- Какая Лилька? – и у Анны отвисла нижняя челюсть.
Опустив руки, Гриша насторожился.
- Как какая? Сестра ваша. Или она не сестра?
Незваный гость был изгнан со скандалом, потому что всем стало ясно – он лжёт. И лжёт по наводке Лильки.
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 13
Три года спустя.
- Нинка! Нинка, где тебя носит? – бегая по двору и заглядывая то в сарай, то в дровяник, Анна хваталась за сердце и дышала, как гончая, испугавшись, что ребёнок пропал или того хуже – упал в колодец. – Да чтоб тебя, колобок немытый, иди сюда! Сил моих нет бегать за тобой!
Ой, не дай бог, случилось чего, Анна же себе не простит, что не смогла уберечь первую внучку, которая досталась ей в «наследство» от доченьки. Заглядывая под каждую дощечку, куст и деревце, Анна носилась как угорелая и размахивала руками, пытаясь вызвать непослушную девчонку из укрытия. Вот уже и ноги не держат, сердце часто прихватывает, а внучке всё нипочём. Сидит себе в шкафу и посмеивается, слушая, как бабушка волнуется, крича на улице.
На обед приехал Гриша. Заглушив трактор, вылез из кабины и кликнул мать, обнявшую столб. Анна обернулась и расплакалась.
- Не могу я с ней больше, Гришенька. Нинка все нервы потрепала, а я ж уже не молодуха. У меня ноги пухнут от беготни, руки трясутся от волнения, а в груди так и жжёт. Того и гляди, прихватит сердце, а вас никого рядом не будет.
- Перестань, мам. Сейчас мы её найдём, - улыбчивый парень перемахнул через забор и встал на крыльце.
- А кому зайчик гостинцев передал, а? – вынул из нагрудного кармана рубахи шоколадную конфету. – А какой девочке он сладости попросил отдать, а?
Крутя головой, Гришка щурился и выжидал, когда Нина подаст знак. Но ни один куст не пошевелился, ни одна дверь не скрипнула, и даже не слышно детского смеха или вопроса: «Разве не мне?». Набрав воздуха, Гришка спустился на одну ступень и крикнул:
- А я сейчас отдам эти конфеты другой девочке, а Нине зайчик больше не передаст гостинца!
- Не надо! – донеслось из дома, и Анна с сыном уставились на занавеску, висевшую на дверном проёме.
Нина выбежала из хаты и вцепилась в ногу дядьки, прося не отдавать то, что ей приготовил лесной зверёк. До чего ж у него вкусные конфеты, что даже жаль, что он так мало их приносит. Гришка рассмеялся, сунув в руку девочки сладость, а Анна пригрозила пальцем, намучавшись с поисками.
- Ещё раз спрячешься, я тебе по заднице надаю, - грозная бабуля нахмурила брови.
- Детей лупить нельзя, - послышалось с той стороны забора, и мать с сыном устремили взгляды на пришедшего мужчину. – Я за дочкой, - хриплым голосом оповестил незнакомец и сплюнул на землю.
Анна сощурилась, Гриша отдал Нине еще одну конфету и спустился с крыльца. Мужчина сунул руку между рейками, открыл запор и вошёл, не спросив разрешения. Уставившись на пришлого, Анна почувствовала, как тревожное состояние нарастает с каждой секундой.
- Здравствуйте, - голос осип от волнения.
- Здравствуйте, - незнакомец подошёл ближе и опустил глаза на девочку. – Как тебя зовут?
- Нина! – радостно воскликнула девчонка, за что и была отправлена в дом, потому как ей сто раз было сказано: с незнакомыми не разговаривать.
- Значит, Ниной назвали, - замялся мужчина с бегающими глазами.
Гриша нахмурился.
- Вам кого?
- Тут такое дело, узнал, что у меня дочка растёт, вот и приехал, - он с интересом осматривал двор и мял кепку в руках. – Приехал забирать…
- Какая ещё дочка? – Анна чуть не заплакала. – Нет у нас никакой вашей дочки.
- Ну как же. Нинка родила девку, а я, стало быть, её отец. Если что, имею право, так что вы сильно не препятствуйте, - пригрозил мужчина.
- Вы кто и откуда? – у Ани руки затряслись. Вот так новости! Какой-то левый мужик хочет ребёнка забрать.
Тот подал документы, и Анна прочитала вслух:
- Пётр Петрович Анисимов, место рождения - город Свердловск… Нина никогда не была в Свердловске. – руки опустились вместе с паспортом.
- Да я… это, - Пётр покраснел и ссутулился, не зная, как признаться. Но смысла скрывать - нет. – Я давно в районе живу… только из тюрьмы освободился…
- Ух ты-ы, - протянул Григорий, изумившись, с кем проводила время его покойная сестра.
- Я не знаю Вас, не знаю, когда вы с Ниночкой успели… - запнулась Анна, ощущая ком в горле от нежелания расставаться с внучкой.
