Поравнявшись с Юсуфом, паша, не отводя от него глаз, поклонился ему и улыбнулся. Юсуф не двинулся с места и изучающе смотрел на мужчину. Тогда Мехмед сделал лицо как можно печальнее, развёл с досадой руки и членораздельно произнёс:
- Я приехал к Нургюль-хатун. Её нет. Я расстроен. Я люблю её. Ты не знаешь, куда она ушла?
К большой радости Абазы юноша закивал головой и вышел из-за ворот. Повернувшись в сторону леса, он стал жестикулировать обеими руками вперёд и вправо.
Сердце Абазы забилось так гулко, что, казалось, немой Юсуф его может услышать.
- Юсуф, Нургюль ушла в лес, туда? – Мехмед махнул рукой в сторону видневшейся вдали тёмной кромки леса.
Парень отчаянно закивал головой.
Мехмед бросился к коню, но Юсуф схватил его за полу кафтана и стал жестами показывать на небо, на горизонт и жмурить глаза.
- Ты хочешь сказать, что сейчас темно, и ехать в лес не надо? Завтра утром, Юсуф, да?
Парень заулыбался и вновь закивал.
- А если Нургюль сейчас нужна помощь? Как она там одна, в лесу? – Мехмед с беспокойством посмотрел на парня.
А тот продолжал улыбаться, дотронулся мизинцем до левой стороны груди, там, где сердце, и поднял большой палец вверх, показывая этим жестом, что всё в порядке.
Наблюдая за Юсуфом, Абаза понял, что парень явно что-то знает, и продолжил общаться с ним.
- Хорошо, Юсуф. Завтра рано утром я отправлюсь в лес, найду тропинку и сверну вправо. А дальше?
Парень закивал и замахал рукой вправо, показывая, что ехать надо будет далеко.
- Очень далеко? – спросил Мехмед.
Юсуф закивал.
- Ты поедешь со мной? – спросил Абаза.
Парень отрицательно замотал головой, изображая на лице страх.
- Не поедешь? Ты боишься? – понял Мехмед и вновь увидел согласные кивки Юсуфа.
- Ну хорошо. Спасибо тебе, Юсуф. Ты мне очень помог. Я найду её, я хочу жениться на ней, - громко сказал Мехмед.
Юсуф с радостным смущением улыбнулся, сложил руки лодочкой и посмотрел в небо. Потом слегка кивнул и скрылся за воротами, плотно захлопнув их.
Мехмед глубоко вздохнул, вложив в этот вздох и радость, и облегчение. Вскочил на коня и помчался домой, умоляя ночь побыстрее закончиться.
Несмотря на сильное нервное возбуждение, Мехмед смог уснуть и проспал до утра.
Когда красно-оранжевое солнце выглянуло из-за горизонта, скользнув лучами по воротам большого дома Абазы, в покои мужчины осторожно постучали.
- Господин, Вы просили разбудить Вас пораньше, - послышался из-за дверей вкрадчивый голос слуги.
Мехмед тотчас открыл глаза, потянулся и вскочил с постели, чувствуя прилив сил. Закончив с утренним туалетом, он на скорую руку позавтракал и торопливо вышел из дома.
Возле конюшни он задержался, посоветовался с конюхом о состоянии его любимой кобылы, обошёл её со всех сторон, похлопал, погладил и вскочил в седло.
Ещё раз проверив оружие и амуницию, Мехмед-паша пришпорил коня, и тот резво понёс его по улицам города.
Когда на обочинах появились первые заросли кустов, а следом и деревья, Мехмед сбавил ход и стал вглядываться по правую руку дороги, чтобы не пропустить нужную тропу.
Наконец, после рощицы, справа, ему открылась просека, поросшая по бокам травой, он свернул и направил по ней коня. Постепенно редкий лесок стал сменяться могучими высокими деревьями, с кустов и травы роса почти исчезла, Абаза нырнул под разлапистые старые деревья и въехал в густой ельник.
