Фактически, признав правительство большевиков, Верховный Главнокомандующий русскими войсками, генерал Николай Николаевич Духонин, подписал себе смертный приговор. Сложно сказать, думал ли он о последствиях своего решения, но они не заставили себя ждать.
8 ноября, через два дня после того, как Духонин признал правительство большевиков, он получил телеграмму Совнаркома, в котором ему было поручено немедленно начать переговоры о перемирии с командованием противника. Генерал являлся последовательным сторонником продолжения войны и не желал даже допускать мысли о сепаратном мире, но чтобы не вступать в открытое противостояние с большевиками, Николай Духонин уехал на весь день из Ставки в целях осведомления о положении на фронтах.
На следующий день Верховного главнокомандующего вызвали по телефону Крыленко, Ленин и Сталин, они в ультимативной форме потребовали от него немедленно вступить в переговоры с австрийскими и германскими командующими фронтов. Генерал Духонин учтиво отклонил задачу, отметив, что он не обладает полномочиями для заключения мира с противником, так как такими вопросами занимается центральное правительство. Большевики его не дослушали, положили трубку. Вечером в Ставку пришла телеграмма, в которой Духонину сообщалось решение Совнаркома об его отставке с поста Верховного Главнокомандующего. На замену генералу должен был приехать прапорщик Николай Крыленко.
Николай Николаевич Духонин с иронией отнесся к этому назначению, но принял приказ безоговорочно. Ощущая огромную ответственность за судьбу российских войск, Духонин продолжил исполнять свои обязанности, пока его преемник был в пути. Он издает ряд директив, направленных на предупреждение возможных прорывов противника по всей линии обороны. Помимо этого, генерал прорабатывает нежелательный сценарий начала гражданской войны и обеспечивает командующих фронтами планом ретирады на случай возникновения противостояния с большевиками. Ему было не так важно, кто именно сидит в Петрограде и Москве, он желал сохранить стратегические города России вплоть до решения внутриполитического устройства страны. В своем сообщении начальнику штаба Северного фронта от 15 ноября он предписывал следующее:
Если деморализация войсковых масс приведет к самочинному срыву занимаемых позиций и к началу гражданской войны, то при недостатке войск, верных долгу для выполнения задачи, Вам надлежит с верными национальной чести российскими войсками прикрывать направление Псков — Бологое, заслоняя подступы к Москве с севера и северо-запада, имея в виду, что Россия будет продолжать борьбу до решения Учредительного собрания или правительственной власти, опирающейся на большинство страны. Силой оружия людей, покидающих самовольно фронт, когда он сдвинется с места и хлынет вглубь страны, не пропускайте вглубь России или предварительно обезоруживайте их. В этой крайней обстановке мы должны спасти Москву и пол-России от гражданской войны
17 ноября Николай Духонин узнал, что в Ставку, находящуюся в Могилеве, идут эшелоны с революционными матросами. Естественно, генерал понимал, солдаты революции едут вовсе не для помощи в борьбе с немцами, напротив, матросики будут разлагать армию и своими действиями уничтожат весь генералитет. В таких условиях он принимает решение о перенесении Ставки из Могилёва в Киев, обратившись к правительству Украинской Народной республики, но там уже смекнули что к чему и намеренно затягивали процесс переговоров, доложив о них в Москву. Действия генерала возмутили большевиков в Петрограде, Духонина объявляют "врагом народа".
Вероятнее всего, именно после отстранения Николай Николаевич Духонин понял, в каком болоте он оказался. Нейтралитет редко приносит ощутимые преференции, чаще добавляет новых проблем. Пытаясь усидеть на двух стульях, главнокомандующий русскими войсками пошел на опасный шаг, подчинившись правительству большевиков. Эта ставка сгорела, вместо мирной передачи власти, левые направили к нему эшелоны балтийских матросов. Понимая, что допустил просчет, Духонин решает перенести Ставку в Киев, но и тут он встречает новые препятствия.
По большому счету, Николай Николаевич, обладая реальной властью в российской армии, мог без особых проблем переместить штаб, но он получил противоречивые сведения от итальянской военной миссии о том, что союзники вот-вот признают сепаратный выход России из войны. Решив, что его присутствие в Могилеве куда важнее личных интересов в такой тяжелый для страны момент, он отказывается от идеи переносить Ставку. Балтийские матросы все ближе.
В следующей статье я расскажу развязку этой истории.
Дорогие Читатели, не стесняйтесь подписываться на канал и оставлять свои комментарии!