Маша
Когда Настя вернулась домой с ребёнком, все были очень счастливы. Родители не впускали внучку с рук, радуясь возможности общаться с ней без ограничений, что были раньше.
А сестра вообще не отходила от дочери. Она брала работу на дом, часами могла обнимать малышку читая ей книги или играя в куклы. Будто боялась отпустить и вновь потерять Лику.
Рассказ "Подруги", гл. 70
Даже в сад отправила только потому, что все работали и не с кем было оставить девочку дома. Но забирать всегда бежала сама и весь вечер занималась ребёнком. Работала на кухне по ночам, порой сидела до самого утра, успевая поспать лишь пару часов.
Я удивлялась переменам, произошедшим с ней. Из ветреной девушки в розовых очках инфантильности она превратилась в маму, несущую ответственность за своего ребёнка и пресечь любого, кто посмеет плохо посмотреть в сторону Лики.
Суд по определению места жительства малышки с ней Настя выиграла. Петра на суд не было, что с ним, мы не знали. Детектив намекнул, что Петр умеет договариваться, особенно, если дело касается его свободы. Возможно, он обменял имеющуюся у него информацию на послабления в отношении себя.
Но светиться на старых местах ему пока нельзя, чтобы не мозолить глаза правоохранительным органам. И в ближайшее время он скорее всего не появится.
Настю не слишком обрадовала эта информация, но сделать мы ничего не могли. И надеялись, что в круговороте своих проблем, Пётр забудет о планах на дочь. В любом случае воспитатели в саду были предупреждены о нашей ситуации, им под расписку было доведено о запрете выдавать ребёнка кому-либо кроме Насти. В случае требования ребёнка другими лицами незамедлительно вызывать полицию.
С появлением Лики в трёх комнатной квартире дяди Миши стало тесно. Два ребёнка создавали в доме такое движение, будто их было пятеро. Повсюду лежали игрушки, машинки, фигурки лего вперемешку с другими конструкторами, мягких игрушек вообще было не сосчитать.
Родители и Настя относились к этому спокойно, поскольку для них было привычна такая обстановка. Мне же хотелось тишины и уюта. Я много работала и общалась с людьми, и возвращаясь домой, хотела спокойствия, а не шумных детских игр.
Я любила братика и племянницу, но у меня пока не было своих детей, и то, что они творили дома было слишком для меня.
Поэтому мы решили перестать сдавать мою квартиру. Настя начала сама зарабатывать, да и оплата юристов и детектива прекратилась. Дядя Миша помог мне сделать косметический ремонт и я переехала в своё пространство.
Сначала я наслаждалась спокойствие и тишиной, которая окружала меня. Но со временем она начала меня тяготить. Я вспоминала наши вечера с Витей, наша разговоры в обнимку на диване, обсуждение всего на свете, мечты и планы. И как все это рухнуло в один момент.
Мы так и не были разведены. Развод, который инициировал Витя перед своим отъездом, я не подтвердила - не пришла подписывать документы и ЗАГС закрыл дело, раз ни один из супругов не пришёл в нужный день за документами.
Сама подавать на развод я не хотела. Не что, чтобы я на что-то надеялась, просто не могла пойти в ЗАГС, где мы регистрировались и были так счастливы.
От Виктора так и не было вестей. За прошедшие месяцы моё отношение к нему менялось от «вернись, прости меня», «сам дурак» к «давай поговорим как взрослые люди».
Но даже этот настрой уже прошёл. Во мне поселилось разочарование в мужчинах и неверие в брак по любви.
Если даже наша с Витей любовь не выдержала одного простенького испытания, то что говорить о сложных, жизненных проблемах, которые могут поджидать пару на её пути. Эти мысли вызывали грусть и непонимание, как жить дальше. Мои идеалы рушились, а новых не появлялось.
После возвращения от родителей Вити, я решительно перевернула страницу, решила начать всё заново и даже сходила на несколько свиданий. Но удовольствия от общения не получила. Даже разочаровалась в мужчинах ещё больше.
Единственным выходом я видела погружение в работу, что я и сделала. Окунувшись в построение карьеры и повышение квалификации, я немного отвлекалась от одиночества и порушенных идеалов. Но кутаясь ночами в холодное одеяло и вздрагивая от доносившихся с улицы звуков в ночной тишине, я понимала, что мне не хватает отношений и тепла мужчины рядом со мной. В такие ночи я вновь думала о Викторе и жалела, что у нас все так вышло.
Возвращаясь домой одним погожим осенним днём, я решила завернуть в парк. Воздух был прохладен и свеж. Жёлтая листва шуршала под ногами. Дети резвились в ней, убегая с детской площадки. Их мамы разговаривали на скамеечках, прогуливались пенсионеры, активно размахивая палками для скандинавской ходьбы, вдали от меня стояла влюблённая парочка, обнимаясь и мечтая.
И мне вдруг нестерпимо захотелось любви. Взаимной, с открытыми глазами, без обид и упрёков. Сердце защемило невозможностью почувствовать это прямо сейчас. Невозможность прижаться к любимому и спешить к нему домой.
Я медленно пошла к своему дому. В голове мелькали мысли, а в глазах копились непрошенные слёзы.
«Все хорошо, - убеждала я сама себя, - это просто осенняя хандра. Она пройдёт и я вновь стану счастлива в своём мире, у меня ведь всё хорошо».
Думая об этом я дошла до своего дома. Хотела завернуть к родителям, чтобы развеяться, общаясь с ними и детьми, но решила не сбивать им вечер своим настроением.
Мама обязательно заметит, что со мной что-то не так, начнёт беспокоиться. Она давно подглядывает на меня, переживает за моё состояние.
- Маша, - окликнул меня знакомый голос.
Я оглянулась и увидела Виктора. Он захлопнул дверцу машины и подошёл ко мне.
- Я ждал тебя, - сказал он, протягивая букет цветов.
- А я нет, - зло ответила я, вспомнив всю боль, что он причинил мне.
Оттолкнув цветы, я прошла мимо, оставив Виктора стоять в недоумении. Бабушки на скамейке сразу зашушукались.
- Маша, - окликнул он меня ещё раз, но я не обернулась. Что-то внутри не давало мне подойти к нему, дать возможность объясниться.
Зайдя в квартиру я видела, как Виктор выкинул букет в мусорку, под неодобрительный рокот бабушки и долго сидел в машине. Я смотрела на него из окна и не понимала, что чувствую.