Петляющая среди деревьев тропинка уводила его всё дальше в лес, глухо шумящий ветвями и закрывающий своими кронами солнце.
Встретив на пути поваленное дерево, Мехмед объехал его, и очутился перед непроходимой чащей.
Внезапно его конь остановился, выпучил глаза и стал пятиться боком.
Мехмед схватился за кинжал и напряжённо оглянулся вокруг, поняв, что животное учуяло опасность.
- Ну-ну, Буря, спокойно, не бойся, вперёд, - похлопал он лошадь по шее и слегка пришпорил.
Животное активно замотало головой, словно желая сказать, что дальше не пойдёт. К тому же Мехмед ощутил мелкую дрожь, бегущую по всему телу коня. Это уже была не шутка. Лошадь явно чего-то боялась.
- Что же тебя так напугало, моя смелая Буря? Ты же ничего не боишься, кроме…Неужели, здесь хищник? Откуда? Что-то я не припомню, чтобы в этих лесах они водились, - вслух размышлял мужчина. – Что ж, сейчас проверим. Всё равно другого выхода нет, я должен найти Нургюль. О, Аллах, только бы с ней было всё в порядке, - не на шутку заволновался он, спрыгнул с лошади, ещё раз успокоил её, погладив по шее, оставил возле высокой ели и один пошёл вперёд.
Всё его тело превратилось в туго натянутый лук, готовый выпустить стрелу во врага.
Он не шёл, а крался, осторожно ступая по сучьям, задерживая дыхание, напрягая слух и зрение. Обе руки лежали на поясе: одна держала кинжал, другая – рукоять сабли.
Тропинка, по которой он шёл, становилась всё уже и, наконец, совсем потеряла очертания.
Мехмед остановился. Его взгляд стал блуждать по окрестностям, и спустя минуту упёрся в лужу крови у небольшого дерева, за которым виднелась опушка леса.
На миг в глазах Мехмеда потемнело, и воздух словно закончился, а тело окутала сильнейшая слабость. Он широко расставил ноги и стал яростно хлестать себя по щекам.
Сделав над собой усилие, он ещё раз внимательно посмотрел на кровь и наткнулся на несколько птичьих перьев, скрытых высокой травой.
- О, Аллах, благодарю тебя! – издал он радостный вопль, поняв, что кровь не имеет никакого отношения к человеческой.
Однако ликование его было преждевременным. Подняв взгляд от лужи крови, он увидел из-за кустов два немигающих глаза, направленных прямо на него. Это не были глаза человека. На Абазу смотрел волк. Большой, с необычной белой шкурой, красивый волк.
Рука Мехмеда медленно потянулась к кинжалу, зверь моментально среагировал на его движения, оскалил пасть, зарычал и приготовился к броску.
Абаза выхватил кинжал, готовясь оказать сопротивление, как, вдруг, услышал такое же рычание позади себя. Повернув голову влево, он увидел окружающую его стаю из пяти волков.
Лихорадочно соображая, что делать, он подпустил зверей довольно близко и взялся другой рукой за рукоять сабли.
Но произошло неожиданное. Большой белый красавец перестал рычать, подошёл к нему, обнюхал и лёг рядом, прямо у его ног. Минуту спустя то же самое сделала вся стая.
Мехмед пришёл в полное замешательство. Схватился за горло, судорожно сглотнул.
“Что происходит?” – пронеслось в его изумлённом мозгу. Объяснений он не находил, понял лишь одно: звери не собираются на него нападать. Тогда он решил, будь, что будет, и сделал шаг вперёд.
Волки не тронулись с места. Мехмед сделал ещё один шаг. Потом ещё и ещё, и неспешными шагами пошёл вдоль едва различимой тропинки.
Волки встали и пошли за ним, словно верные псы.
Четверть часа спустя Абаза отчётливо разглядел среди деревьев, метрах в пятистах от себя одинокую хижину.
Сердце его застучало молотком, и Мехмед ускорил шаг. Избушка была ветхая и малозаметная, имела низенькое крыльцо, до которого проводили его волки и снова улеглись возле самого порога.
