«Все познается в сравнении,» - в верности этой простой истины Женька успела убедиться целых два раза за один год.
Начался выпускной 11 класс. И надо же было в самом начале года влюбиться! Женька крепилась, как могла. Писала в своем дневнике внушения по типу: еще успеем налюбиться, сейчас главное - учеба. Старалась поменьше общаться с предметом своей сердечной привязанности по имени Игорь. И даже кокетничала с другими парнями, чтобы, как говориться, «клин клином».
Но все без толку.
К тому же сложно уговорить себя не влюбляться, если по всем признакам твои чувства взаимны. Вот он и смотрит задумчиво, и при каждом удобном случае заговорить старается.
Игорь переехал с семьей в соседний подъезд. И каждые утро и вечер выгуливал на площадке перед домом свою таксу. Ну, а Женька своего двортерьера Афоню. Такса и Афоня тоже симпатизировали друг другу, поэтому Женьке волей-неволей приходилось улыбаться Игорю и разговаривать с ним.
- Хочешь как-нибудь погулять сходим? – спросил однажды Игорь.
- Так мы и так гуляем, - покраснела Женька, понимая, что сейчас получит приглашение на свидание.
- Нет, без собак. Только вдвоем, - а вот Игорь, казалось, совсем не смущается. – Можно в кино сходить. Или в кофейню.
- Ладно, - с независимым видом пожала плечами Женька, а у самой голова кружилась.
На свидании выяснилось, что Игорь младше Женьки на год. Но Женька совсем этого не замечала. Он был такой уверенный, такой спокойный. Так по-взрослому рассуждал. А еще Игорь совсем не был похож на ее одноклассников или знакомых парней.
- Я люблю Достоевского, - сказал он, когда заговорили о книгах. – А ты читала?
- Конечно, - уверенно кивнула Женька. – «Преступление и Наказание».
- По литературе задали?
- Ну да.
- А я почти все прочитал, - и у Женьки округлились глаза. – Мама говорит, что в силу возраста я понимаю далеко не все, что хотел сказать Федор Михайлович. Впрочем, она поддерживает мое увлечение литературой.
- Ясно, - ответила Женька, потому что не знала, что еще сказать.
- А вот отец хочет, чтобы я стал пианистом, - продолжал Игорь. – Он сам преподает в консерватории, и хочет, чтобы я пошел по его стопам. А мама у меня преподает литературу.
- В школе?
- Нет, в университете, - помотал головой Игорь, а потом рассмеялся. – И она хочет, чтобы я стал либо писателем, либо психологом. Говорит, что видит меня врачевателем душ. А папа спорит, что музыканты тоже лечат душу.
- А ты играешь на пианино?
- Конечно, - улыбнулся Игорь. – Попробовала бы ты не играть, когда тебя с трех лет учили.
Женька изумленно смотрела на Игоря, а в ее голове проносились картинки, на которых маленький мальчик музицирует в окружении взрослых людей. Почему-то мальчик был в напудренном парике и камзоле.
- Как Моцарт, - вспомнила Женька, откуда эти картинки в ее голове.
- Спасибо, конечно, за комплимент, но, к сожалению, я не так талантлив, - Игорь впервые смутился и перевел тему. – А твои родители, что от тебя хотят?
А Женькины родители ничего определенного от нее не хотели. То есть, конечно, они хотели, чтобы она хорошо закончила школу и поступила на бюджет в какой-нибудь ВУЗ. Не важно, на какой факультет, потому что главное, чтобы у нее в руках была профессия, которая даст ей возможность прокормить себя.
- Хотят, чтобы я сама определялась, - выкрутилась Женька.
- Здорово…
В конце свидания последовало приглашение на второе. Так и закрутился Женькин первый настоящий роман, который аж два раза за год позволил ей убедиться в истинности выражения «все познается в сравнении».
В первый раз эта фраза возникла в голове у Женьки, когда она познакомилась с родителями Игоря. Сказать, что она была удивлена, мало. Она была очарована, она была сражена, она была просто влюблена! В основном в маму Игоря.
Своих родителей Женька очень любила. И вообще-то считала их вполне культурными и интеллигентными людьми. Мама работала бухгалтером, а папа инженером. Непьющие, хорошие работящие люди, которые смотрели по вечерам сериалы и новости и рьяно спорили, кто прав, а кто нет.
