика так его называла…
С этими словами Толик зашуршал по полу сланцами, словно лыжник на старте, выбегая из купе к соседям. Я же принялся рыться в своей продуктовой сумке в поисках оставшейся провизии. Ужин обещался быть не менее вкусным и сытным, как предшествующие ему завтрак и обед.
© Алексей Сафронкин 2023
Спасибо за внимание! Если Вам понравилась история, то ставьте лайк и делитесь ссылкой с друзьями и знакомыми. Подписывайтесь на канал, что не пропустить новые публикации, а их будет ещё очень много. Я обещаю.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.