Мехмед дёрнул ручку, дверь оказалась незапертой, и он, пригнувшись, вошёл внутрь.
Разогнувшись, мужчина увидел маленькое, но довольно уютное помещение, в центре которого стоял высокий круглый стол, накрытый чистой светлой скатертью, и два стула вокруг него.
Но следующее, на что упал его взгляд, заставило его просиять от радости.
В углу, справа от окна, на небольшой аккуратной кровати лежала его Нургюль. Её белокурые волосы разметались по подушке, на щеках играл румянец, а губы были слегка приоткрыты. Девушка спала.
Мысленно произнеся хвалу Всевышнему, Мехмед хотел тихонько подойти к Нургюль, но одна из половиц предательски скрипнула, и девушка, вздрогнув, открыла глаза.
Приподнявшись с подушки, она испуганно посмотрела на мужчину, но в ту же минуту, вздохнув, опустилась назад.
- Нургюль, моя Нургюль, я нашёл тебя! – только и смог произнести Абаза и припал губами к руке девушки.
Она улыбнулась, другой рукой погладила его волосы и прошептала:
- Коханы…
- Что ты сказала? Повтори! Я прошу тебя, повтори! – твердил Мехмед, хотя прекрасно понял, что она сказала, это слово он знал.
- Любимый, - такими же чарующими звуками прозвучало следующее слово, произнесённое девушкой.
Мехмед поднял голову и, стараясь не касаться тела девушки, дотянулся до желанных губ.
После долгого поцелуя, он отстранился и широко улыбнулся, разглядывая Нургюль. Она смущённо прикрыла ладонями лицо и тихо сказала:
- Не смотри так, я некрасивая сейчас…Проше, дай мне…люстерку…Зеркало, там, на полке, - показала она пальчиком.
Абаза, не переставая улыбаться, оглянулся, увидел нужный предмет, взял его и подал девушке.
Она тут же поднесла его к лицу, внимательно оглядела себя, поправила волосы и уже смелее посмотрела на Мехмеда.
- Нургюль, я так рад, что нашёл тебя. Почему ты ушла? Что произошло? – присел он рядом с ней и стал задавать ей вопросы, взяв за руку. – Прости, но у тебя болезненный вид, ты бледная. Ты больна?
- Ни…уже нет. Была простуда, жар, но теперь всё хорошо, - она старалась держаться бодро. – Слабость только…Моё сердце говорило мне, что ты придёшь за мной. И сон я видела…хороший такой, - говорила она, а он не сводил с неё глаз.
- Ты меня не слушаешь? Что-то не так? – тревожно подняла она брови.
- Я любуюсь тобой и не могу наглядеться, - ответил он.
Девушка смущённо опустила глаза.
- Я очень скучала по тебе. Я думала, что ты уже не хочешь меня видеть. Я знала, что ты уехал, но ты не зашёл проститься. И я ушла. Я не знала, что делать дальше. А потом заболела и осталась здесь, - вздохнула она.
- Нургюль моя, повелитель приказал уехать немедленно, я едва успел заехать домой переодеться и собрать своих воинов, - ответил Мехмед. – Нургюль, прости, я сразу должен был спросить, как ты сейчас себя чувствуешь? Может, ты что-нибудь хочешь? – опомнился он.
- Я чувствую себя хорошо и ничего не хочу. Ты со мной, чего мне ещё желать? – ответила она.
- Я люблю тебя, - серьёзным тоном сказал Абаза, - и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Однако, Нургюль, есть один вопрос, который я должен задать тебе. Как ты отнесёшься к тому, если я не стану разводиться с Келебек? Это нужно для политики.
Не стану вдаваться в подробности, я уже понял, что ты разбираешься в этих делах. Но если ты будешь против, я сразу разведусь. Что скажешь, любимая? – Мехмед взял её за руки и внимательно заглянул в глаза.
- Стать второй женой? – промолвила она, и Абаза затаил дыхание. – Да хоть четвёртой, только пообещай мне, что я всегда буду самой любимой твоей женой, - тихо сказала она.