И квартира у них была вполне достойная, самая обыкновенная. Женьке нравилась.
И от Женьки они просили самых обычных и правильных вещей, которые просят хорошие родители: учись старательно, не кури, не пей, береги честь.
Так что Женьке никогда не приходило в голову, что она хотела бы родиться в другой семье. Пока не познакомилась с родителями Игоря.
- Женечка, Вы такая интересная, - первое, что пропела мама Игоря Елену Альбертовну. – У Вас удивительного цвета глаза.
- Спасибо, - прошептала Женька, разглядывая в свою очередь Елену Альбертовну.
Елена Альбертовна была в каком-то удивительном пепельно-розовом платье в пол. Заплетенные в тяжелую косу русые волосы опускались до самой талии. В ушах длинные серьги, на пальцах кольца.
А мама Женьки по дому ходила в спортивном костюме.
После знакомства Елена Альбертовна повела Женьку и Игоря пить чай. И Женька очень боялась разбить фарфоровую чашечку, которая по словам Игоря досталась Елене Альбертовне от матери. А еще были какие-то удивительные пирожные и задушевные разговоры.
А у Женьки дома пили чай из пакетиков, заваренный прям в разносортные кружки. И никаких пирожных.
Потом пришел папа Игоря, сдержанно и строго поздоровался и пожал Женьке руку.
- Я пойду поработаю, - кивнул он Елене Альбертовне, а потом из дальней комнаты послышались звуки фортепиано.
Вообще вся квартира родителей Игоря показалась Женьке какой-то особенной. Вроде бы такая же планировка, как у всех в этом доме. Но в то же время что-то неуловимо отличалось. Может быть дело было в картинах на стенах, или огромных стеллажах с книгами. А может быть в отсутствии телевизора.
- Женечка, обязательно приходите ко мне просто так, без Игоря, - обняла Женьку на прощанье, Елена Альбертовна, и Женька вдохнула сладкий запах духов. – Будем подружками!
А дома мама и папа смотрели новости и горячо спорили. Папа громко прихлебывал чай из чашки с трещинкой и жевал бутерброд, посыпая крошками свои колени и диван. А мама в стареньком спортивном костюме уютно свернулась в кресле. Голова у нее была укутана полотенцем: мама делала масляные маски для волос.
И вот в тот вечер Женька впервые посмотрела на своих родителей с сожалением. Ах, думала она, что бы было, если бы я родилась в такой семье, как у Игоря. Если бы мама ходила по дому в платье, а на стенах висели картины. Если бы папа играл так красиво. И оба хотели бы сделать из меня врачевателя душ.
«Все познается в сравнении,» - разочарованно подумала она, глядя на своих родителей, и пошла в свою комнату.
К огромной радости Женьки она действительно подружилась с Еленой Альбертовной. Уж непонятно, что взрослая женщина нашла интересного в беседах с подростком, но Женька и не искала какого-то скрытого смысла.
- Я не из тех мам, которые диктуют своим сыновьям, с кем им общаться, - пела Елена Альбертовна. – Но Вас, Женечка, я безусловно одобряю. И если Игорек Вас обидит, я уж ему покажу!
И заливисто смеялась.
- Вы, Женечка, удивительно проницательны, - кивала Елена Альбертовна, когда Женька рассказывала ей свои наблюдения за одноклассниками и учителями. – Думаю, что Вы могли бы быть врачевателем душ.
У Женьки дух захватывало от счастья.
- Женя, Вы поражаете меня своим чутьем, - ворковала Елена Альбертовна, когда Женька показала на картину, которая ей нравилась больше всех. – Ведь это Антонов! Признайтесь, Вы знали, что это он! Нет? Гений! Вы гений, Женечка!
И Женька дома копалась в интернете, узнавая кто такой художник Антонов.
И, конечно же, Елена Альбертовна была вовсе не против, когда Женька и Игорь запирались у него в комнате. Она была женщина очень прогрессивных взглядов, о чем ни раз сама говорила. И не желала своим недоверием и контролем оскорблять сына и Женьку.
А вот Женькина мама поставила условие: держать дверь Женькиной комнаты открытой, когда приходит Игорь. Женьке так стыдно было за свою непрогрессивную мать, что она перестала приглашать Игоря к себе. Встречались и уединялись они с Игорем только в квартире его родителей.