- А чем докажете, что Вы являетесь отцом? – Гриша заметил, как мама волнуется, и решил вступить в разговор. – Какие доказательства? Вы были в браке, может быть, или Нинка Вам письма писала, а может, звонила?
- Писем, к сожалению, не сохранил, а вот фотокарточка её имеется, - Пётр вынул из кармана брюк фотографию, на которой была изображена семнадцатилетняя Нина.
Передал Анне и выдохнул.
- У нас точно такая же… - вспомнила женщина, теребя карточку. – Проходите.
Пригласив гостя в дом, Анна попросила не говорить девочке об отцовстве, потому что пока никаких доказательств нет. Если это окажется ошибкой, то Ниночка будет травмирована. Усадив Петра за стол, Анна поставила чайник, достала варенье из шкафчика, сушки и печенье. Гриша встал в дверном проёме, а Ниночка сидела в комнате и играла с куклами. Рассматривая невзрачную внешность гостя, хозяйка села напротив и негромко спросила:
- У Вас есть свой дом?
- Не-а, я у друга остановился. Я раньше у одной бабки жил, комнату снимал. Потом в драке нечаянно одному фраеру башку свернул, а потом, - сунув в рот сушку целиком, раскусил и продолжил, - потом меня взяли. Тёпленького.
Судя по тюремному лексикону, бритой голове, осунувшимся лицу и пожелтевшим пальцам, Пётр не только сидел, но и пил беспробудно.
- И сколько дали? – спросил Гриша, сложив руки на груди.
- Десятку впаяли, а через пять лет выпустили. Амнистия, в общем.
- Подождите… - Анна прикинула цифры в уме и поняла, этот доходяга либо врёт, либо что-то перепутал. – Нины нет уже три года.
- Как три? – задумался бывший сиделец. – А мне Лилька сказала, что… или я опять что-то смухлевал?
- Какая Лилька? – и у Анны отвисла нижняя челюсть.
Опустив руки, Гриша насторожился.
- Как какая? Сестра ваша. Или она не сестра?
Незваный гость был изгнан со скандалом, потому что всем стало ясно – он лжёт. И лжёт по наводке Лильки. Ох и сестричка, бессовестная поганка. И как таких земля носит? При встрече ругается, насылает проклятия, в гости давно не приходит, потому как не зовут из-за её дурного характера. Собравшись с мыслями, Анна надела туфли и побежала к сестре, разбираться, зачем она лезет в чужую жизнь и присылает не пойми каких личностей.
- А как ты хотела, забрать у меня ребёнка и жить припеваючи? – набирая воду из колодца, Лиля фыркала на сестру. – У самой девок - хоть соли́, а моя тебе зачем? Лишних рук не хватает?
- Какая же ты мерзкая, - покачивала головой Анна, стоя рядом с колодцем. – Ты же над ней издевалась.
- Кто? Я? Да упаси тебя бог. Я воспитывала, а ты влезла, куда тебя не просили. Теперь моя Юлька видеть меня не хочет. Не пишет, не приезжает. Обходит за километр, - выливая воду в своё ведро, Лиля мельком глянула на сестру. – И всё ты, стерва, чтоб у тебя ноги и руки поотсыхали. - проговорила грудным голосом и подкинула ещё. - Сдохни, гусыня.
Последняя фраза врезалась в лицо, когда Лиля смотрела на Анну и с ухмылкой выговаривала каждое слово. Прозвучало, как проклятие. Анна предупредила, что выходка с уголовником была первой и последней, иначе она напишет заявление в милицию, чтоб Лильке укоротили язык.
- Фу, напугала! – расхохоталась Лиля, тяжело поднимая ведро с водой. – Вот увидишь, отольётся тебе, как той кошке! Бог всё видит! Я знаю, что сердечко у тебя слабенькое. Надеюсь, больше тебя не увижу, гадюка, наплодившая змеюк.
Уходя, Анна ни разу не обернулась. Чем дольше сестра кричала ей в спину, тем тяжелее становился шаг. Столько проклятий, что сердце встревожилось. Почему сестра превратилась в озлобленную бабу? Спасибо бы сказала, что Аня вырастила хорошую девочку, добрую, целеустремлённую, поблагодарила бы и попробовала наладить общение с дочерью, но нет же, надо злиться, психовать и искать виноватых, когда у самой рыльце в пушку.
До дома оставалось метров десять. Перейти дорогу, миновать лужайку – и вот она, калитка. Со двора доносился яркий смех маленькой Ниночки и натужный скрип качелей, которым уже больше двадцати лет. Анна улыбалась ветвистым яблоням, и те как будто радовались её возвращению, шелестя под дуновением ветра. Но Анна не слышала приветливого шелеста. Вдыхая летний воздух и задерживая его в горле, она волокла ноги и чувствовала, как на грудь «навалилась бетонная плита». Близко к сердцу приняла женщина слова младшей сестры, обида захлестнула от и до, и Аня начала терять сознание.
- Мам? – догнав маму, Сергей успел подставить руки. – Мама!
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.