- Клянусь! – выдохнул он и упал на её колени, закрытые одеялом.
- Мехмед, - почти беззвучно промолвила она, - а ты не хочешь знать мою историю? Откуда я и как попала в дом Мусы-паши.
- Конечно, хочу, - ответил Абаза, - я всё о тебе хочу знать.
- А вдруг то, что ты услышишь, отвернёт тебя от меня? – испытующе посмотрела она на него.
Абаза сильнее сжал её руки и неистово произнёс:
- Никакая сила в мире не заставит меня отказаться от тебя!
- Ну что ж, тогда слушай, - она сделалась серьёзной, приподнялась на подушках и начала свой рассказ.
Мой род Конецпольских из Королевства Польского, которое, как тебе должно быть известно, заключило союз с Великим княжеством Литовским, и вместе они образовали государство Речь Посполитую.
Отец мой гетман в городе Каменец, который в Подолье. Город славный, скорее, крепость, мощная, неприступная. Стоит она на высоком каменном нагорье в петле реки, название которой Смотрич, - когда Нургюль произнесла эти слова, взор её затуманили подступившие слёзы и губы слегка задрожали.
Сердце Абазы сжалось, он погладил девушку по щеке, а Нургюль улыбнулась и продолжила свой рассказ:
- Насколько я знаю историю, взять крепость в бою ещё не удавалось ни одной армии. Власть менялась лишь с помощью обмана.
Так вот. В доме моего отца часто собирались влиятельные люди города и всей округи, они вершили судьбы других людей королевства: кого сместить, кого назначить, кого подкупить и ещё много чего.
Я знаю об этом, потому что тата…отец никому не доверял и оставлял меня в комнате на всякий случай, если нужно было что-то написать или даже подать гостям вино.
Однажды отец заявил мне после такой сходки, что желает выдать меня замуж за одного окружного воеводу. Так было надо из политических соображений, возражать было бесполезно, да меня никто и не спрашивал, просто сказали нарядиться на обручение.
Жених был не стар и насколько я успела заметить, спокойного нрава, правда, немного надменный.
Но был ещё другой, который не давал мне прохода. С отвратительным похотливым взглядом. Он тогда рассердился на отца за то, что меня не отдали ему, а мне сказал, что я всё равно буду его.
Я хотела пожаловаться отцу, но он прервал меня, как только я назвала имя докучавшего мне воеводы, и велел думать о женихе, а не о другом пане.
И вот однажды перед обручением я долго гуляла по любимым местам, словно прощаясь с вольной жизнью, и решила искупаться в любимой заводи Смотрича.
Вволю я наплавалась, стала выходить из воды и остолбенела. Из-за кустов появился тот наглый воевода и бесстыдно окидывала меня всю своим распутным взглядом. Он взял мои одежды, поднёс ближе к воде, положил их в траву, а сам отвернулся.
Я лишь успела накинуть на себя блузу и спидницю…кофту и юбку, как он подскочил, схватил меня и понёс к коню. Что я могла сделать? Моё сопротивление только раззадоривало его. Целый час мы скакали, пока, наконец, остановились у дома моего похитителя.
Он занёс меня в какую-то комнату и закрыл засов. Когда ночью послышался скрип двери, я очень испугалась. Но на моё счастье это была жена воеводы, она и помогла мне бежать.
Не помню, сколько я бежала без остановки, но когда силы уже почти покинули меня, я увидела здание, о, Матка Боска…Матерь Божья! Это был костёл.
Едва передвигая ногами, я добралась до дверей, постучала, и вышел ксёндз, который выслушал меня, приютил и обещал назавтра отправить домой.
Я молилась и целовала ему руки!
А на следующий день в костёле появился укравший меня воевода. Он что-то сунул ксёндзу в руки, вероятно, плату за услугу, и тот отдал меня ему… Дома воевода привязал мои руки и ноги к кровати…Он терзал меня двое суток…уходил и вновь возвращался…
Нургюль не выдержала и разрыдалась.