И вот во время одного такого уединения все и произошло. То, что неизбежно происходит между влюбленными женщиной и мужчиной, девушкой и парнем. И хотя оба наших героя были подростками современными, и все знали о контрацепции, прецедент случился так неожиданно, что они были неподготовлены.
- Не бойся, с первого раза ничего не случиться, - шептал Игорь, и Женька поверила.
А через пару недель поняла, что у нее задержка.
- Игорь, что делать? - конечно, она первым делом поделилась новостями с «подельником».
- Я не знаю, - впервые Игорь выглядел ровно на свой возраст, на год младше самой Женьки. – Давай с мамой поговорим.
И они рассказали Елене Альбертовне.
Чего ожидала Женька? Честно говоря, ничего конкретного. Ей нужно было, чтобы взрослый человек указал, где выход их ситуации. Рожать? Хорошо, Женька родит. Только поддержите. К врачу и прерывать беременность? Хорошо! Женька согласна! Только поддержите!
- О чем ты думала? – как странно, Женька никогда не замечала, какие стальные у Елены Альбертовны глаза. – У тебя совесть есть? Ты же старше Игорька! Ты должна была думать!
А Игорь стоит рядом и молчит. Как будто маленький мальчик.
- Я ничем не могу тебе помочь, Женя, - вдруг впервые переходит на «ты» Елена Альбертовна. – Ты сама виновата. Сама и разбирайся.
Как будто Женька этого не знает! Но делать то что?
- Я не хочу, чтобы ты общалась с моим сыном, - кидает последний камень Елена Альбертовна в Женьку и поворачивается к Игорю. – Марш в свою комнату.
Игорь послушно уходит.
А Женька, сгорбившись, еле сдерживая слезы, выходит из квартиры родителей Игоря. Домой идти страшно. И Женька садится на лавочку у подъезда. Очень болит голова и крутит живот.
«Это от страха, - думает Женька. – Медвежья болезнь, кажется, называется».
И она невпопад начинает вспоминать про то, как читала, что у медведей от испуга начинается понос. И поэтому говорят «медвежья болезнь», когда в стрессовых ситуациях крутит живот.
«Интересно, а чего боятся медведи?» - продолжают гулять Женькины мысли.
- Ты чего тут сидишь, дочь? – Женька поднимает глаза и видит мать. – Домой-то собираешься?
- Да, - тихо говорит Женька, встает и, опустив голову, как перед плахой, идет к подъезду.
- Ах, ты ж! – доносится сзади голос матери. – Женька, ну юбку же просидела! Ты чего не заметила, что месячные начались?
Женька испуганно оглядывается и тянет на себя подол юбки. Не беременна!
- Пойдем скорей, - дергает Женьку мать за руку. – У меня тоже как-то такое в молодости случилось, когда в институте училась. Подружка бегала в общагу за другой юбкой, а я в туалете отсиживалась.
Мать смеется, и Женька тоже улыбается онемевшими губами.
Вечером уже почти спокойная Женька садится с родителями на диване и смотрит какой-то сериал. В сериале молодая девчонка беременеет, и строгие родители выгоняют ее из дома.
- Ах, ты ж! – волнуется мать. – Родную дочь выгнали! Нелюди! Что ж ей теперь делать?
- Как будто сами молодыми не были, - вторит отец, посыпая колени крошками и швыркая чаем. – Вот куда она теперь пойдет?
- А вы бы не выгнали меня, если бы я забеременела? - спрашивает Женька.
- Нет, конечно, - горячо говорит отец, а потом застывает с кружкой на пол пути ко рту. – А ты чего спрашиваешь? Залетела что ли?
- Нет, успокойся, - хлопает его по колену мать, а потом поворачивается к Женьке. – Не выгнали бы. Но за волосы бы я тебя оттаскала. Поняла?
- Поняла, - говорит Женька, и опускает голову матери на плечо.
«Все познается в сравнении,» - второй раз за этот год думает она.
А Игорь перестал гулять со своей таксой. Теперь гулял папа Игоря. Другие собачники сказали, что вроде как мальчишку отправили к бабушке.
«Ишь ты, как напугались то, - мстительно думает Женька. – Вдруг сынок под моим влиянием врачевателем человеческих душ не станет!»
Елена Альбертовна с Женькой перестала здороваться. Проходила мимо, как будто и не знакома вовсе.
«Вот тебе и культура, - злорадствует Женька. – На стене Антонов, а в сердце болото с гадюками».